О проведении морских научных исследований в 2009 году

Такой высокий уровень добычи продержался до конца 80-х годов, после чего стал резко уменьшаться: с 6,93 млн. т в 1990 году до 3,0-3,2 млн. т ежегодно после 2000 года. Активный промысел в конце прошлого столетия вёлся во всех районах Мирового океана. Такого успеха рыбная промышленность достигла в тесном сотрудничестве с отраслевой наукой, которая была организована так же, как и вся рыбная промышленность, по бассейновому принципу: на каждом рыбопромысловом бассейне работал комплексный рыбохозяйственный институт, способный решать все многообразие отраслевых научных проблем.

Координировал исследования Всесоюзный научно-исследовательский институт рыбного хозяйства и океанографии. Вряд ли можно найти другую отрасль промышленности, в которой прикладная наука была активно востребована на протяжении столетия: КаспНИРХу в Астрахани 112 лет, институты в Мурманске и Владивостоке были основаны в 1921 и 1925 годах соответственно, то есть практически сразу после окончания гражданской войны и интервенции в этих городах. Ни один из институтов не прекращал свою работу в самые тяжёлые периоды истории страны. Даже в годы Великой отечественной войны государство находило возможность финансировать рыбохозяйственные исследования.

Это связано с тем, что рыболовство – специфичная отрасль промышленности, в основе которой лежит использование динамично изменяющихся биологических ресурсов, обитающих в чуждой человеку водной среде. В отличие от других живых ресурсов, водные нельзя изучать прямым наблюдением, используемые косвенные методы требуют специального научного обоснования. Устойчивое функционирование отрасли невозможно без мониторинга сырьевой базы водных биологических ресурсов, и наука является обязательной составной частью сложного рыбохозяйственного комплекса. Институты расположены во всех рыбацких регионах – Калининграде, Мурманске, Ростове, Астрахани, Владивостоке, Южно-Сахалинске, Петропавловске-Камчатском, Магадане и других городах России. Всего в отрасли 15 прикладных научно-исследовательских институтов.

Достижение СССР рекордных выловов водных гидробионтов во второй половине 80-х годов прошлого столетия было прямым следствием продуманной политики государства в отношении развития рыбохозяйственной науки. У отраслевых институтов в 70-80-х годах было устойчивое финансирование исследований, обновление научно-производственной базы и научно-исследовательского флота. Так, бассейновый Тихоокеанский институт рыбного хозяйства и океанографии в 1989 г. имел финансирование 63 714,9 тыс. рублей, в том числе флота 43 463 тыс. рублей. В этот период ТИНРО ежегодно получал импортное оборудование на сумму около 300 тыс. долларов США. В программе развития рыбохозяйственной науки особое место уделялось строительству научного флота, активное обновление которого началось с 60-х годов. В период 1964-1969 гг. для научно-исследовательских и поисковых работ на дальневосточном рыбопромысловом бассейне было получено 22 новых судна. Особенно знаменательным был приход в 1968 г. специально построенного на верфи г. Херсон НПС «Профессор Дерюгин», типа «Академик Книпович», названного в честь директора-организатора ТИНРО. В отличие от других судов, этот НИС был оборудован тринадцатью специализированными научными лабораториями, в которых могли работать от 15 до 30 научных сотрудников. На Дальний Восток в это время поступил аналогичный НПС «Посейдон», а вся отраслевая наука получила 7 современнейших по тем временам судов этого типа.

Рост научно-исследовательского флота привёл к изменению формы его организации. В 1970 г. на базе управления Дальневосточной научно-промысловой перспективной разведки ТИНРО и отряда научно-поисковых судов создаётся специализированное предприятие Тихоокеанское управление промысловой разведки и научно-исследовательского флота (ТУРНИФ). Основная задача созданной организации состояла в обеспечении научно-исследовательских и научно-поисковых работ ТИНРО, финансирование которых осуществлялось минрыбхозом через институт. ТУРНИФ имел в своем составе 35 НИСов и НПСов. С этого времени начался новый этап в развитии научного флота дальневосточного бассейна.

