ВТО: быть иль не быть

О том, что есть

По мнению специалиста в области экономики рыбной отрасли, заведующего кафедрой Финансового менеджмента Дальрыбвтуза, профессора, доктора экономических наук Михаила ТЕРСКОГО, сегодня рыбная отрасль вышла за рамки национальной и работает на мировой рынок. Еще 20 лет назад, когда весь рыбохозяйственный комплекс действовал в рамках внутреннего рынка, его экономические, финансовые и инвестиционные параметры задавались государством. Рыбаки были ответственны за продовольственную безопасность страны, поэтому государство финансировало отрасль в полном объеме. В советское время экспорт рыбопродукции был невысок и составлял не более 10%. Но с 1993 года, когда мы взяли курс на рыночную экономику, ситуация изменилась кардинально – сегодня рыбная отрасль России поставляет более 80% добытых ресурсов за рубеж. В то же время на внутренний рынок поступает в основном низкокачественная продукция. Рыбные деликатесы (краб, креветка, гребешок и проч.) составляют лишь 20% от общего внутреннего объема рыбопродукции. Большая же часть валютоемких объектов уходит на экспорт. И государство сегодня не может повлиять на этот процесс. Взимая с рыбаков экономическую ренту, государство, таким образом, компенсирует потери.

Справка “РП”.
Экономическая рента – дополнительный доход фактора производства, получаемый вследствие недоступности этого фактора в другом месте или для другого экономического агента. В качестве фактора может выступать земля, труд или капитал.

Рыба – федеральный ресурс, и рыбаки не вкладывают средства в его воспроизводство и сохранение, – считает государство. Они лишь используют, т.е. добывают и продают, федеральный биоресурс. Ключевая проблема между государством и рыбаками заключается как раз в распределении этой ренты. Государство обоснованно считает, что оно – стопроцентный обладатель ренты. Рыбаки, в свою очередь, не без оснований полагают, что плата эта слишком высока, тем более, что они вкладывают большие средства в добычу. Квоты – ничто иное как механизм изъятия ренты. По словам Михаила Васильевича, несмотря на то, что существует множество методов и формул расчета экономической ренты, все они необъективны, и конечный показатель, как правило, определяется “на глазок”. Рыбаки не согласны с таким распределением рентных платежей. Возникает конфликт интересов. Попытки минимизации, а то и уход от уплаты экономической ренты, по сути, – браконьерство, контрабанда. Защищая рыбные ресурсы, государство создает штат пограничных и контрольно-надзорных структур. Однако конфликт этот устранить невозможно. Он существует абсолютно во всех странах.
Выходом из сложившейся ситуации может стать реализация программы “Рыба – на берег”. Ее цель – создать условия для того, чтобы добытые в российских водах ресурсы перерабатывались на российском берегу. Тогда для получения канасамента – документа, позволяющего реализовать продукцию, рыбаки станут заходить в наши порты. В то же время известно, что рыба, выловленная за пределами 12 мильной зоны, может быть легализована с целью последующей продажи в любом порту мира – хоть во Владивостоке, хоть в Пусане. Но если получение канасамента в корейском порту занимает полтора часа, то в российском – 6 дней. Стремясь сбыть товар по наиболее выгодным ценам, рыбаки готовы пойти на то, чтобы переплатить за портовые и другие сборы, но при этом доставить продукцию потребителю самую свежую и в кратчайшие сроки. Сегодня российские порты неконкурентоспособны. Учитывая особенности таможенного и портового администрирования на наших территориях, рыбаки неохотно заходят сюда. Ведь на оформление и легализацию продукции у нас уходит масса сил, времени и средств. Государство пытается компенсировать свои потери за счет увеличения стоимости квот. Еще более усугубляя конфликт.

