Научная составляющая экспедиции включала работы по морской биологии, морской геологии, морской экологии и биооптики. Специалисты взяли пробы на 93 станциях, первичный анализ проводился сразу в лабораториях на борту. По возвращении судна все образцы доставили в лаборатории Дальневосточного федерального университета и институтов ДВО РАН, где их исследование продолжается.
О предварительных итогах научной работы корреспонденту Fishnews рассказал аспирант Института Мирового океана ДВФУ Никита Селивёрстов, который в экспедиции возглавлял отряд морской биологии.
— Никита, какова была научная программа отряда морской биологии?
— На протяжении всего рейса мы проводили полноценные исследования бентосных и зоопланктонных сообществ. С точки зрения рыболовства, состав и количество этих систем — вопросы первостепенной важности. Собственно зоопланктон и изучается как часть трофических (пищевых) цепей, потому что он является основным кормом и источником энергии для мелкой рыбы, которая, в свою очередь, становится кормом для более крупной рыбы, интересующей человека. Миграция зоопланктона влечет за собой миграцию рыбы. Если не отслеживать эти пути и не оценивать количественный и качественный состав, становится трудно понять, в каком состоянии находится ихтиофауна.
Экспедиция вышла из Петропавловска-Камчатского, двинулась на юг вдоль восточного побережья полуострова, обогнула мыс Лопатка, затем проследовала вдоль западного побережья, потом пересекла Охотское море и направилась во Владивосток. Мы исследовали 50 станций на восточном побережье Камчатки и 43 станции в Охотском море.
— В Охотском море — у побережья?
— Не только. Мы и глубоководные станции проверяли — более 700 метров. Там тоже собирали бентос, смотрели, в каком он состоянии.
— Вы взяли 10 тыс. проб. Что будете с ними делать?
— Составим карту видового разнообразия, наложим ее на шкалу времени и оценим, как популяции изменяются в динамике.
«КРАСНЫЕ ПРИЛИВЫ»
— Уже можно говорить о результатах?
— Мы еще не закончили обработку и анализ проб, поэтому пока можем делать только первичные выводы и делиться наблюдениями. Одной из задач в экспедиции была оценка состояния прибрежных экосистем после инцидента 2020 года, когда произошла массовая гибель гидробионтов. Сейчас я могу с уверенностью сказать, что это нормальная ситуация для экосистем северных морей. Бентосные системы восстанавливаются, никакой угрозы вымирания нет.
— Я правильно понимаю, что вы говорите о результатах «красного прилива» на юго-восточном побережье Камчатки? А если такое явление повторится вновь?
— Да, речь об этом «красном приливе». Люди эксплуатируют морские биосистемы, и для нас действительно страшно, когда случается массовая гибель рыб и всего, что интересует человека с точки зрения промысла. Но для экосистемы — это вполне естественное явление.
Экосистема частично погибает, но затем восстанавливается за счет других близлежащих экосистем — путем личиночной миграции большинства бентосных организмов. Течение приносит новые личинки, которые развиваются в полноценные здоровые организмы. Токсины, которые выделили водоросли, не задерживаются надолго, они не несут за собой длительный токсичный шлейф, из-за которого могло бы погибнуть несколько поколений. Так что для экосистемы подобные инциденты в порядке вещей.
МИГРАЦИИ
— Вы упомянули, что миграция зообентоса влечет миграцию рыбы. Представитель ТИНРО мне рассказывал, что в дальневосточных морях вследствие потепления по крайней мере некоторые виды рыб постепенно мигрируют к северу.
— Я все-таки классический биолог, зоолог, а не эколог, поэтому такие сильные заявления делать не могу. Но в рамках своей компетенции могу сказать, что это логично, поскольку ареалы рыб определяются в том числе температурными режимами. Если эти условия меняются, растет температура или увеличивается тепловодный период, то ареал сдвигается в более северные широты, где рыбе становится комфортно. То же относится к зоопланктону и бентосу.
В результате в более северных водах растет продуктивность. Причем в первую очередь не за счет количественной массы, а за счет индивидуальной массы каждого отдельно взятого рачка или другого организма. Зоопланктон мигрирует в более холодные воды, а за ним мигрирует рыба.