С учётом опыта эксплуатации НПС типа «Академик Книпович» в ГДР были построены новые НПС «Геракл» и «Шантар», причём НПС «Геракл» был оснащен буксируемым подводным аппаратом «Тетис». Для нужд всех бассейнов были построены по два НИС, типа «Одиссей» и «Гидронавт» с автономными спускаемыми аппаратами, типа «Северянин» и «ТИНРО». Они базировались в Севастополе, но использовались в основном по программам ПИНРО и ТИНРО. К 1985 г. научный и научно-поисковый флот дальневосточной рыбохозяйственной науки насчитывал 59 единиц, и была принята новая стратегия его развития: было решено вывести из состава научного флота устаревшие суда и передать их промышленности, построив для науки до 20 современных судов разного класса – РС, СРТМ, СТМ, РТМС и рыболовно-крилевый траулер «Антарктида». В результате к концу 80-х годов отряд научных и научно-поисковых судов составлял 49 современнейших судов – НИСов и НПСов, постройки не ранее конца 70-х годов. К сожалению, после акционирования ТУРНИФа науке досталось только 10 судов, один из которых был не пригоден к эксплуатации.

С начала 90-х годов прошлого столетия рыбохозяйственная наука, как и вся страна, начала испытывать трудности в связи с политическими и экономическими событиями, вызванными гиперинфляцией. В 1992 г. федеральный орган исполнительной власти выделил дальневосточной науке только 476 тыс. рублей, что тогда было эквивалентно примерно 120-150 тыс. долларов США. В 1993 г. госфинансирование науки было прекращено полностью и эта функция передана бассейновому органу управления рыбной промышленности «Дальрыбе», которая, выделив 8 млн. рублей (сумма, эквивалентная на тот момент 10-15 тыс. долларов США) в первом квартале, также прекратила финансирование. Весь 1993 г. бассейновая рыбо-хозяйственная наука финансировалась за счёт прямых договоров с рыбопромышленными предприятиями, руководители которых, несмотря на трудности, понимали, что институты необходимо сохранить. Все усилия руководства институтов и рыбохозяйственных предприятий Дальнего Востока были направлены на сохранение научных коллективов, создаваемых десятилетиями. Минимального финансирования хватало на выполнение нескольких рейсов, мизерную зарплату (которая постоянно задерживалась) и текущее жизнеобеспечение научной инфраструктуры (отопление, водоснабжение, освещение). Такая ситуация не могла долго сохраняться. Госкомрыболовство не находило федерального финансирования, «Дальрыба» – регионального, возможности рыбаков по заключению прямых договоров также были исчерпаны.

ВРПО «Дальрыба» как общебассейновое государственное объединение в то время обладало правом наделения квотами рыбохозяйственных организаций Дальнего Востока. Выделение квот научному институту было единственной возможностью помочь науке, и такая возможность была использована. Решением первого заместителя Дальрыбы П.П. Васькова ТИНРО выделели квоты вылова ликвидных объектов в объёме 26 тыс. т, которые и были реализованы институтом через отечественные рыбохозяйственные организации. Без преувеличения можно сказать, что дальневосточная рыбохозяйственная наука была спасена.

Необходимо отметить, что к этому времени начался процесс приватизации, а государственный научный флот находился в составе акционерных обществ, бывших ранее управлениями промысловой разведки и научного флота. Институты имели «золотую акцию», представительство в советах директоров ОАО, но реально управлять государственным научным флотом не могли. «Золотая акция» давала возможность только наложить вето на решение руководства ОАО по использованию научного флота. Реально этот флот не использовался, а просто стоял и ветшал, поскольку денег на поддержание его в рабочем состоянии не было.

Успешный опыт использования квот на поддержание деятельности науки указал на целесообразность использования и в будущем такого подхода в условиях неясных финансовых возможностей государства. В конечном итоге был разработан комплекс мер по выходу из кризисной ситуации: выделение по возможности государственного финансирования; выделение квот на добычу наиболее ликвидных объектов промысла; передача научно-исследовательского флота из ОАО непосредственно в институты; обеспечение посредством реализации квот финансирования научных коллективов и восстановления научно-исследовательского флота; выполнение по мере восстановления флота научно-исследовательских рейсов и переход на освоение квот собственным флотом в процессе выполнения научно-исследовательских и контрольных работ, за счёт чего будет значительно увеличена финансовая отдача выделенных научных квот.

К концу 90-х годов этот план был полностью реализован. Приведём некоторые факты и показатели крупнейшего отраслевого института ФГУП «ТИНРО-Центр»:

- получено, хоть и небольшое, но устойчивое бюджетное финансирование (около 20 % от потребности);

- научный флот, переданный институту в 1995 г., полностью восстановлен;

- количество судосуток научных рейсов собственным флотом выросло с 350 в 1993-1994 гг. примерно до 3000 в год.

