На кого надеяться лососю Приморья
В Приморском крае «красная» путина начинается позже, чем на Сахалине и Камчатке: в октябре ход кеты в самом разгаре. Лососевые рыбоводные заводы ведут отлов производителей и закладку икры, но горячая пора не только у них. Вместе с красной рыбой на реки массово выходят и любители незаконного промысла. Корреспондент Fishnews побывал с сотрудниками теруправления Росрыболовства в рабочей поездке и узнал, как рыбоохрана ловит браконьеров, а также как работают региональные ЛРЗ.
На страже нереста
Из Владивостока мы отправляемся с начальником отдела рыбоохраны Александром Акимовичем Снурницыным и помощником руководителя управления Дмитрием Скороходовым. Дорога предстоит дальняя – первый пункт назначения находится в Лазовском районе. За окнами внедорожника (на других машинах туда, куда мы едем, просто не пробраться) – та самая золотая осень. Сопки мягко переливаются зеленым, желтым и красным, на расстоянии кажутся бархатными. Восторгаемся окружающей красотой, делаем снимки на ходу.
К вечеру прибываем на место – пункт рыбоохраны у реки Киевки. Нас встречает десяток рыбинспекторов и гость из охотнадзора. Рассказывают, что браконьеров пока мало. За ароматной шурпой охотинспектор Евгений делится своим видением проблемы: по его словам, многие местные жители хотят рыбачить легально, но не имеют возможности купить лицензию – поблизости нет мест для любительского лова. Александр Акимович обращает внимание, что, во-первых, создавать новые участки пока нельзя (до выхода закона о любительской рыбалке). Во-вторых, для этого необходим еще и запрос от бизнеса, а зарабатывать на организации платной рыбалки краевые предприниматели не горят желанием. Также Евгений замечает, что ему здорово бы помогли перекрестные полномочия – сейчас охотинспектор не имеет права задерживать «рыбных» браконьеров даже если наткнется на них, может только передать информацию коллегам из рыбоохраны. В разговорах о том, как эффективнее решить проблему браконьерства, проходит вечер. Ночуем неподалеку – в прекрасно обустроенном зимовье, которое одновременно служит пасекой.
Утром начальник Находкинского межрайонного отдела рыбоохраны Николай Алексеевич Дедов рассказывает мне, что пост на Киевке работает с 22 сентября. Материалов на возбуждение уголовных дел инспекторы пока не передавали, по «административке» уже набралось 30-40 протоколов. До кеты шла сима, для ее защиты посты не выставляли, работали «в выездном порядке». Этот лосось, по словам Николая Алексеевича, очень хорошо зашел в Киевку и впадающую в нее реку Кривую. Кеты тоже подходит много, ожидают, что нерестилища будут заполнены.
Браконьеров, говорит начальник отдела, в этом году меньше, хотя рыбы примерно столько же. «Здесь работает Росгвардия, пограничники работают, ближе к устьям, и мы. Идет слух, народ побаивается – штрафы большие». Рыбачить, затаившись в укромном местечке у реки, тяжело. «Здесь глухих участков нет, они все «пробивные», - отмечает Николай Алексеевич. - Мы и сплавом идем, и подъездные пути есть ко всем участкам, где идет рыба – от устьев до нерестилищ – они все охраняемые».
Главный проблемный вопрос рыбоохраны – кадровый, людей нужно втрое больше. Николай Алексеевич приводит пример: «в старые добрые времена» на реке Партизанка было четыре инспектора. Сейчас – один на несколько рек. Также начальник отдела обращает внимание, что группе на машине отдельно требуется водитель, автомобиль бросать без присмотра нельзя, «благодарные» браконьеры протыкают колеса и бьют стекла. В этом году уже был такой случай, а иногда инспекторам и вовсе сжигают личный транспорт.
Рыбоводам – заботы, браконьерам – пожива
Нам снова пора в дорогу – едем на рыбоводный завод «Вербное» возле реки Милоградовки. Предприятие готовится к изъятию производителей: возле устья установлены рыбоучетные заграждения, на воде – садки, в которых дозревают уже отобранные самки и самцы. По словам Александра Акимовича, раньше река была настолько бедна лососем, что на нее даже не выставляли инспекторов: браконьеры просто не могли наловить много. Завод начал работу в 2011 году и результат налицо: вода у сетки РУЗа «кипит» от напирающей кеты. Рыбоводы говорят, что обилие лосося породило новую проблему: нерестилищ не хватает, и подходящие позже производители разрывают бугры с уже выметанной и оплодотворенной икрой. ЛРЗ хочет получить право на изъятие части возврата, но по закону – пока не положено.
