Отрасль ломают через колено
Когда в дискуссии не хватает аргументов, в ход идут грязные методы. Именно это и наблюдаем мы сейчас. Если называть вещи своими именами, то это информационная война с рыбаками, которые противятся введению аукционов.
На вооружение взяты дезинформация, откровенная ложь, шельмование оппонента.
Что самое страшное, участвуют государственные СМИ, которые выдают это все под рубрикой «журналистское расследование», хотя к расследованию это не имеет никакого отношения.
Объясню почему.
Так случилось, что я находился на Сахалине, когда продюсер программы «Время» связался со мной по телефону и предложил дать негативный комментарий по ситуации на крабовом промысле. «Ситуация очень плохая, – сказал мне собеседник. – Краб принадлежит группе людей, они браконьерят, живут за рубежом, и наконец-то сейчас государство хочет навести порядок».
На это я возразил ему, что ситуация в отрасли прямо противоположная. Но как же? – удивились там. – К примеру, один из собственников, господин Котов, живет в Таиланде. Михнов живет в Америке. Кан – в Корее. Это главные владельцы крабовых квот. На что я ответил, что, при всем уважении к центральному каналу, они заблуждаются, потому что Михаил Котов живет и работает в Магадане и основное время мотается между Магаданом и Москвой; Иван Михнов живет буквально в самолете над Россией, строя суда-краболовы в Питере, развивая аквакультурные участки в Приморье, занимаясь производственными процессами на Камчатке и отстраивая перерабатывающий завод в Москве. Олег Кан живет в Южно-Сахалинске, и я буквально вчера разговаривал с ним. Узнав, что с Олегом Кымхаковичем можно встретиться, «коллеги» с Первого канала вызвались сразу прилететь на Сахалин.
Однако после такого вступления стало понятно, зачем они едут. На самом деле их мало интересовал и уникальный для Дальнего Востока спортивный комплекс, который простроили рыбаки, и новейший завод по переработке краба, и выпускаемая на нем продукция для российского рынка. Все это не нужно было для их «расследования». Тем не менее Олег Кан встретился со съемочной группой, лично все показал и ответил на все вопросы.
Честно говоря, до выхода сюжета у меня были некоторые иллюзии относительно того, что люди профессионально подойдут к делу. После выхода иллюзий уже никто не питал: заказ был выполнен. С точки зрения московских гостей, чтобы краболовы ни делали – это все «отмывание денег».
Непонятно только, для чего надо было с такой тщательностью снимать весь цикл современного производства на заводе в Невельске и куда теперь пойдут эти кадры? Неужели Первый канал будет выпускать сюжет о развитии производства на Сахалине? Верится с трудом…
Я-то увидел другое. Например, детей местных рыбопромышленников-краболовов. Повзрослев, они почему-то не сменили прописку на Москву или Лондон, а живут безвылазно в Сахалинской области и вместе с родителями занимаются строительством заводов, спортивных сооружений мирового уровня, содержат профессиональную спортивную команду, ведут серьезную благотворительную работу.
Кроме того, совсем недавно, после прямой линии с президентом России и общеизвестной ситуации с рыбокомбинатом Островной на Шикотане, чиновники обратились именно к Кану, чтобы он помог оперативно выполнить поручение Владимира Путина…
Но вернемся к телевизору.
Если внимательно смотреть все сюжеты, то у рядового обывателя претензии возникают в первую очередь к пограничникам и Росрыболовству.
К примеру, в «кино», которое показал нам государственный канал «Россия-24», говорится о разрешенном вылове 70 тыс. тонн камчатского краба, который легально добывается на Дальнем Востоке, и этот объем браконьеры увеличивают в 2-4 раза. Это значит, что через границу уходит сверху 210 тыс. тонн камчатского краба.
Хочется в связи с этим спросить: куда смотрят пограничники и лишился ли кто-то из высоких начальников, тех, кто отвечает за границу, своих званий и погон? Ведь это фантастический объем! Каждый день под носом у пограничной службы проходит через границу незамеченными до 10 судов с крабом. Если это правда, то кто будет наказан, кто понесет ответственность за это?
А Росрыболовство, оказывается, не в состоянии проконтролировать вылов, имея специальную структуру – Центр системы мониторинга рыболовства и связи. Чем они там вообще занимаются?
Думаю, такие вопросы возникли не только у меня – общественность также захочет получить официальные ответы.
Говорит ли это о профнепригодности, говорит ли это о сбое всей системы управления отраслью, если полковник Сергей Кощенко, начальник отдела Пограничного управления ФСБ России по Сахалинской области утверждает:
– Контроль за судами в море может осуществляться при помощи средств объективного контроля, то есть там – самописцы, томографы и иного рода оборудование, которое устанавливается на судне и фактически отражает ход и результаты промысловой деятельности. Но эти средства, они нигде не установлены. О них есть упоминания в правилах рыболовства, но на практике этого нету. Вывоз идет этого незаконно добытого – за границу.
А может быть, речь идет о профнепригодности журналистов? Я иногда называю этих людей по привычке «журналистами», хотя, конечно, то, чем они занимаются, это совершенно другая профессия.
Впрочем, какой с них может быть спрос. Получили редакционное задание – надо выполнять. Я уверен, в ближайшем будущем мы увидим еще много подобных сюжетов.
Тем временем отрасль выступает единым фронтом против введения аукционов еще и потому, что все понимают: крабы – это только начало. Если опять введут аукционы и опять придется покупать право на работу – а аукционы – это продажа права на работу, – то вслед за крабом на аукционы пойдут и другие виды биоресурсов. И вопрос уже будет другой: как часто у рыбаков будут отбирать и опять им же продавать право работать?
Эдуард Климов, член Общественного совета при Федеральном агентстве по рыболовству
На фото – что показывали съемочной группе программы «Время» на крабовом заводе в Невельске.
