Чиновники захотели передела
Когда-то в Москве, в здании по Рождественскому бульвару, 12, располагался штаб отрасли – Министерство рыбного хозяйства СССР. Здесь профессионально решались все вопросы, что позволило стране стать одной из ведущих рыболовных держав мира. В министерстве делали максимум возможного, чтобы рыбаки работали с наибольшей отдачей.
Это здание (вернее, там их целый комплекс) и сейчас стоит на том же месте, и находится здесь служба, также связанная с рыбным хозяйством, – Федеральное агентство по рыболовству. Но штабом отрасли, органом, стоящим на страже интересов рыбаков и отрасли, здравомыслящие люди назвать его постыдятся. И речь не только о том, что постоянно падает профессионализм «рулевых» – специалисты отрасли не по своей воле уступали места генералам и полковникам, танкистам и переводчикам, журналистам и детям тренеров по дзюдо… Если то самое министерство было, как говорится, отцом родным, то нынешнее федеральное образование является отчимом, с которым рыбопромышленникам, чтобы выжить, постоянно приходится вести борьбу. Вспомните, как несколько лет назад только после массового митинга рыбаков решилась в области высосанная из пальца чиновниками Росрыболовства проблема.
Вся современная история преподала хороший урок: с Росрыболовством ухо надо держать востро. События последних дней стали ещё одним подтверждением сказанному: наши рыбаки оказались перед угрозой отстранения от наважьей путины, которая традиционно начинается с первых январских дней.
Суть вопроса: в 2006-2008 годах при переоформлении морских промысловых участков в Сахалинской области в качестве цели использования было указано промышленное рыболовство. В то время и промышленное, и прибрежное рыболовство являлись одним видом рыболовства. Но со временем в результате непонятных лингвистических манипуляций чиновников ФАР, преследовавших либо какие-то свои личные интересы, либо ставших следствием непрофессионализма, законодательство изменилось: единая статья закона была разделена на две отдельные – одна говорила о промышленном рыболовстве, другая – о прибрежном. Хотя по форме ведения промысла они абсолютно ничем не отличаются.
Много лет рыбаки работали, и этот вопрос не поднимался. Но с 2015 года навага Восточно-Сахалинской подзоны в связи с резким сокращением её запасов, переловом, была включена в перечень объектов, для которых устанавливался общий допустимый улов.
Предчувствие опасности рыбаки ощутили после того, как на совещании в Росрыболовстве 20 ноября сего года руководитель агентства И. В. Шестаков заявил, что рыбопромысловые участки, не соответствующие целям использования, будут выставлены на конкурс. Казуистика состоит в том, что просто рыболовства у нас в России не существует. А есть либо промышленное, либо прибрежное рыболовство. И поэтому РПУ, оформленные в 2006-2008 годах для целей промышленного рыболовства, оказались сейчас как бы вне закона, потому что с введением наваги в ОДУ она перешла в разряд прибрежного рыболовства. Таких участков в области оказалось более трёхсот. Согласно превратно применяемым нормам права, а именно так и поступило Росрыболовство, все эти рыбопромысловые участки, имеющие статус для промышленного рыболовства, формально оказались не соответствующими действующему законодательству.
Всё коварство внесённых Федеральным агентством в закон о рыболовстве изменений проявилось в последующие дни – когда предприятия пошли в Сахалино-Курильское территориальное управление Росрыболовства выписывать разрешения на промысел наваги пассивным способом, то есть вентерями. Представители СКТУ стали убеждать рыбаков, что, не нарушая законодательства, выписать их ну никак нельзя. Потому что, дескать, навага ловится как объект прибрежного рыболовства, а РПУ предоставлены для осуществления промышленного.
Надо полагать, что мечта – устроить очередную попытку передела – стала близка к осуществлению. И никто не убедит меня в том, что это всё – обычное совпадение, случайность: мол, так получилось. Иначе не было бы такого чиновничьего рвения в отказе рыбакам выдать разрешения на промысел. Иначе бы чиновники заранее побеспокоились о том, чтобы внести в договоры пользования рыбопромысловыми участками соответствующих дополнений. Если они, конечно, требуются.
Но юристы, которые по поручению рыбаков занялись этой проблемой, выяснили, что необходимости в этом не было и нет: условия договоров, заключенных в соответствии с законодательством до вступления в силу закона о рыболовстве, сохраняют свою силу и на сегодняшний день.
4 декабря на заседании рабочей группы при СКТУ было официально сообщено, что Сахалино-Курильское теруправление откажет в оформлении разрешений на промысел наваги на рыбопромысловых участках, оформленных для промышленного рыболовства. Решайте, мол, проблему через суд.
Таким образом из промысла наваги будет исключена значительная часть предприятий, ведущих пассивный лов из-подо льда. А именно этот промысел обеспечивает работой население прибрежных посёлков, а жителей – дешёвой, но очень популярной у нас рыбой.