Милоградовку в лососевый сезон контролируют двое сотрудников теруправления, сейчас на месте только один – инспектор Лучегорского отдела рыбоохраны Максим Полещук, его коллега отправился на реку Маргаритовку. Работники предприятия помогают в рейдах по Милоградовке – завод заинтересован в сохранении лосося. Принимается решение в очередной раз проверить район устья, хотя причин для особого беспокойства нет – уже несколько дней браконьеров не встречали.
Идем на моторке среди снующих под водой стай кеты. На этот раз нелегальные рыболовы оказываются уже за первым поворотом на другом берегу: мужчина отскакивает от выставленной сети и спешно вытягивает на берег надувную лодку. Поскорее причаливаем, Александр Акимович и Максим успевают взять нарушителя. Он недоволен, рассказывает, что «мимо проплывал», а сеть вовсе не его. Рядом заводится внедорожник. «Номера, номера!» – торопит инспектор. Я успеваю сделать несколько четких кадров. При виде камеры водитель вылезает из машины и направляется ко мне. Заявляет, что просто отдыхал и требует не снимать. Откуда-то сбоку из прибрежных зарослей появляется третий браконьер и тоже предъявляет претензии. Разговор ведется на повышенных тонах, нелегальные рыболовы и Александр Акимович весьма на взводе. А вот Максим и рыбоводы спокойны – говорят, что давно привыкли: подобные «спектакли» пойманные с поличным нарушители устраивают каждый раз. Впрочем, нынешние оказались на редкость дерзкими, возможно, виной тому горячительные напитки или конопля, которой в окрестностях произрастает достаточно.
После эмоциональной беседы сеть с рыбинами перекочевывает в нашу лодку и ждет составления протокола, а возмущенные браконьеры удаляются. Едем дальше, ко второму РУЗу, туда, где река впадает в море. Больше нарушителей не встречаем, а вот кеты в Милоградовке очень много. Возвращаемся. На крышке садка, который одновременно служит небольшим причалом, изъятую сеть разрезают и извлекают нелегальный улов – несколько лососей. Все – самки, все – будут утилизированы. Инспектор говорит, что выпускать их не было смысла: даже живая «объячеенная» рыба быстро погибает.
Не по лицу, а по карману
На другом берегу напротив нас снова появляются недавние знакомые. Сначала осторожно наблюдают из зарослей, видимо, ожидая, не уедет ли рыбоохрана. Через некоторое время двое выходят к воде, вооруженные початой полторашкой пива. Орут: «Акимыч, приплывай, побазарим!» Он сначала посмеивается, потом все-таки отправляется с Максимом на беседу «без свидетелей». Какое-то время доносятся возмущенные возгласы нарушителей. Гадаю, что теперь браконьерам надо от рыбоохраны. Работник завода Станислав меланхолически замечает, что им просто очень нужно получить по морде. Вскоре переговорщики расходятся: Александр Акимович и Максим возвращаются к нам, а раздосадованные браконьеры уходят вдоль берега, продолжая возмущаться.
Оказывается, рыболовы требовали вернуть сеть. Я недоумеваю: ведь похожие орудия лова продаются на каждом китайском рынке. Максим и Александр Акимович объясняют: та сеть, которую отобрали, – совсем другая, японская, размером ячеи – именно под самок (самец крупнее и сразу не застревает головой, успевает отплыть, если сунется). Стоит такая 20-30 тысяч. Инспектор рассказывает, что нарушать на реке стали меньше именно потому, что он «обезжилил» браконьеров, регулярно снимая сети, – покупать новые влетает в копеечку.
Приезжаем обратно к рыбоводному заводу, а там нас уже ждет третий нарушитель – водитель джипа. Оказывается, он успел остыть, одуматься и явился извиняться. Признается, что пили водку. Оправдываясь, говорит, что больше не собирается «впрягаться» за приятелей-бузотеров. После препирательств навязчивый визитер все же удаляется.