Основное финансирование осуществлялось за счёт реализации продукции, произведённой собственным флотом при проведении научного и контрольного лова, остальное финансирование – за счёт реализации водных биологических ресурсов, выловленных при проведении НИР на арендованном флоте, заключались и прямые договора с промышленностью. Все эти годы отраслевая наука развивалась поступательно, увеличивая собственные экономические показатели, чему в большой степени способствовало нахождение институтов в организационно-правовой форме государственных унитарных предприятий. Так, флот базы исследовательского флота ФГУП «ТИНРО-Центр» без привлечения дополнительного бюджетного финансирования был увеличен с 10 НИСов, полученных в 1995 г., до 16. Выручка от деятельности ФГУП «ТИНРО-Центр» выросла до 1,5 млрд. рублей. В 2008 г. такие финансовые показатели позволили провести экспедиционные работы и представить материалы по прогнозу общих допустимых уловов и рекомендуемого вылова водных биологических ресурсов в объёме 3 613 тыс. т на 2010 г.

Основным потрясением все эти годы была постоянно возникающая опасность приватизации то одного, то другого института отрасли, которую, впрочем, Росрыболовство всегда останавливало, доказывая, что институты выполняют государственную функцию – мониторинг водных биологических ресурсов, являющихся федеральной собственностью.

Необходимо отметить, что ещё одна беда рыбной промышленности – недостаточность нормативно-правовой базы – начала решаться с принятием в 2004 г. ФЗ «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов». Правда, профессиональные рыбаки нашли в законе много недостатков, которые, однако, не были критичны и легко устранимы в процессе дальнейшей законотворческой деятельности. Законодатели дважды, в 2007 г. и 2008 г., вносили изменения в закон. В результате специалисты обнаружили, что закон стал сложен и противоречив. В процессе доработки закона законодатели обратили внимание на статью 21 ФЗ, которая говорит о рыболовстве в научно-исследовательских и контрольных целях. При принятии изменений в 2007 г. появились попытки вообще убрать этот вид рыболовства, но здравый смысл восторжествовал, и статья 21 тогда не изменилась.

Однако при принятии редакции закона в 2008 г. она была коренным образом изменена. Новая редакция требовала возвращать в природу или уничтожать водные биологические ресурсы, добытые в научных целях. На дальневосточном бассейне уничтожению подлежит 12-15 тыс. т гидробионтов, при этом оказался непроработанным вопрос об источниках финансирования этого дорогостоящего мероприятия.

Учитывая опасность приватизации и наличие государственной функции мониторинга, руководство отрасли приняло решение изменить организационно-правовую форму отраслевых научных организаций на федеральное государственное научное учреждение (ФГНУ), для чего добиться полного бюджетного финансирования прикладной науки. В рыбохозяйственной науке всегда стремились к переходу на бюджетное финансирование, правда, никогда не понимая, почему нельзя, уменьшив до минимума квоты добычи для научных целей, перерабатывать добытые ресурсы, особенно применительно к собственному флоту. При этом вырученные средства могут быть использованы по-разному. В случае достаточного бюджетного финансирования они могут быть возвращены в бюджет, а при дефиците бюджетных средств – использованы для его покрытия под строгим государственным контролем. С таким предложением ещё в 2004 г. выступала рыбохозяйственная наука на встрече дальневосточных рыбаков с президентом РФ В.В. Путиным.

В связи с этим вернёмся ещё раз к истории развития научного флота. Первые НИСы, полученные наукой, не имели перерабатывающих мощностей, и все выловленные в научных целях гидробионты выбрасывались за борт. Однако такую политику в начале 60-х годов признали преступной, и было принято решение строить для науки флот, с обязательной переработкой своих уловов. Научные суда были обязаны не только проводить исследования и выполнять полноценные промысловые операции с целью получения промысловой информации и выдачи рекомендаций рыбопромысловым организациям, но и обрабатывать уловы для получения продукции. Обычно крупнотоннажный научный флот за рейс вылавливал от 300 до 800 т рыбы и всю её перерабатывал. Первым судном с перерабатывающим комплексом был НИС «Академик Берг», полученный ДВНППР ТИНРО в 1963 г., который был способен перерабатывать до 50 т рыбы-сырца в сутки. В дальнейшем перерабатывающими комплексами оснащались практически все НИСы, которые во второй половине 80-х годов прошлого века выполняли до 90 рейсов в год, вылавливая и обрабатывая до 30 тыс. т рыбы и морепродуктов.

