Павел Николаев: Инвестпроект не должен превратиться в бег с барьерами

Работа регулятора над проектами подзаконных актов по «инвестиционным квотам» в самом разгаре. Активный интерес к содержательному наполнению недавно принятых понятий и положений закона о рыболовстве, принципиально новых для отрасли, проявляет не только общественность. Свои коррективы вносит даже глава государства. Из последних поручений президента, например, следует, что число претендентов на «инвестиционные квоты» будет расти.

Перед Росрыболовством встает непростая задача: как привлечь в отрасль финансы, обеспечить всех желающих инвесторов квотами и не настроить в итоге «сараев», которые потом будут сыпаться и банкротиться.

По мнению представителей самого бизнеса, высокие критерии соответствия для потенциальных инвесторов в данном случае действительно способны стать хорошим фильтром. Но не менее важно, чтобы условия не состояли из сплошных рисков.

В чем средний бизнес видит привлекательность участия в проектах под «инвестиционные квоты» и какие барьеры в этом марафоне способны стать непреодолимыми для заинтересованного и ответственного инвестора, в интервью Fishnews рассказал директор ООО «Диомидовский рыбный порт» Павел Николаев.

– Павел Федорович, весной этого года вы презентовали проект, который хотели бы реализовывать во Владивостоке: современный высокотехнологичный комплекс, ориентированный на глубокую переработку минтая с полной утилизацией отходов, заморозку и хранение рыбопродукции. Тогда же вы отмечали, что сам проект возник именно как ответ бизнеса на решение государства стимулировать квотами строительство стратегически важных береговых объектов рыбопереработки. Что ж, поправки вышли – вы готовы двигаться дальше?

– Прежде всего действительно хотелось бы поблагодарить руководство отрасли: наконец принят закон, который открывает доступ на этот привлекательный рынок новым предприятиям, прежде не входившим в «закрытый клуб» (как нередко называют рыбную отрасль). Я считаю, что появление такой возможности, прописанной в федеральном законодательстве, подкрепленной «квотами господдержки» и обеспеченной финансовыми гарантиями со стороны бизнеса, – это уже большое достижение.

Считаю прорывом и тот факт, что правом доступа к ресурсу решено поощрять не только обновление промыслового флота, но и развитие рыбопереработки. А также то, что всеми этими возможностями сможет воспользоваться не только крупный, но и средний бизнес.

– Сейчас идет работа над подзаконными актами. По теме обновления флота под «инвестквоты» звучит много мнений, предложений, критики, обсуждаются конкретные проекты. По поводу строительства перерабатывающих заводов информации пока гораздо меньше. Вы наверняка уже оценили перспективы для своего проекта, на что хотели бы обратить внимание?

– Характеристики нашего будущего завода полностью укладываются в требования к объектам инвестиций, которые приводятся в проекте постановления. Производственная мощность – более 42 000 тонн в год, комплекс будет включать цеха по производству филе минтая, выпуску фаршевой продукции, обработке печени и икры минтая.

Отдельным блоком будет идти переработка отходов с выпуском более 6 000 тонн рыбной муки и жира высокого качества в год.

Обязательно будет строиться холодильник, рассчитанный на хранение 6000 тонн продукции.

Планируемый объем инвестиций в проект – более 1 млрд рублей.

С подобными характеристиками наш проект относится к «объекту инвестиций типа Ж» (производственная мощность от 25 000 до 50 000 тонн по сырью). В соответствии с последней редакцией требований к объектам инвестиций максимальный объем квот, на которые мы сможем рассчитывать, может составить от 10 000 до 12 500 тонн в год. Но указанного объема все рано будет недостаточно для полноценной загрузки такого предприятия, как наше. Минимальный порог «инвестквот» для завода с объемом производства 42 000 тонн в год должен составлять 14 000 тонн ВБР (для загрузки хотя бы одной рабочей смены).

Как инвесторы, мы должны внимательно оценивать не только выгоды.

– А какие риски вы видите для себя как инвестора?