— То есть эта экспедиция подтвердила, что бентос и зоопланктон мигрируют? Есть же более ранние научные данные, с которыми можно сравнивать…
— Пока у нас нет времени на изучение тематических статей, мы обрабатываем пробы. Хотя даже сейчас, при их разборе, заметно, что видовой состав бентосных организмов меняется. Меньше этому подвержены моллюски и иглокожие, больше — ракообразные. Я лично занимаюсь амфиподами, и видовой состав амфипод за 20 лет изменился не глобально, но некоторых видов стало меньше, а некоторых — больше. Меняется именно численность отдельных видов.
ЗАИЛИВАНИЕ
— Наблюдали ли вы следы антропогенного воздействия?
— Да. Например, в Авачинской губе 60 сантиметров осадков — даже не нефть, а илы. Эти илы не перерабатываются в полной мере бентосными системами, как это было, допустим, 50 лет назад. То есть с того времени антропогенное воздействие возросло. И эти илы лежат непробиваемой шапкой на дне поверх песчаных грунтов. Соответственно, газообмен, обмен энергией через этот ил очень затруднен, в нем мало кто живет. Таким образом, за эти десятилетия Авачинская губа стала намного беднее бентосными организмами.
— А почему вы думаете, что заиливание стало следствием антропогенного воздействия? Как человек может на это повлиять?
— Я думаю, что это связано с выносами различных органических веществ из городов и поселков через реки и канализацию. Предполагаю, что улучшить ситуацию можно путем использования более эффективных очистных сооружений или, скажем, искусственного культивирования организмов, перерабатывающих ил. Если мы видим, что природная система не справляется с проблемой, значит, нужно ей помочь.
— Какова ситуация с заиливанием других мест у побережья Камчатки, где вы отбирали пробы?
— Как только выходишь из Авачинской губы — в целом все достаточно хорошо. Там уже и илового загрязнения не так много, а количественный и качественный состав бентоса улучшается, я бы сказал, на порядки, и видовое разнообразие шире. Там пока что все в норме, каких-то проблем мы не заметили. В том числе это относится и к тем видам, которые активно завязаны в трофических цепях рыб.
МИКРОПЛАСТИК
— Какое еще антропогенное воздействие вы наблюдали?
— Один из отрядов в нашей экспедиции занимался вопросом загрязнений акваторий микропластиком. Это достаточно новое направление в науке. Когда мы не знаем, как то или иное вещество воздействует на организмы, мы должны сразу относить его к вредным, пока не докажем обратное. Микропластик — это достаточно серьезная проблема, потому что большинством организмов он захватывается в момент питания. Однако этот материал не содержит ни энергии, ни полезных веществ, а кроме того, часто забивает пищеварительные системы.
— А относительно микропластика уже можно сделать какие-то предварительные выводы?
— На нынешнем этапе исследований уже с уверенностью можно сказать, что он присутствует в достаточно больших объемах. Особенно много микропластика — огромное количество — в центральной части Охотского моря. Вероятно, это следствие конфигурации морских течений, тут уже океанологи могли бы точнее сказать.
Этот микропластик поглощается планктоном, которым кормится рыба. Соответственно, пластик накапливается в тканях, мешает ей набирать вес, а значит следующее звено пищевой цепочки — хищная рыба, которая съест «нафаршированную» микропластиком, тоже не доберет вес.
— И это отразится на уловах?
— Конечно. И на средней массе особей, и на количестве пойманных рыб.
Справочно:
Экспедиция организована Институтом Мирового океана ДВФУ совместно с Тихоокеанским океанологическим институтом имени В.И. Ильичева ДВО РАН, Дальневосточным региональным научно-исследовательским гидрометеорологическим институтом при поддержке Минобрнауки России, Росгидромета и координационного центра «Плавучий университет» на базе МФТИ. В экспедиции принимали участие научные коллективы из Института биологии южных морей имени А.О. Ковалевского РАН, Института океанологии имени П.П. Ширшова РАН, Национального научного центра морской биологии имени А.В. Жирмунского и Тихоокеанского океанологического института имени В.И. Ильичева ДВО РАН.
Андрей ДЕМЕНТЬЕВ, Fishnews
Сентябрь 2023 г.
