Большие проблемы маленькой креветки
Наш собеседник – капитан СРТМК «Апостол Пётр» Андрей КОРОЕДОВ.
Биография у Андрея Короедова мало чем отличается от биографий многих сахалинских капитанов. В 15 лет, после окончания восьмого класса, приехал из Иркутска в Невельск поступать в мореходное училище. 14 июля следующего года, в день своего 16-летия, вышел на первую производственную практику. В 1978 году, после окончания мореходки, пришёл на работу в Невельскую базу тралового флота. Сейчас трудится в ООО «Оплот мира». Работал со многими опытными капитанами, которых и сейчас, спустя много лет, вспоминает добрым словом: Виктор Денисович Буланцев, Иван Афанасьевич Осипов, Валентин Михайлович Петухов. В 1990-м году стал капитаном дальнего плавания. Награждён многими почетными грамотами, в том числе Минрыбхоза СССР, медалью «300 лет Российского флота».
Воспитал нескольких капитанов. Один из них, Владимир Викторович Кутепов, пришёл на судно, которым командовал Андрей Сергеевич, после службы в армии в солдатском бушлате. Сейчас капитан Кутепов подменяет на СРТМК «Апостол Пётр» ушедшего в отпуск капитана Короедова.
В общем, биография как у многих.
Но уверен, что никто ни на Сахалине, ни на Дальнем Востоке в целом не знает о креветке больше, чем Короедов. Потому что промыслом креветки он занимается с 1993 года, больше двадцати лет.
Вот о креветке мы с ним и поговорим.
- Андрей Сергеевич, недели две назад прочитал на одном из сайтов заметку под названием «Приморские рыбаки беспокоятся за будущее креветочного промысла». Ну а что скажут по этому поводу сахалинцы, первооткрыватели и лидеры этого самого промысла? Есть беспокойство?
- Любой профессиональный рыбак, независимо от того, каким видом промысла занимается, всегда думает о будущем. Я хорошо помню то время, когда работало до 20 судов-креветколовов в одном только Татарском проливе. В основном, все лимиты выбирались здесь, в западно-сахалинской подзоне и севернее мыса Золотой. Но прошло немного времени, и из-за большого количества судов и сильного прессинга на скопления креветки где-то с 2003 года уловы её стали резко падать. Тогда практически весь флот перешёл на добычу краба, на креветке оставалось только наше предприятие и одно судно из Преображенской базы тралового флота. А на севере Татарского пролива я вообще остался в одиночестве и работал так в течение двух лет. Даже сравнивать результаты работы было не с кем.
- И каковы были уловы?
- В период максимального падения – 300-500 килограммов в сутки. И всё-таки, зная приблизительные пути миграции креветки, находил её скопления. Уловы стали возрастать. Поэтому перспективы креветочного промысла меня не могут не волновать.
- В какой зоне вы работаете?
- Районы традиционные, но, в основном, северная часть Татарского пролива выше 47-го градуса. В прошлом году мы ходили работать и в южную часть пролива, южнее мыса Золотого. Там два судна нашего предприятия в исключительной экономической зоне России сработали весьма неплохо.
- «Неплохо» – это как?
- За месяц взяли ловушками100 тонн гребенчатой креветки. Сработали гораздо эффективнее, чем наши приморские коллеги. Просто великолепны результаты и в этом году – 50 процентов квоты выбрали вообще за два месяца. Двумя судами взяли 150 тонн. По 75 тонн в среднем.
Так что нам есть чем гордиться.
- Поздравляю с успехом! Считаю, что первооткрыватели креветочного промысла так и должны работать.
- Спасибо за поздравление! Хотя, по большому счёту, особо радоваться нечему. И вот почему. Обстановка на гребенчатой креветке с каждым годом улучшается. За два месяца мы взяли половину квоты, это говорит о многом. Не только о том, что сахалинцы хорошо работают, но и о том, что в западно-сахалинской подзоне надо увеличивать объёмы разрешённой к вылову креветки. Не хотелось бы обвинять нашу науку, но ведь она, как и мы, рыбаки, должна видеть, что имеется тенденция к увеличению ресурсной базы. И поэтому, повторю ещё раз, её необходимо корректировать в сторону увеличения.
- Вы, вероятно, знаете, что сейчас идёт подготовка изменений в закон о рыболовстве, в том числе и по регулированию прибрежного рыболовства. Выдвигаются идеи об обязательной доставке всех выловленных в 12-мильной зоне биоресурсов на берег в живом или охлаждённом виде. Поэтому приморцы считают, что введение запрета на судовую переработку биоресурсов не только принесёт убытки промыслу креветок и экономике региона, но из-за потери качества креветочной продукции вообще сделает невозможным сам промысел. А что вы думаете по этому поводу?
- Не вижу проблемы. Кто сказал, что качество креветки при запрете её судовой переработки обязательно должно ухудшиться?
- Вот что говорится в заметке, о которой я выше сказал. Цитирую: «Далеко не каждый биоресурс можно без потери качества доставить на берег. Это получается с камбалами, получится с терпугами и ещё некоторыми другими видами рыб. Но с такими объектами, как креветка, это нереально. Выловленная креветка без обработки чернеет и теряет товарный вид в течение 20 минут. От районов промысла в том же южном Приморье до базы переработки не менее суток ходу. Поэтому если лишить промысловиков возможности перерабатывать креветку в море, то мы рискуем просто развалить этот бизнес».
