Почему нельзя допускать перезаполнение нерестилищ?
Ни для кого не секрет, что уровень образованности наших людей за последние двадцать лет серьёзно снизился. Если в советские времена на международных олимпиадах по различным школьным дисциплинам наши ребята стабильно занимали первые места (редко – второе), то сейчас мы не попадаем зачастую даже в первую десятку. Ну а когда очень плохо с массовой грамотностью, люди готовы принимать за чистую монету любые бредовые идеи. Придёт, например,в голову кому-то,стремящемуся создать себе имя, что- нибудь разэтакое, как он тут же начинает формировать возле себя кружок последователей его скоропалительной идеи. На материке, например, один додумался до того, что с целью резкого поднятия урожая пшеницы предложил увеличить плотность посадки чуть ли не в три раза. Словом, засевать поле сплошным ковром – как траву. Последователей у него, к удивлению, оказалось много – из интеллигентов, посвятивших свою жизнь думам о благе родины.Но крестьяне, всю жизнь посвятившие хлебопашеству, подняли идеи современных маниловых на смех – им ли не знать, как урожай растить.
Пшеница на Сахалине не растет, не вызревает просто. Но у нас свои новаторы объявились. Стоило только природе-матушке закапризничать, в результате чего снизились подходы горбуши к берегам нашего острова и некоторым сопредельным государствам, так тут же понеслись вопли о том, что жадные рыбопромышленники загубили! загубили! Что мишки с голоду пухнут! Что надо запретить промысел лосося на несколько лет, чтобы он, якобы, восстановился. Помнится, некая якобы экологическая организация по этому поводу даже митинг в Южно-Сахалинске собирала. Народу пришло, правда, мало, но шума и крика было много. Тут самое главное, как все понимают, больше пошуметь. Волну погнать. На себя внимание обратить, придать себе большей важности, для чего попробовать поруководить промыслом. Написать, например, хлёсткое обращение к президенту с требованием запретить какой-либо вылов на рыбоучётных заграждениях: дескать, нам кажется, что они вредят сохранности нерестилищ. А в 2018 году так вообще надо ввести полный запрет промысла лососей на юге Сахалина, а на северо-западе и северо-востоке острова сократить сроки промысла и ограничить длину неводов и т.д.
Надо полагать, чтобы на нерестилища пришло как можно больше горбуши. Но зачем? Это не треска и не минтай, которые могут нереститься много лет подряди действительно пополнят ресурс, если, конечно, хватит кормовой базы. Но лосось, один раз отнерестившись, тут же погибает. Так зачем же пропускать на нерестилища больше, чем необходимо?Если нерестилище, скажем, может вместить, условно говоря, сто производителей, то двести там уж никак не поместится.
С октября 2017 года, когда на площади Победы состоялся митинг дилетантов от экологии, прошёл год. Нынешняя путина прошла практически в привычном режиме, горбуши взяли почти в два раза больше, чем планировали первоначально, и те, кто рисовал год назад апокалиптические картины, сделали вид, что ничего не произошло. Теперь будут, видимо, говорить, что рыба пришла не туда, не в те районы. Но природой руководить люди ещё не научились.
Лососёвая путина на Дальнем Востоке в этом году, кроме эйфории от аномально высоких подходов, например, на Камчатке, оставила нерешенными ряд важных вопросов, в том числе и экологических, информирует «Тихоокеанская Россия».
Прогноз ученых о рекордных подходах оправдается. В ходе промысла рекомендованные объемы вылова постоянно корректировались. В итоге совокупный вылов всех видов по всему Дальнему Востоку превысил 600 тысяч тонн. Основной вклад внесла Камчатка. Более 80% уловов обеспечила горбуша. Ее феноменально высокие подходы были не только на западном побережье, которое традиционно обеспечивает основной вылов в четные годы, но и на восточном.
И всё же некоторым жителям Камчатки, а, благодаря интернету, и остальной части России, лососевая путина 2018 года запомнится тоннами выброшенной рыбы по берегам нерестовых рек, на обочинах дорог и в лесополосе. И вечные закономерные вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?» неумолимо встают перед законодателями и экологами.
