Открытая трибуна. Не надо спешить с аплодисментами

Споры о роли лососеводства то затухают, то вновь разгораются, особенно когда подогреваются неуклюжими действиями «рыбных властей», пытающимися заняться регулированием в интересах либо собственных, либо определенной группы лиц.

Публикуемое ниже выступление заместителя директора ФГУП «Всероссийский научно-исследовательский институт рыбного хозяйства и океанографии», доктора биологических наук, профессора О. Ф. ГРИЦЕНКО – это ответ на письмо ныне покойного депутата Сахалинской областной Думы В. П. Горшечникова. Как нам кажется, в споре по поводу лососеводства профессор расставил многие точки над «i».

Лососеводство в последние два десятилетия стало важной составляющей экономики ряда стран: Норвегии, Чили, Австралии (Тасмания), Новой Зеландии и Японии. Оно существенно изменило ситуацию на мировом рынке по сравнению с периодом примерно до 1980 г. Это обстоятельство явно не по нутру США, которые мировой рынок стараются держать под своим контролем и очень болезненно переживают успехи других стран.

В этой связи критика рыбоводства со стороны США (и Канады) и попытки его ограничения представляются вполне естественной реакцией. Точно так же, вполне естественно, что истинные причины занятия критической позиции не показываются, а корыстный интерес традиционно прикрывается заботой об охране природы. Приводимые доводы, в принципе, выглядят довольно убедительно. Однако соображения генетические и экологические носят, в основном, умозрительный характер.

При любой форме животноводства (рыбоводство тут не исключение) генофонд разводимых животных изменяется по сравнению с дикими стадами, а также происходит скрещивание домашних и диких форм. Кроме того, при крупномасштабном животноводстве всегда изменяются условия существования диких животных. Это происходит, в первую очередь, за счет отчуждения больших территорий и нарушения условий существования на них.

В отличие от экологических и генетических изменений опасность распространения серьезных заболеваний вполне реальна. Однако в животноводстве массовые заболевания – дело обычное, и никто из-за этого от занятий животноводством не отказывался. В данном случае отказаться из-за болезней от лососеводства – это всё равно, что отказаться от пчеловодства из-за боязни заразить пчелиным клещом диких пчел. С болезнями в лососеводстве нужно бороться так же, как это делается в других направлениях животноводства, так что если рассматривать ситуацию без гнева и пристрастия, то в ней нет ничего такого, с чем бы человечество не сталкивалось в процессе создания крупномасштабного животноводства или, если смотреть шире, то сельского хозяйства вообще.

Это то, что можно сказать в отношении нападок на лососеводство там, где оно имеет очевидный успех.

Какова ситуация в России и в Сахалинской области, в частности?

В России ситуация в корне отлична от той, что существует в странах с развитым лососеводством. Если там достигнут большой и поддающийся оценке успех, который и стал источником беспокойства, породив ряд проблем, то в России основной проблемой является низкая эффективность лососеводства и невозможность достоверно вычленить и оценить его вклад в создание продукции.

Несомненным достижением российского лососеводства за последние 10 лет было повышение эффективности работы ряда заводов, разводящих кету. Заводами юго-западного Сахалина, о. Итуруп и Охотским заводом на юго-востоке Сахалина созданы мощные стада кеты, суммарно дающие улов, превышающийц уловы таких промысловых районов, как Амур и Камчатка. Отрицательного влияния на дикие стада кеты эти заводы не оказывают, так как они расположены там, где диких стад либо нет совсем, либо они малы. Вместе с этим заводы, расположенные в бассейнах рек Тымь и Поронай, за долгие десятилетия своего существаования не смогли создать промысловых стад. Более того, на Тыми, где кроме двух рыбоводных заводов существует большое естественное стадо, уже лет пятнадцать как промысел запрещен. Один из этих заводов («Пиленга-годо») построен японцами и работает по японской биотехнологии. Когда-то на него возлагались большие надежды. Для того, чтобы оплатить свою долю в строительстве завода, Россия выделяла Японии крупные квоты на вылов лососей. Эти квоты не только не были окуплены последующей работой завода, но, как уже было сказано выше, завод не смог обеспечить поддержание даже минимального промысла. Не дало положительного результата строительство современных заводов в Южном Приморье и в Магаданской области. Никакого вклада в промысел не дают заводы Хабаровского края, в том числе старейшие Биджанский и Тепловский.

Ситуация с разведением горбуши не столь очевидна. Так, из-за явной неэффективности были закрыты заводы Западного Сахалина. Заводы Итурупа, Юго-Восточного Сахалина и залива Анива считаются эффективными. Однако они расположены в зоне экологического оптимума воспроизводства горбуши, где имеются мощные естественные стада и вычленить вклад рыбоводства крайне затруднительно. Скорее всего, он имеется, и размеры его значительны.

На Сахалине за последние годы проявился интерес к строительству заводов. Разного рода инвесторы хотят строить заводы преимущественно на юго-востоке, где расположен основной промысел и где существует мощное естественное воспроизводство горбуши, которое и было основой промысла.

На мой взгляд, строительство заводов – это в подавляющем большинстве случаев есть попытка получить доступ к ресурсам, обосновав его вкладом в воспроизводство. Опасности негативных генетических или экологических последствий тут не будет, так как заводская горбуша не будет существенно отличаться от дикой. Другое дело – проблемы социальные. Для традиционных пользователей запасов горбуши со стороны рыбоводов есть серьезная угроза. Однако уверенности в том, что заводы дадут прибавку к улову, нет.

Мне кажется, что для наведения порядка в этом вопросе первое, что необходимо, это отказаться от предрассудка, что занятие рыбоводством всегда является делом полезным и которое всегда нужно поощрять. Это не так, что следует из приведенных выше примеров. Рыбоводство, и в первую очередь, строительство новых заводов, требует строгого контроля и тщательного анализа. Этот контроль должен быть уже на первом этапе – на этапе биологического обоснования, а в дальнейшем не ослабевать на этапах проектирования, строительства и эксплуатации.

На сегодня дело обстоит по-другому (насколько я представляю). Приходит человек, смутно слышавший о рыбоводстве, заявляет, что собирается строить завод и для покрытия строительных расходов просит выделить ему квоту, т. е. забрать рыбу у рыбаков, а получим ли мы что-нибудь взамен – неизвестно. Место для строительства завода он просит выделить там, где есть эффективное воспроизводство и, следовательно, проблем со сбором икры не будет.

Подобная практика не оптимальна.

Я не знаю, какой вклад в промысел дает завод, построенный на р. Бахура, а вред же от него огромный. Бахура в течение десятилетий была контрольным водоемом, где проводились работы по учету численности лососей. Строительство завода нарушило этот ряд. Мы, по сути дела, лишились инструмента для понимания механизмов воспроизводства горбуши на юго-восточном Сахалине. Непонятно, куда смотрела экспертиза. Будь моя воля, я бы закрыл этот завод ради возобновления наблюдений.

Представляется разумным такой подход. Давать право строить заводы нужно тем юридическим и физическим лицам, которые имеют для этого средства. Пусть строят там, где нет больших стад лососей, если они уверены в положительном результате и готовы рискнуть деньгами. Вся разведенная ими рыба пусть осваивается ими самими.