С наступлением темноты рыбоводы сообщают о подозрительных огнях на реке. Александр Акимович и Максим отправляются в новый рейд, но возвращаются быстро и довольные: тишь да гладь, просто проезжая машина посветила фарами.
По словам Максима, нынешние браконьеры – самые наглые за последние пару недель: вышли на промысел днем. В основном здесь рыбачат по ночам – сетями, тройниками-«кошками», острогами. В последнее время стало спокойнее – помогала транспортная полиция. С начала путины на Милоградовке задержали и оформили десятка полтора нарушителей – в основном одних и тех же. «Бывает, ловят, оформляют на них уголовные дела, а вечером они уже здесь на речке. У них заработок только от этого, - рассказывает инспектор. - Могут и посадить, в зависимости от количества рыбы. Недавно взяли за нелегальный промысел группой лиц, посмотрим, как суд решит…»
Инспекторов на этой реке тоже не хватает. «На постоянной основе здесь должно быть двое. А у меня сейчас двое на три реки: Милоградовка, Маргаритовка, Черная, - констатирует Александр Акимович. – И то Максим приехал на усиление из другого района».
ЛРЗ открывает сезон
Сам завод стоит на притоке реки Вербной (она зимой не замерзает), возле предприятия тоже плещется в садках запертая кета. На следующий день начинается забой производителей. Созревшую рыбу извлекают из садка большим сачком, опрокидывают на специальную сетку, «угощают» дубинкой по голове, укладывают в специальные носилки рядком и тащат в стоящий неподалеку вагончик. Там сначала вспарывают самок, собирая в тазик икру, а затем выдавливают на нее молоки из самцов. Оплодотворенную икру заливают водой и помещают в специальные контейнеры для перевозки в инкубаторы. За день работники предприятия планируют заложить около миллиона икринок.
«Процесс закладки икры ориентировочно продлится, наверное, до начала ноября. Весь октябрь мы будем так же резать каждый день, через день - пока не заложимся, - рассказывает главный рыбовод «Вербного» Валентин Марченко. – Малек проклюнется примерно после Нового года. Потом, в начале марта, его пересадят сразу в садки, в речку, начнут раскармливать. Затем подросших рыбок переселят на огороженное пространство. До 5 мая перегородку обычно убирают, и молодь скатывается в море».
В 2017 году завод выпустил примерно 11,3 млн экземпляров. В этом году предприятие планирует выложиться на полную мощность – 28 млн штук малька. Икры, конечно, нужно заложить больше.
Герои полей и кабинетов
Нам снова пора в путь – отправляемся в Ольгу. Недалеко отъехав, встречаем напарника Максима Полещука – госинспектора Ольгинского межрайонного отдела рыбоохраны Александра Мищука. За ними до 10 ноября закреплены Милоградовка, Маргаритовка и Вербная. «Так как сейчас на Милоградовке более-менее, здесь Максим один пока справляется, я езжу на Маргаритовку. Браконьерят там достаточно, – отмечает Александр Викторович. – Особенно сейчас: рыба прошла к верху, к местам нерестилищ, и народу на добычу вышло достаточно много».
Нарушителей он ловит совместно с полицией, пока задержали около 30 браконьеров. В основном рыбачат группами, на реку выходят минимум по двое. «Гребут разными объемами – от единиц до сотен хвостов. При задержании в 90% случаев возникают проблемы. У рыбоохраны нет полномочий, чтобы останавливать транспорт, оружия и спецсредств тоже особо нет, - обращает внимание инспектор. - Однако браконьеры опасаются: угрожают, но до рукоприкладства дело не доходит».
Подъезжая к Ольге, заглядываем на пост рыбоохраны у реки Аввакумовка. До самого поста на машине добраться тяжело, оставляем джип на полянке и дальше топаем через лес. Под берегом пришвартованы несколько деревянных плоскодонок, дно одной залито кровью. Александр Акимович подтверждает мои догадки: конечно, это лодки браконьеров. Но ни изымать, ни уничтожать такие плавсредства инспекторы не могут: частная собственность, а не пойман – не вор.