О том, как хотелось бы

ВТО же унифицирует работу всех структур, считает Михаил Терский. При вхождении во Всемирную торговую организацию мы будем обязаны не просто ввести таможенные ставки и тарифы, действующие во всем мире, но и привести в соответствие с мировой практикой все таможенные процедуры. Только когда понятия “зеленого коридора” и “одного окна” станут нормой работы для российских портов, они будут конкурентоспособны. А когда наши порты станут экономически привлекательными, тогда и провозглашенный лозунг “Рыба – на берег” будет действующей программой. Снизится себестоимость рыбной продукции, будет развиваться береговая инфраструктура.

Справка “РП”.
“Зеленый коридор” – режим таможенного оформления, основанный на полном доверии данным, указанным в декларации. Если у сотрудника таможни возникнут подозрения, он имеет право досмотреть груз. Однако в том случае, если нарушений найдено не будет, все затраты, связанные с задержкой и досмотром груза, лягут на его плечи. В том случае, если факт правонарушения установлен, то обладатель груза несет наказание в соответствии с законодательством вплоть до конфискации груза. При этом режим доверия распространяется от профильных ассоциаций к компаниям-членам данных некоммерческих объединений и наоборот.

“В принципе, – рассуждает Михаил Васильевич, – эту схему доверия можно ввести и без ВТО. Но сегодня конфликт между государством и рыбаками настолько велик, что разрешить это невозможно. При вступлении в ВТО, мировое сообщество как бы вынуждает российское государство перейти на международные стандарты работы. И рыбаки от этого только выиграют. Взамен нынешних непомерных портовых сборов, бесконечных процедур таможенного администрирования, основанного на недоверии, мы получим равные и выгодные условия как таможенного, так и портового оформления. Так, только затраты рыбаков, связанные с таможенным оформлением, сократятся в пять раз! Тогда российским рыболовным судам будет не только удобно, но и выгодно заходить в наши порты. От этого выиграет отрасль, выиграет государство. На берегу появятся предприятия, занимающиеся обеспечением судов, а значит – дополнительные рабочие места и т.д. Будет развиваться береговая инфраструктура. “Благополучателями” станут и сами рыбаки, поскольку у них нейтрализуются конфликты с таможенными, пограничными, природоохранными, органами санитарного контроля. Сократятся время и затраты на легализацию продукции, а значит – ее себестоимость, от чего, в конечном итоге, выиграет потребитель.
Задачи ВТО – до минимума снизить задержки и издержки, связанные с прохождением груза через границу. Система должна быть выстроена таким образом, чтобы в строго определенный срок, например, три дня, были проведены все необходимые процедуры. При этом резко возрастет производительность труда во всех обслуживающих структурах – сельхозинспекциях, санэпедемстанциях и т.д. Если сегодня ваш документ обрабатывается в течение 2-3 недель, то, согласно принятым стандартам ВТО, его обработают в течение четырех часов. Это означает, что в систему управления и контроля будут входить новые технологии, в том числе автоматизации, метрологии и т.д. Но самое главное – выиграет покупатель".