– Во-первых, стоит обратить внимание на дополнительные затраты, которые понесет инвестор при предоставлении банковской гарантии.

Срок реализации инвестиционного проекта, после которого дается право на добычу по «инвестквотам», может составлять до 5 лет. Однако инвестор обязан предоставить финансовое обеспечение в виде банковской гарантии сразу, вместе с заявкой для отбора инвестиционных проектов. Таким образом, получается разрыв: финансовое обеспечение уже предоставлено, а встречное обязательство (в виде права на добычу ВБР) предоставляется только после постройки завода (или судна). Но в течение этого времени инвестор ежегодно будет нести расходы на обслуживание банковской гарантии (до 4% от суммы гарантии ежегодно). К этому стоит прибавить еще и кредитные средства, которые будут привлекаться на создание завода.

Кроме того, в подготовленных проектах постановлений отмечается, что банковская гарантия должна быть выдана только банком, имеющим наивысший рейтинг, присвоенный российскими и международными рейтинговыми агентствами. Но количество таких банков в нашей стране ограничено, т.е. у инвесторов существенно сужается выбор. Да и не каждый средний и малый бизнес сможет получить банковскую гарантию в кредитных организациях с высшим рейтингом.

Если дело в опасениях по поводу отзыва лицензии у банка-гаранта, то мы не видим проблемы: в предложенных Росрыболовством проектах прописана возможность замены банковской гарантии. Правда, на это отводится всего 5 дней – физически ни один банк не сможет за такой короткий срок выдать гарантию. Поэтому предлагаем скорректировать и этот момент, увеличив срок до 30 рабочих дней.

Также предлагаем уменьшить размер банковской гарантии до уровня, который предусмотрен законодательством о госзакупках, – 10-15%.

Лишними, на наш взгляд, являются неустойки и штрафы, связанные с графиком реализации инвестиционного проекта. Мы и так отвечаем банковской гарантией и если не сдадим в срок, то потеряем эти деньги.

Второй момент, на который хотелось бы обратить внимание: инвесторы получают свои квоты только после реализации проектов. Но кто будет осваивать их в течение тех пяти лет, пока будет строиться завод?

– Позиция Росрыболовства по этому поводу была озвучена: объемы «инвестквот» будут расходоваться постепенно, по мере строительства объектов инвестиций. Резервировать или замораживать эти ресурсы в рамках ОДУ не планируется.

– А теперь представьте: я строю завод, а в это время какой-то крупный (или не очень) пользователь ВБР, который уже давно работает на промысле, начинает осознавать, что после сдачи в эксплуатацию моего завода он лишится своих 20% квот. Ведь общий допустимый улов не планируется увеличивать на объем «квот под инвестиции». И тогда правильно ли я вижу дальнейшую картину? Если да, то, наверно, я никогда не дострою свой завод.

Всем понятно, что для того, чтобы ввести в эксплуатацию такое производство, нужно пройти все инстанции, получить бессчетное количество разрешений и согласований, т.е. мы еще до конца даже не осознаем, что нас ждет. Вот и получается, что как только претендент на «инвестиционные квоты» включается в работу, то он становится конкурентом для остальных игроков – это может дать непредсказуемый эффект и серьезно осложнить жизнь инвесторам.

– Интересный взгляд. Впрочем, вариантов развития событий по новому для отрасли сценарию действительно может быть масса. Человеческий фактор относится к рискам, которые трудно просчитать заранее. А как насчет административных барьеров?

– В этом плане нас тревожит система контроля за реализацией инвестпроекта и то, что инвестор единолично несет полную ответственность, даже в части соблюдения всех этапов графика строительства. Следить за постройкой заводов и судов и их соответствием требованиям и условиям, установленным в инвестиционном проекте, будет Минпромторг. Он же будет обязан оперативно информировать о выявленных нарушениях Росрыболовство и предоставлять любую информацию о ходе реализации проекта по запросу федерального агентства.