Но и это не всё! Под угрозой оказалась и лососёвая путина 2016 года, ведь большинство РПУ оформлены под промышленное рыболовство. Предприятия, не получившие разрешения на промысел лосося, фактически будут уничтожены, а участки, которыми они пользовались, пойдут, как обещал очередной руководитель Росрыболовства И. В. Шестаков, на аукцион. Придут новые хозяева. Естественно, преимущественно это будут не сахалинцы.
Ситуация стала острейшей. Забила тревогу и областная власть. 9 декабря у заместителя руководителя ФАР В. И. Соколова состоялось совещание по вопросу изменения договоров о предоставлении рыбопромысловых участков с учётом положений статьи 450 Гражданского Кодекса РФ. Участие в нём принимал и зампред правительства Сахалинской области И. М. Быстров.
В протоколе совещания было записано: «… в случае обращения пользователей с заявлениями об изменении договоров о предоставлении рыбопромысловых участков, которые были заключены без проведения конкурсов, в части приведения в соответствие с требованиями статьи 18 закона о рыболовстве, необходимо руководствоваться частью 1 статьи 450 Гражданского Кодекса Российской Федерации, в соответствии с которой изменение и расторжение договора возможны по соглашению сторон, если иное не предусмотрено Кодексом, другими законами или договорами». Обратите внимание на фразу «изменение и расторжение договора возможны по соглашению сторон». А если одна сторона (например, СКТУ Росрыболовства) против такого соглашения? Значит, никакого нужного рыбакам изменения договора не произойдёт. (Кстати, так и вышло. На совещании, состоявшемся в понедельник 14 декабря у И. М. Быстрова, врио руководителя СКТУ А. А. Таратенко заявил, что протокол совещания – это не документ, который обязывает его вносить изменения в договоры, поэтому ничего подобного он делать не будет).
А в четверг 10 декабря в Южно-Сахалинске состоялось совещание с участием представителей десятков предприятий, занимающихся прибрежным промыслом, и практически всех ассоциаций. Первый вопрос повестки дня был сформулирован хлёстко и злободневно: «Законодательные инициативы ФАР – начало нового передела прав доступа на добычу ВБР». Именно так оценили рыбопромышленники предпринятые Росрыболовством новации
Единый строй, которым в очередной раз выступили сахалинские рыбаки, заставил руководство ФАР как будто отступить. Видимо, состоялись какие-то серьёзные разговоры. И если ещё в понедельник 14 декабря СКТУ говорило, что не пойдёт на внесение изменений в имеющиеся договоры, то уже утром 15 декабря на сайте теруправления появилось следующее сообщение: «В соответствии с протоколом совещания у заместителя руководителя Росрыболовства В. И. Соколова от 9 декабря 2015 года № 242 Сахалино-Курильское территориальное управление Росрыболовства приступает к рассмотрению направленных в установленном порядке обращений пользователей рыбопромысловых участков (РПУ) об изменении договоров о предоставлении РПУ в пользование». Будем надеяться, что никаких подвохов для рыбаков больше не окажется.
На этом же собрании рассматривали вопрос о причинах провала лососевой путины этого года. Особого оживления тема не вызвала – потому что, в первую очередь, анализировать ситуацию должны специалисты, а им самим очень много непонятно. Попытки некоторых «традиционных ораторов» обвинить во всём немногочисленные РУЗы, установленные на ряде базовых рек лососёвых рыбоводных заводов, и сами рыбоводные заводы, которые, дескать, не пропускают рыбу на нерестилища, поддержки не вызвали. Тем более после того, как представитель СахНИРО сказал, что подобная ситуация с горбушей в этом году была не только на Сахалине. На Хоккайдо, например, взяли её в четыре раза меньше обычного. Скорее всего, причина в природных явлениях. Горбуша отчего-то в этом году активно шла на север.
Во время обсуждения прозвучали и новые, доселе неизвестные мотивы.
Воплем души стали взволнованные выступления представителей Корсаковской и Ногликской ассоциаций, рассказавших, как ежедневные «три хвоста», разрешённые в этом в этом году к вылову всем жителям, превратились в масштабное, ничем не ограниченное браконьерство. Рассказывали, как на мосту в селе Охотском сотни так называемых любителей привязывали к верёвкам обычные кошки и вытаскивали ими кету, набивая рыбой мешки. Впрочем, это видели многие сахалинцы, проезжавшие к охотскому побережью. Картина была поистине безобразная. Не раз проливалась и кровь – несколько человек, рассказывают, попали в больницу в результате того, что получили травмы при замахе тяжеленной кошкой. Конечно, браконьерство бывало и раньше, но дело в том, что в этом году подобное рыболовство браконьерством не считалось.
Нечто невиданное доселе происходило и в Ногликском районе. Размахивая пачками бесплатных путёвок, приезжающие на грузовиках новые «любители» перегораживали устья рек, не пропуская на нерестилища ни одного хвоста и мешая официальным законопослушным рыбакам.
А что принесёт лососёвая путина 2016 года?
Б. ВОЛОДИН. «Рыбак Сахалина» № 50 от 17 декабря 2015 г.