О том, как может случиться

Но так ли хороши прогнозируемые перспективы? И сколько подводных камней и рисков скрывается за эйфорией ожидаемого вступления в ВТО? Сегодня ни для кого не секрет, что ВТО нуждается в России ничуть не меньше, чем мы в ней. Всемирному сообществу интересны наши природные ресурсы: газ, лес, нефть и т.д. Мы, в свою очередь, хотим получить доступ к мировому рынку самого широкого спектра товаров и услуг. Однако следует признать, что далеко не вся наша продукция конкурентоспособна. Накануне Президент Торгово-промышленной палаты РФ Евгений Примаков заявил, что, получая доступ на мировой рынок, Россия изрядно рискует, под ударом оказывается внутренний сектор экономики: “Опыт многих стран, вступивших за последние четверть века в ВТО, показывает, что в процессе присоединения к этой организации возможны значительные экономические и социальные издержки. Их цена зависит не только от условий присоединения, но и от умения национального бизнеса адаптироваться к новым правилам игры”.
Долгожданное вступление ставит под угрозу существование российского среднего и малого бизнеса. Открывая свои рынки, мы можем лишиться собственной продукции на полках магазинов. И рыбной в том числе. Существует опасность, что в случае отмены ограничительных пошлин на вывоз определенных видов товаров, например, ценных гидробионтов мы основательно разорим и без того подорванные браконьерами запасы. Опасно допустить иностранные компании и компании с иностранным капиталом к нашему сырью. Иностранцы попросту могут “поглотить” российские рыбные предприятия, перекупив квоты на вторичном рынке. “В любом случае государство может регулировать участие иностранного капитала в отрасли за счет квот, – возражает Михаил Терский. – Оно независимо от ВТО может ограничить долю иностранных компаний, занимающихся освоением водных биологических ресурсов в российских водах, например, 25% или 30%. Есть и другие формы, регулирующие участие иностранного капитала в стратегических областях. Например, можно объявить краб и минтай стратегическими объектами, ограничив таким образом их вылов иностранными компаниями”.
Действительно, примеров так называемого нетарифного регулирования много. Это количественные ограничения; импортные квоты и экспортные ограничения; внутренние требования об обязательном использовании национальных товаров при производстве готовой продукции; различные формы налогообложения и иные финансовые меры, поддерживающие внутреннего производителя и ограничивающие иностранного; льготы и преференции национальным товаропроизводителям и т.д. Мы уже писали о практике использования этих мер в различных странах. Япония, Корея, США, Норвегия и ряд других стран, являясь участниками ВТО, активно поддерживают рыбную отрасль с помощью таких мер, ограничивая попадание иностранного капитала в этот сектор экономики и поддерживая собственные компании. Да и в России пока никто не отменял значимость рыбного хозяйства в обеспечении продовольственной безопасности страны. Как неоднократно говорил Владимир Путин, ВТО нам нужна, но не на любых условиях. И для того, чтобы смело идти туда, надо предпринять ряд мер, позволяющих сделать процесс вхождения в глобальную конкурентную среду наименее болезненным. И это не только двухсторонние договоренности. Это, прежде всего, выстраивание российской нормативно-правовой и административной базы, которые бы максимально приблизив нас к мировой и европейской практике, позволили бы защитить и сохранить российский бизнес, в том числе рыбный. Об этом говорил и Евгений Примаков в своем выступлении на Всероссийской конференции представителей малых предприятий. Он обозначил ряд основных мер, сущность которых сводится к повышению конкурентоспособности компаний. Одной из таких мер и важнейшей задачей всей системы торгово-промышленных палат в России и других общественных организаций предпринимателей является “налаживание информирования предприятий и организаций обо всех возможных скрытых барьерах, которые ожидают российских производителей в случае массового прихода зарубежных конкурентов под лозунгом свободной торговли. Так, далеко не все хорошо осведомлены об изощренных методах недобросовестной конкуренции, применяемых крупными иностранными компаниями в отношении новых членов ВТО. Это, например, временное применение демпинговых цен на товары и услуги с целью вышибить конкурентов с рынка, скупка долгов предприятий, являющихся важным звеном в технологических цепочках с последующим их банкротством и ликвидацией, и т.п.”. Перспективы нерадужные и, безусловно, к ним надо готовиться.