Понятно, что помимо форс-мажора, учтенного в договоре, за эти 5 лет на стройке может произойти все что угодно. А если государство «вдруг» решит увеличить оборонзаказ на верфях или «чересчур рьяный» инспектор найдет «нарушение» при строительстве берегового предприятия – кто будет отвечать за срыв сроков сдачи объекта? Инвестор, который останется и без денег, и без квот. Государство в этом случае не теряет ничего, а лишь пополняет бюджет на сотни миллионов.

Я считаю, что такой тотальный контроль – это излишний административный барьер. Полагаю, этот момент стоит пересмотреть: нужно убрать из этой схемы человеческий фактор и дать больше свободы инвестору. Зачем вмешиваться в хозяйственную деятельность предприятия, если и так установлен срок ввода объекта в эксплуатацию, определены критерии и требования к заводу по договору, вносится обеспечение в виде банковской гарантии. При этом в момент строительства инвестор не берет денег у государства и не пользуется «инвестквотами». Зачем тогда такой тотальный контроль? Мы хотим сами определять темпы строительства и инвестирования в зависимости от внешних факторов на протяжении всего срока по договору.

– Вполне обоснованно с позиции бизнеса.

– Конечно. Есть еще один важный для нас момент. В проектах подзаконных актов под объектами инвестиций понимаются имущественные комплексы, предназначенные для производства рыбной и иной продукции и «построенные на территории РФ». Таким образом не остается возможности для реконструкции уже существующих сооружений с целью создания на их месте рыбоперерабатывающих предприятий, т.к. Градостроительный кодекс Российской Федерации содержит четкие определения понятий «строительство» и «реконструкция» объектов капитального строительства.

На территории Диомидовского рыбного порта есть блок недвижимости, на основе которого в рамках капитальной реконструкции мы планировали создать современный производственный комплекс. Но если потребуется соблюдать требование о строительстве завода с нуля, то на одном только сносе фундамента и получении разрешения на строительство нового объекта мы потратим уйму времени и денег. А еще проектирование, сами строительные работы, ввод в эксплуатацию – понимаете разницу?

У нас уже готова предпроектная проработка завода. Соблюдены все требования экологической безопасности, т.к. предприятие будет расположено в черте города. Не хотелось бы убить такой перспективный проект одной лишь узкой формулировкой в законе.

Мы также предлагаем разделить требования к судам и береговым заводам и освободить предприятия от локализации комплектующих. Тем более что отечественные инженеры подтверждают: пока еще большой процент технологически сложного оборудования, которое используется в перерабатывающих линиях, представлен на нашем рынке только зарубежными брендами.

– Но все-таки, судя по тому, как внимательно вы отнеслись к изучению подзаконной базы, интерес к «инвестиционным квотам» у вас остается, несмотря на все перечисленные риски?

– Да, еще раз отмечу, что нам это интересно. Поэтому хотелось бы, чтобы схема заработала в правильном русле.

Современный производственно-логистический рыбоперерабатывающий комплекс, расположенный на пересечении основных путей следования дальневосточной рыбы на столы россиян, – это стратегический проект для Приморского края. Это большой вклад в экономику региона и реальная поддержка внутреннего рынка. Мы готовы заполнять прилавки рыбной продукцией высокого качества, которой сегодня так недостает даже в приморских городах.

Важно, чтобы был соблюден баланс интересов бизнеса и государства. С одной стороны, для этого нужна определенная свобода действий инвесторов в рамках основных обязательств, чтобы реализация проекта не превращалась для них в бег с барьерами. Но с другой стороны, нельзя совсем упрощать доступ к «инвестквотам». Должен быть создан фильтр, который бы отсекал недобросовестных, безответственных претендентов на квоты, не особо заботящихся о качестве исполнения своего проекта, но готовых до последнего биться за доли в аукционе на понижение.

Найти это равновесие – сложная задача, но, как мне кажется, выполнимая.

Наталья СЫЧЕВА, газета «Fishnews Дайджест»

Сентябрь 2016 г.