На посту нас ждут несколько штатных и внештатных инспекторов, в том числе герой прошлогодней статьи Fishnews Виктор Николаевич Казимиров. Рядом с «Уралами» и вагончиками – кучи снятых сетей. Говорят, что это далеко не все, накануне часть успели сжечь. Александр Акимович справляется об обстановке «в целом», перекусываем и возвращаемся к машине, договорившись провести рейд ближе к ночи.
Затем – в Ольгу. В местном отделе рыбоохраны ведут статистику специалист первого разряда Ирина Владимировна Мухамедзиянова и инспектор-делопроизводитель Наталья Сергеевна Салькова. Они приводят свежие данные: за три недели работники ольгинского отдела (и командированные) оформили 233 протокола. «Вот герои наши! – замечает Александр Акимович. – Ребята ловят браконьеров, протоколы составляют, а девушкам нужно это все обработать и передать в суд. Работы у них не меньше, чем у пацанов!»
Проезжаем на участки КМНС в устье Аввакумовки. Сегодня проходной день и лосось не ловят. Наведываемся на пару станов, Александра Акимовича узнают практически везде. Примечательно, что никто из встреченных обладателей лицензий внешне на представителей коренных народностей не похож. Начальник отдела настойчиво призывает не нарушать правила и не ставить сети длиннее 30 м. Все в ответ уверяют, что рыбачат честно или что просто приехали отдохнуть на берегу. Решаем наведаться сюда с наступлением темноты.
Возле берега встречаем машину сотрудника краевого департамента рыбного хозяйства Виталия Нинеловича Аверкова – он недавно прибыл для помощи местной рыбоохране. Вместе едем в гостиницу, ужинаем и готовимся к рейду.
Ночной дозор
Из-за поломки машины выезд откладывается – отправляемся к Аввакумовке аж в одиннадцать часов. К реке подъезжаем другим путем – через деревню КМНС и пост, на котором дежурит одинокий пограничник. Он сообщает, что недавно вдоль реки проехала машина. Решаем пройти посмотреть, но джип сам возвращается из леса. Александр Акимович и Дмитрий освещают машину фонариками: рыбы и сетей в кузове нет, экипаж ведет себя спокойно, правда, один из пассажиров не в состоянии говорить и передвигаться. Снурницын просит всем передать, что рыбалки сегодня не будет.
Проходим немного дальше, и под берегом нас встречает «Казанка» с двумя рыбинспекторами - Виктором Казимировым и его коллегой Евгением. На борт забираемся я и Виталий Нинелович. Александр Акимович и Дмитрий продолжают патрулирование по берегу.
Сначала идем по устьевой части Аввакумовки к участкам КМНС, освещая берега и воду ручным прожектором. Температура – градуса четыре, даже на малой скорости из-за ветра весьма зябко. Видно, как возле лодки мелькают крупные лососи, но рыболовов и сетей пока нет.
Проверяем обстановку у островов, которые местные называют Сухаревским и Вялевским (по фамилиям промышлявших здесь знаменитых браконьеров). Направляемся дальше по руслу в район Липы, который считается одним из основных мест нагула, и возле одной из коряг обнаруживаем-таки натянутую сеть. Виктор Николаевич и Виталий Нинелович выбирают ее долго – длинная, метров сто. Успело запутаться примерно полтора десятка рыбин.
Но вот сеть с незаконным уловом на дне лодки, и мы продолжаем путь. Евгений рассказывает мне, что раньше браконьерил сам, но потом поменял взгляды и уже много лет работает в рыбоохране. По его словам, немало людей идут на незаконный промысел не от хорошей жизни. Бывает, встречаются малолетки, которые зарабатывают продажей лосося на учебники и конфеты, пока родители пьют. Поэтому порой воспитательные беседы проводят не только с юными рыболовами, но и с нерадивыми папашами и мамашами.
Также Евгений считает, что лососевые запасы Аввакумовки скоро окончательно подорвет «традиционный» лов: контролировать, сколько КМНС реально добывают, очень тяжело, а при попытках рыбоохраны приструнить особо жадных коренных, те начинают активно строчить жалобы во все инстанции.