Значит, для того, чтобы успешно функционировать и после вступления в ВТО всем российским предприятиям надо быть, как минимум, конкурентоспособными. Являются ли на сегодняшний день таковыми российские рыбодобывающие компании? По мнению нашего собеседника, вполне. Исключением, а точнее фактором, ослабляющим конкурентоспособность отрасли, является состояние ее основных фондов. Обновление происходит очень медленно, организации не спешат вкладывать в это средства. Существующий квотный режим не позволяет вкладывать средства в долгосрочные проекты, есть риск, что деньги просто не вернутся. Ведь срок окупаемости основных фондов составляет в среднем 10 лет, в то время как квоты выдаются лишь на пять. Сегодня, к сожалению, нет эффективной и действующей государственной программы по модернизации флота и поддержке предприятий, занимающихся строительством новых судов. А зачем рыбаку нужно судно, если нет квот? Такое положение вещей снижает инвестиционную привлекательность отрасли. И поскольку никаких подвижек не предвидится, трудно надеяться, что в ближайшем будущем в отрасль придет российский высокотехнологичный капитал. А такая ситуация опасна.
В случае вступления в ВТО и выхода на российский рыбодобывающий рынок иностранных компаний, существует серьезный риск. Риск не только экономический, но и социальный. Наш флот, малоэффективный и небезопасный, уступит место иностранному, оснащенному новейшими технологиями. Производство будет автоматизировано, и люди, посвятившие всю свою жизнь профессии рыбака, попросту окажутся на улице. А это – около 200 тысяч человек!
Однако хотим мы этого или нет, но иностранный капитал постепенно зайдет на наш рынок с новыми технологиями, судами и брендами. И если не предпринять сегодня защитных мер, то государство столкнется с колоссальной социальной проблемой. В конце концов, может быть подорвана продовольственная безопасность страны. Государство вполне осознает масштабность проблемы и потому искусственно сдерживает технический прогресс. – Раздает преференции, в том числе и налоговые. По сути, консервирует технологическую отсталость, сохраняя таким образом рабочие места, – считает Михаил Терский.
Сегодня у нас существуют два пути: оставить все как есть – низкопроизводительные суда, большой штат и, прямо скажем, не лучшие условия труда. Или произвести технологические изменения со всеми вытекающими последствиями – и хорошими, и плохими. В любом случае риск есть. Однако и выход есть, считает наш собеседник.
- Два года назад была обнародована программа “Рыба – на берег”. Ее задача, повторю, создать условия работы на берегу. Причем условия не только для захода судов, но и для работы людей – на рыбоперерабатывающих береговых предприятиях. – Это первый путь.
Суть второго – в выходе в мировой океан. Сегодня во всей рыбной отрасли России занято около 250 тыс. человек. Если бы эта отрасль не имела ограничений по квотам, то людской ресурс, освобождающийся в связи с появлением современных технологий добычи, переходил бы на освоение новых квот. Но сделать это в особой экономической зоне невозможно. Поэтому единственный способ уйти от квот – выход в мировой океан, в режим океанологического лова. Это не менее перспективный способ, спасая людей от безработицы, вывести рыбную отрасль на новый этап развития. Пока океанологическое рыболовство не имеет квотирования. Однако рано или поздно квоты введут и там. Вероятнее всего, что выдаваться они будут по историческому принципу – то есть тем, кто участвовал в освоении мирового океана в области добычи водных биоресурсов. И если там, к тому времени не будет российских рыбаков, то Россия этих квот, соответственно, не получит. Именно поэтому государству сегодня необходимо создать компании, занимающиеся добычей ресурсов в мировом океане. Думаю, без государственной поддержки коммерческим структурам не обойтись. Как показывает мировой опыт, наиболее эффективными являются предприятия с государственно-частным капиталом. И на сегодняшний день уже составлен не один бизнес-план по созданию подобного предприятия. Однако, подвижек и государственного интереса к этой проблеме пока нет.
Вот и возникает вопрос: а готовы ли мы к вступлению в ВТО? Какие перемены ждут отрасль, если к назначенной дате – 1 января 2008 года – Россия станет ее членом. Решая сегодня вопросы двухсторонних договоренностей и отстаивая интересы стратегических секторов экономики, государство рассматривает рыбную отрасль лишь в их контексте. Понятно, что в Москве не озабочены расчетами рисков отрасли, 70% которой сосредоточено на таком дальнем Востоке. Получается, что “спасение утопающих – дело рук самих утопающих”. Вот и пытаемся мы – те самые утопающие напомнить о том, что мы есть, что от рыбной отрасли все еще зависит продовольственная безопасность страны, и что эта отрасль перспективна. И, несмотря на последние события на ринге “ВТО”, независимо от итога 12-летних переговоров, очень хочется, чтобы о рыбаках не забыли. Ведь отрасль нуждается в том, чтобы на нее обратили внимание в любом случае, вне зависимости от намерения России присоединиться к той или иной международной организации.

Татьяна Демина