«Безусловно, видеозаписи обилия выброшенной рыбы не могут не впечатлить человека, не вникающего в тонкости промысла. Рыбопромышленники, не в силах переработать весь объем выловленной рыбы, просто выбрасывают ее. Иногда это происходит в нарушение экологических норм, за что виновные должны нести ответственность. В то же время, реальность такова, что происходящее в любом случае никак нельзя назвать экологической катастрофой. В дальнейшем мы будем наблюдать саморегуляцию численности горбуши», – уверен координатор Программы по устойчивому морскому рыболовству Всемирного фонда дикой природы (WWF России) Сергей КОРОСТЕЛЁВ.
Популяции этого вида лососевых подвержены колебаниям, и всплески, подобные произошедшему в этом году, случались и раньше. Так в 1983 году массовый ход горбуши на западном побережье Камчатки стал одной из причин смены доминирующего поколения.
«Переизбыток производителей на нерестилище приводит к тому, что места для гнезд всем не хватает. Рыбы, зашедшие на нерест позже, разрушают кладки тех лососей, которые отнерестились ранее. Икра оседает на дне, гибнет и начинает разлагаться. Активность микроорганизмов с погибшей икры постепенно перекидывается на здоровую икру, оставшуюся в нерестовых буграх. В то же время, учитывая, что после нереста тихоокеанские лососи погибают, массы мертвых рыб скапливаются на берегах и дне водоемов. Процессы разложения происходят при активном потреблении растворенного в воде кислорода. Его концентрация снижается до критической и также приводит к гибели икринок в нерестовых буграх. В результате численность популяции в последующие поколения резко снижается и требует времени, чтобы восстановиться»,– объясняет Сергей Коростелев.
В событиях 1983 года не было вины человека, не стали они трагедией для популяции горбуши в целом, как и не привели к экологической катастрофе. Тем не менее, у таких перепадов могут быть серьезные экономические последствия для всей рыбной индустрии.
Похожая ситуация складывалась в 1998 году: низкая перерабатывающая мощность береговых предприятий грозила повторением истории. Тогда власти полуострова разрешили свободно вести добычу всем жителям полуострова. Предприятия вне зависимости от их специализации, даже совсем далекие от рыбной промышленности, получили возможность организовывать рыболовецкие бригады, сдавать рыбу на заводы, заготавливать самостоятельно под контролем надзорных органов. В годы тяжелой экономической ситуации такое решение оказалось грамотным и эффективным. С другой стороны, видя низкую мощность существовавших рыбоперерабатывающих заводов, власти полуострова взяли курс на наращивание потенциала береговой переработки. Но парадокс в том, что всплеск 1998 года оказался скорее аномалией, чем нормой (как на Сахалине в 2009 году), а новые заводы, чтобы выжить и заработать, стали поощрять браконьерский промысел в промышленных масштабах. К такому выводу пришли эксперты, проводившие более десяти лет назад при участии WWF России анализ объемов браконьерского изъятия лосося на Камчатке.
В этом году у чиновников не было либо возможности, либо желания оперативно подстраивать законодательство под прогнозы ученых и разрешать населению свободный вылов. Неизвестно, обсуждали ли они вообще такой сценарий. Конечно, в преддверии высоких подходов был мобилизован флот. Но даже увеличенные с 1998 года на порядок рыбоперерабатывающие мощности всё равно оказались не в состоянии освоить весь возможный объем. Ежедневный совокупный потенциал береговой и морской переработки оказался ограничен 12 тысячами тонн, тогда как, по примерным оценкам ученых, к западному побережью полуострова на момент начала рунного хода горбуши, подошли как минимум полмиллиарда особей, что составляет около 500 тысяч тонн. Массовый ход продлился порядка 40 дней, что можно считать удачей, так как обычно он составляет лишь 20. Именно растянувшиеся подходы позволили камчатским рыбакам поймать более 410 тысяч тонн горбуши (в совокупности по обоим побережьям).
Рыбопромышленники Камчатки не успевают обрабатывать уловы. Но и пропустить на нерестилища такой объем производителей без последствий, прежде всего для экономики, нельзя. Уже сегодня можно предположить, что часть нерестилищ в ближайшие годы окажется непродуктивна в плане воспроизводства горбуши, ведь далеко не на всех реках Камчатки идет промышленный лов, а значит, заморы рыбы будут. Есть опасения, что косвенно это затронет и другие виды лососевых, прежде всего – кету, которая имеет сходную с горбушей экологию нереста. Какие последствия будут иметь воодушевляющие рекордные подходы, станет известно в ближайшие несколько лет, передает пресс-служба WWF России.
«Рыбак Сахалина» № 38 от 27 сентября 2018 г.