Напомню, что ФГУП «ТИНРО-Центр» закончил 2008 год с выручкой 1,5 млрд. рублей, рассчитывая с учётом инфляции получить на 2009 год 1,6 млрд. рублей, из них 880 млн. – на флот. Поскольку была принята новая редакция ст. 21 ФЗ «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов», самофинансирование за счёт реализации продукции и водных биоресурсов стало невозможным и практически все средства необходимо было получать из бюджета (за исключением 100 млн. рублей, которые можно получить по прямым договорам). Первым ударом было выделение ФГУП «ТИНРО-Центр» только 1,2 млрд. рублей, которое, впрочем, было ещё не критично. Но с развитием негативных процессов в экономике дважды было произведено сокращение выделенного финансирования (сначала на 15 %, а затем на 17,5 %). В результате такого сокращения ФГУП «ТИНРО-Центр», вместо ежегодно выполняемых экспедиционных работ в объёме 3000 судосуток на собственном и арендованном флоте сможет выполнить работы в объёме 1 431 судосуток на собственном флоте и 113 – на арендованном.

Так как прогнозирование идёт с упреждением в два года, первые результаты сокращения финансирования проявятся в 2011 году: вследствие недостаточного объёма экспедиционных работ прогноз общих допустимых уловов и возможный вылов на дальневосточном бассейне с учётом предосторожного подхода к прогнозированию уменьшится на 600-700 тыс. т. В последующем, если не будет восстановлено финансирование, из-за разрыва в многолетних рядах данных следует ожидать дальнейшего сокращения прогнозных объёмов вылова.

Но, как оказалось, это ещё не все испытания, которые ждут рыбохозяйственную науку. На расширенной коллегии Росрыболовства его руководитель А.А. Крайний озвучил, что минфин РФ планирует сократить финансирование науки на 40 % от уровня 2009 г.

Это уже настоящая катастрофа, которая возвращает отраслевую науку в 1993 год.

Просчитаны два варианта развития событий при таком уровне финансирования.

По первому — всё уменьшение финансирования будет реализовываться за счёт всех статей без проведения сокращения штатов ФГУП «ТИНРО-Центр». В этом случае на эксплуатационные расходы базы флота возможно выделение не более 142 млн. рублей. Учитывая, что затраты на стоянку всего научного флота в порту при максимальном сокращении статей расхода составляют 391,56 тыс. рублей в сутки, выделенной суммы не хватит даже на обеспечение стоянки без выхода судов в море.

Второй вариант предполагает пропорциональное сокращение всех расходов на 40 %, в этом случае необходимо проведение сокращения штатов на 312 человек непосредственно среди научного коллектива (сейчас штатная численность – 611) и 127 сотрудников базы флота (533). При этом на экспедиционные исследования остается 250 млн. рублей. За счёт такого финансирования кроме отстоя основного флота в порту можно организовать следующие экспедиции: НИС «Профессор Кагановский» — охотоморский минтай, 78 с/суток; предпутинная съёмка по лососю — 60 с/суток; НИС «ТИНРО» — съёмка по лососю на откочевке, 50 с/суток; НИС «Бухоро» — 30 с/суток; МРКТ «Янтарь» – 30 с/суток, донная съёмка в Приморье (крабы); НИС «Убеждённый» — водолазная съёмка, 50 с/суток (ежи, двустворчатые моллюски). Всего 298 с/суток экспедиционных работ — на 50 с/суток меньше, чем выполнялось в критические 1993-1994 годы. Легко предположить, что прогнозные величины, полученные на столь скудном экспедиционном обеспечении, не будут приняты экологической экспертизой или будут существенно сокращены, что в конечном итоге вызовет резкое снижение объёмов долей, закреплённых за предприятием. Так, закреплённые доли на физические объёмы будут уменьшены в 2-3 раза, а промысел большинства «неодируемых» объектов будет просто закрыт.

Складывающаяся ситуация вынуждает учёных существенно откорректировать прогнозы вылова. Сокращение информационной базы прогнозов заставляет переходить к экспертным оценкам, следствием чего является предосторожный подход. Учитывая это обстоятельство, вполне реально ожидать через 3-4 года прогноза вылова на бассейне порядка 1 млн. т, т.е. в 3,5 раза меньше настоящего.

На всём историческом пути рыбохозяйственная наука и рыбная промышленность шагали нога в ногу. Масштабы исследований и соответствующая им численность науки не были постоянными и в значительной мере соответствовали продуктивности рыбной промышленности. Рост численности ТИНРО с конца 70-х годов совпал с неуклонным ростом уловов на дальневосточном бассейне. Исторически максимальная численность института (около тысячи человек только во Владивостоке) в конце 80-х годов совпала с исторически максимальным объёмом вылова на бассейне – 4,9 млн. т. В дальнейшем вылов и численность науки снижались, достигнув минимальных величин в конце 90-х годов.