- На мой взгляд, заявление довольно странное. Это я о том, что за 20 минут креветка почернеет и потеряет в качестве. В Японии креветку продают на аукционах в живом виде, и она почему-то не чёрная, хотя доставляют её с моря на берег тоже не за пять минут. Для японских рыбаков не проблема доставить свежую креветку без потери качества. Перевозят же живого краба. Перевозите в чанах с водой, сделайте сепарацию. Навскидку назову три района промысла, из которых японские рыбаки доставляют необработанную креветку на береговые аукционы. Это залив Хунка вблизи Хакодате, это залив Момбецу, Раусу вблизи Кусиро. В каждом из этих мест ловят примерно 50-60 тонн креветки в год. В год в общей сложности получается примерно 180-200 тонн – как позволяет наличие ресурса.
Не хочу никого ни в чём обвинять, но я так понимаю, что приморские рыбаки хотят иметь прибрежную квоту, но не хотят перерабатывать креветку на берегу. Но если поправка в закон будет принята, то им в любом случае это придётся делать.
- А насколько предлагаемые нововведения затрагивают сахалинских креветколовов?
- Пока никак не затрагивают. У нас только промышленные квоты, а прибрежных нет. Но в будущем руководство нашей компании планирует развивать прибрежный промысел креветки и её береговую переработку. А пока нас больше тревожит нехватка квот вылова в исключительной экономической зоне страны.
МАЛЕНЬКОЕ
ОТСТУПЛЕНИЕ
В прошлом году газета «Рыбак Сахалина» несколько раз выступала по проблемам промысла креветок в территориальных водах России. Как мы писали, специалисты ТИНРО-Центра готовили и всё-таки, несмотря на имеющиеся очень объективные «против», подготовили обоснование по корректировке ОДУ гребенчатой и северной креветки в южной части подзоны Приморья южнее мыса Золотой. Наука намечала выделить для прибрежного промысла в Приморье дополнительно около 800 тонн северной и около 700 тонн гребенчатой креветки. Около половины этого объёма предполагалось изымать в заливе Петра Великого, где только-только был снят запрет на промысел.
Сахалинские креветколовы справедливо усомнились в обоснованности пробиваемых ТИНРО-Центром решений по увеличению ресурсной базы прибрежного промысла Приморья, усмотрев в этом коррупционную направленность в пользу некоторых предприятий края, которые, в отличие от сахалинцев, имеют прибрежные квоты и таким образом получили абсолютное право на добычу креветок этой зоны.
Решение было тем более странным и непонятным, что в последние годы, как отмечали специалисты СахНИРО, отмечалась определённая тенденция к сокращению промысловых ресурсов северной и гребенчатой креветок в зоне Приморья. Поэтому наращивание объёмов ОДУ этих видов в территориальных водах Приморья от мыса Золотой до мыса Поворотный может негативно отразиться на популяции северной и гребенчатой креветок.
Приморская наука продавила своё решение, местные креветколовы, в отличие от сахалинских, получили дополнительно очень большие ресурсы. Но от этого запасы креветки в территориальном море нисколько не увеличились. Как и прежде, прибрежное рыболовство приморских креветколовов, о чём говорят данные спутникового позиционировании судов, ведётся, по сути, не в прибрежье, а в исключительной экономической зоне.
- Будем надеяться (а другого нам пока не остаётся), что новые исследования учёного люда принесут дополнительные квоты и сахалинским промысловикам…
- Хорошо бы! Но вот такой нюанс. На заседании дальневосточного совета по промысловым беспозвоночным, которое состоялось в декабре 2014 года, было принято решение о проведении в этом году исследований глубоководных креветок в северной части Японского моря на научно-исследовательском судне «Бухоро». Фактически исследования начались уже 31 марта.
Цель проводимых учётных съёмок – выяснить расположение плотных скоплений креветок и в соответствии с ними распределить общий объём вылова по территориальному морю и в ИЭЗ. Дело, конечно, нужное. Но мы категорически возражаем против того, чтобы проводить эти исследования в весеннее время. Это связано с тем, что как раз в этот период оба промысловых вида креветок – гребенчатой и северной – мигрируют к берегу для выпуска личинок (нерестовые миграции) и образуют плотные скопления на минимальных глубинах своего битиметрического распределения. Всё остальное время года креветки рассредоточены по своему ареалу, образуя скопления в местах, благоприятных для откорма, это так называемые пищевые миграции. Эти скопления, как правило, расположены на бОльших глубинах, чем нерестовые. Таким образом, в результате весенних съёмок искажаются данные о среднегодовом распределении скоплений креветок и, соответственно, идёт неправильное распределение объёмов вылова между ИЭЗ и территориальным морем. Подобная съёмка, понятно, покажет, что креветки в прибрежной зоне много, чего на самом деле нет, но этот неправильный вывод станет основанием для перевода креветки в прибрежку и обоснованием прогнозов на весь год.
Следует также напомнить учёным мужам, что весной введён запрет на добычу северной креветки в связи с её линькой и выклевом личинок.
- И что предлагаете вы как многоопытный капитан?
- Считаю, что съёмки надо делать хотя бы четыре раза в год. Тогда результаты будут более объективными, и рыбаки примут их с большим доверием.
- Спасибо за беседу.
Беседовал Б. ВОЛОДИН. «Рыбак Сахалина» № 24 от 18 июня