Больше непорядка на реке не видно; мы причаливаем к посту рыбоохраны в районе, который называется Конской ямой, или Слиянием. Тут соединяются три реки: Арзамазовка, Аввакумовка и Васильковка. Прощаемся с инспекторами, еще какое-то время ездим по лесным дорогам, проверяя посты и разведывая обстановку. Александр Акимович рассказывает, что поручил отправить больше людей на нерестилища: рыба пришла, значит, жди бригаду. Часто браконьеры делают схроны, но если в лесу и на дорогах много полиции и рыбоохраны, незаконные уловы и икру незаметно вывезти на машине нереально, а выносить на себе – очень тяжело. Спать отправляемся в полтретьего.
Морской бой
Едем в Дальнегорск. В гостинице к нам присоединяется старший госинспектор Ольгинского межрайонного отдела рыбоохраны Александр Беляев. Он рассказывает, что браконьеров здесь тоже хватает – каждый день снимают по нескольку сетей. Попадаются и весьма агрессивные товарищи, которые пытаются с боем отстоять свои орудия промысла.
Александр демонстрирует мне с телефона видео, снятое в бухте Рудной: нетрезвый гражданин на резиновой лодке набрасывается на инспекторов, пытающихся взять его «на абордаж». В попытках выскользнуть из рук закона браконьер лишается тельняшки, и его хватают уже за ремень. Последним аргументом становится розочка от бутылки, но, помахав ей, буйный рыбак осознает, что его снимают, и украдкой отправляет импровизированное оружие за борт. Такого простить уже не смогли: дядю скрутили, оформили и передали полиции для возбуждения уголовного дела.
О «красной лихорадке»
Отправляемся к другому частному рыбоводному заводу. Сельскохозяйственный производственный кооператив «Лидовский» расположен у реки Лидовка, которая впадает в одноименную бухту. Небольшое РУЗ стоит рядом на ручье Безымянном, буквально в паре десятков метров от моря. Вода в ручье «кипит», как и в Милоградовке, видно, как лососи переваливаются из моря через песчаную косу и устремляются дальше, к сетке. Неподалеку на берегу группы людей со спиннингами – кета на нерест идет не голодная, но инстинктивно все же хватает блесну или воблер.
Здешние рыбоводы тоже тесно сотрудничают с рыбоохраной, рядом базируется мобильный пост-вагончик. «Последние два года работаем именно по кете. Как только Лидовский завод начал делать выпуски, пошли возвраты, большие рыбные подходы. Иногда гоняем даже удочников: ведь положено ловить кету по принципу «поймал-отпустил», – рассказывает мне коллега Александра Беляева Василий Валяев. – Когда нас рядом нет, пытаются убежать, унести улов. Досматриваем машины, плотно работаем с сотрудниками полиции, пять уголовных дел уже заведены. Правда, изымаем по 5-6 хвостов, больше народ не вывозит. Сетей много снимаем. За нами закреплены речки Рудная, Лидовка, ручей Безымянный, Джигитовка и в Тернее – река Серебрянка».
По словам Василия, на этом большом участке работают два дальнегорских инспектора и три прикомандированных. «В день, бывает, 400-500 км наматываем», – констатирует он. Самое большое количество сетей рыбоохрана снимает, когда на катере выходит в бухту Рудную и проверяет эстуарную зону вдоль побережья. Тогда за сутки вытаскивают до 50 орудий лова.
«Я много лет на Хасане работал, в Ольге и могу сказать, что здесь наплыв браконьерства гораздо больше», – делится наблюдениями Василий. Народ буйный, бывает, что оскорблениями дело не ограничивается. Помимо инцидента в Рудной, в Пластуне инспектора пытались «немножко зацепить» машиной.
«У народа начинается «красная лихорадка», - емко описывает ситуацию мой собеседник. - Деньги, икра… Не останавливают ни штрафы, ни даже уголовные дела. Они понимают, что если второй раз попадутся на браконьерстве – это реальный срок. Но все равно не боятся».
Все вместе ужинаем в домике рыбоводов у РУЗа. Сегодня там маленький праздник: Александр Акимович привез работникам завода удостоверения внештатных инспекторов и теперь они смогут помогать рыбоохране на полностью законных основаниях. Долгожданные «корочки» торжественно вручают под аплодисменты.