В последние годы, как известно, позитивные тенденции в рыбохозяйственном комплексе не дают объективных оснований к сокращению масштабов научной деятельности и, как следствие, численности дальневосточной рыбохозяйственной науки. Более того, реализация все ещё значительных резервов сырьевой базы на бассейне, позволяющая увеличить объёмы вылова почти на 1 млн. т только в отечественных водах, как и стратегические планы по освоению биоресурсов Мирового океана, указывают на необходимость расширения масштабов исследовательских работ.

Таким образом, исходя из тенденций в изменении численности дальневосточной рыбохозяйственной науки в историческом плане, а также современной ситуации в рыбохозяйственном комплексе, можно прогнозировать рост численности науки в будущем. При этом необходимо подчеркнуть, что все описанные выше процессы носили эволюционный характер, поэтому и не имели серьёзных негативных последствий. Что касается революционных процессов, к которым следует отнести искусственное сокращение штатов, проводимое в разовом порядке, то более чем восьмидесятилетний опыт ТИНРО указывает на необходимость избегать таких мероприятий. Те редкие случаи, когда приходилось менять структуру института, сопровождая этот процесс сокращением штатов, неизменно имели негативные последствия, отражающиеся как на научной, так и производственной деятельности института.

В отличие от академической и вузовской науки, довольно легко меняющих направленность исследований в зависимости от многих обстоятельств, рыбохозяйственный научный комплекс можно сравнить с поездом, идущим по рельсам, где не предусмотрены резкие отклонения в ту или иную сторону. Сокращение направлений или отдельных сотрудников – это ни что иное, как разобранные рельсы на участках разной протяженности. Необходимо отметить, что последствия этого крайне болезненного процесса трудно исправить в будущем при улучшении материального положения коллектива. Даже в советский период, когда выпускники отраслевых вузов в подавляющем большинстве оказывались в отрасли, комплектация научных коллективов кадровым составом необходимой квалификации представляла собой большую сложность. В настоящее время, когда около 90 % выпускников Дальрыбвтуза идут за пределы отрасли, выбрать среди оставшихся потенциальных учёных крайне сложно. Да и сама подготовка квалифицированных специалистов в рыбохозяйственной науке представляет собой весьма сомнительный процесс, несмотря на развитие новых современных подходов.

Что касается проблемы пополнения рядов рыбохозяйственной науки, то ситуация в последнее время складывается не в пользу рыбного хозяйства. В период перестройки экономики и резкого снижения популярности отечественной науки, многочисленные на Дальнем Востоке академические институты – основные конкуренты ТИНРО на кадровом фронте – повсеместно сворачивали работы, отпуская сотрудников на сторону для поддержания материального положения. В этот период ТИНРО оказался весьма привлекательной в материальном плане организацией из-за большого количества экспедиционных работ, в том числе, проводимых и на коммерческих судах. В настоящее время ситуация практически вернулась к советским временам. В академии резко подняли зарплаты до уровня, значительно превышающего «тинровский», и выпускники вузов, желающие заниматься наукой, устремились в академические институты.

Оценивая возможные негативные последствия на кадровом уровне, следует отметить высокий авторитет рыбохозяйственной науки в глазах рыбаков. Не случайно ТИНРО-Центр стал в полном праве рыбохозяйственным центром не только научным. Сегодня даже рядовые Учёные советы стали событиями, собирающими рыбацкую общественность и имеющими обширную прессу. Учёных ТИНРО хорошо знают рыбаки и полностью доверяют их мнению. Потеря хотя бы части научного потенциала – это потеря престижа дальневосточной науки, сформировавшегося на протяжении многих лет тесной совместной работы учёных и практиков. Восстановление – процесс, как известно, долгий, а рыбохозяйственные проблемы требуют оперативного решения.

В заключение следует ещё раз остановиться на масштабных негативных последствиях возможных процессов, ожидающих рыбохозяйственную науку. Снижение объёмов квот вылова, связанное с сокращением фронта научных исследований, не может быть кратковременным процессом, и это следует ясно себе представлять. Восстановление необходимого количества экспедиций после получения соответствующего финансирования и увеличение квот в результате изменения в большую сторону прогнозных величин – это процессы, разделённые временным барьером, как минимум, в 2 года. В такой ситуации резко поднять объёмы уловов, как и объёмы рыбной продукции, не удастся никакими административными мерами.

К сожалению, ситуация, отображенная выше, вполне реальна, и она мало согласуется с высокими рассуждениями о продовольственной безопасности и задачами доведения уровня потребления рыбных продуктов до физиологически обоснованной нормы.

Лев БОЧАРОВ, генеральный директор ТИНРО-Центра.