Темнеет, льет дождь, в бухте поднимаются волны. Работать в такую погоду тяжело и браконьерам, и рыбоохране. Наблюдения с тепловизором не выявляют никого постореннего в округе, и мы с Александром Акимовичем и Дмитрием едем ночевать в гостиницу.
Как лидовский лосось разводили
На другой день возвращаемся и отправляемся на предприятие. «Лидовский» тоже вовсю занимается заготовкой икры: к рыбоучетному заграждению на ручье Безымянном причаливает катамаран со специальной ловушкой, на РУЗе открывают заслонку, забирают необходимое количество производителей и везут их в садки завода. Параллельно с инкубационными работами на территории ведется большая стройка, рабочие в авральном темпе возводят новый цех.
Про Лидовский завод мне рассказал его генеральный директор Максим Олегович Мельников. «Первую закладку сделали в 2012 году, пробные 250 тысяч выпуска у нас было. И с каждым годом все наращиваем: в текущем году выпустили уже 16 миллионов молоди кеты. Уже прошлый год показал, что наша рыба возвращается, – подчеркнул глава предприятия. – В этом году – вы сами видели – возврат значительно больше, он увеличивается пропорционально выпуску».
Новый инкубационный цех хотят запустить уже к 1 ноября. С его помощью мощность завода планируется довести до 20-25 млн экземпляров молоди кеты. В этом году ЛРЗ собирается заложить 20 млн икринок и весной выпустить 16-17 млн молодых лососей. «Работа завода не то, чтобы сильно, а кардинально отразилась на популяции, - заявляет Максим Олегович. - Ручей Безымянный был практически пустым, сюда на естественный нерест в лучшем случае заходило 20-30 экземпляров. А на сегодняшний день нерестилища уже забиты на 100%, и рыбы в море еще много. Небольшая доля от нашего стада заходит и в соседние речки. Браконьеры довольны, скажем так».
Гендиректор проводит меня к нерестилищам на ручье, там действительно полно рыбы: кета снует по мелководью, выбирая место для кладки. Многие уже отнерестились – видны нерестовые бугры. Кеты в ручье могло быть и больше, но по рекомендациям науки завод может пропустить только 400 производителей – свыше этого Безымянный не вместит.
Закладка на предприятии продолжится до 5-10 ноября, а нам пора в обратный путь.
Невеселые мысли
По дороге домой Александр Акимович рассказывает, что во времена, когда рыбоохрана была в ведении Россельхознадзора, в крае было 225 инспекторов. Когда функции защиты рыбных запасов возложили на рыбвод, число инспекторов сократилось до 175. Затем, когда охрану ВБР перевели под крыло Росрыболовства, – до 90-95 человек. Сейчас, после новых сокращений, в Приморье работают всего… 56 сотрудников рыбоохраны! При этом «оптимизация» на зарплатах не сказалась: со всеми надбавками люди получают около 20 тыс. рублей в месяц.
Вспоминаю обшарпанные, с отслаивающейся краской стены дальнегорского отдела, рассказы одного из инспекторов о помощи, которую оказывает одна из политических партий – вещи первой необходимости, дезодоранты и прочее. Гадаю, что заставляет людей за такие деньги ежедневно (и еженощно) рисковать здоровьем и жизнью, выслушивать оскорбления, трепать себе нервы и тратить силы, гоняясь за браконьерами, многие из которых экипированы и вооружены куда лучше рыбоохраны. Александр Акимович и Дмитрий заверяют: здесь работают не за зарплату, а за идею. Многие, конечно, быстро увольняются. Но если человек задержался в рыбоохране больше года, он, как правило, остается надолго.
Пока полусотне отчаянных людей еще удается хоть как-то сдерживать нарастающий натиск нелегального промысла. Но о полном контроле рек, бухт и озер говорить, конечно, просто смешно. Без существенных вложений в защиту рыбных ресурсов «красную лихорадку» не вылечить, и, судя по тому, что я успел увидеть в этой короткой поездке, точка невозврата не за горами. Если государство в ближайшее время не обратит внимание на передовую войны с браконьерами и не обеспечит рыбоохрану материально и законодательно, Приморье просто останется без лосося, а многолетние усилия рыбоводов окажутся напрасными.
Алексей СЕРЕДА, Fishnews
Октябрь 2018 г.
