В. Н. Бочкарёв: «УТРФ связал наши судьбы крепким морским узлом»

Ещё здравствуют капитаны и штурманы, механики и матросы, работавшие на судах, названия которых благодаря рекордным уловам знала вся страна.

Накануне памятной даты я встретился с одним из тралфлотовских капитанов — Владимиром Николаевичем БОЧКАРЁВЫМ.

— Как вы пришли в Тралфлот?

— В 1957 году закончил среднюю школу в Приморском крае. И тогда же поступил в Петропавловское мореходное училище. Решиться стать моряком помогли молодой задор, любовь к водной стихии и морская романтика.

Учиться было довольно легко – все закончившие 10 классов поступали сразу на второй курс, крепили по две «лычки». У нас была своя спецгруппа — около 25 курсантов, ребята подобрались замечательные. Конечно, мы не только учились хорошо, но и хорошо отдыхали. В здании училища, где теперь располагается политехникум, устраивались танцы. Здесь я познакомился со своей будущей женой, а свадьбу справили в декабре 1960 года, сразу после окончания училища по специальности «штурман». Мы живём вместе уже почти полвека. А в следующем году по направлению попал в Тралфлот.

— И, конечно, не сразу очутились на капитанском мостике?

— Да, трудовую деятельность я начал матросиком – для первого рабочего диплома не хватало плавательного ценза. Мы ведь учились почти на год меньше тех, кто пришёл в училище после 7 класса, и поэтому не успевали набирать ценз.

Работал матросом месяцев семь, после чего меня направили третьим помощником на СРТР-400 «Клин». Первое моё «крещение» в этой должности состоялось в Олюторском заливе, на промысле зимней сельди. Тогда я прочувствовал, что такое добывать селёдочку и каково при этом приходится третьему помощнику. Ведь практически всё тогда делалось вручную, и мне, пока сеть не выберут, приходилось толкать рыбу к посолочному агрегату. В основном мы занимались посолом сельди – в то время в управлении «холодных» судов не было, и только впоследствии появилась плавбаза «Ламут», способная охлаждать рыбу.

Не всё время мы проводили на промысле сельди. Зимой ходили на добычу камбалы, в Бристольский залив. В 1962-63 годах начали осваивать Аляскинский залив. Туда в длительные рейсы (по 4-5 месяцев) я ходил уже вторым помощником, «набивал руку» на промысле окуня среди таких далёких от Камчатки скал (только переход занимал 10 суток). Там собиралось 4-5 камчатских добытчиков, сдававших уловы на приморские морозильщики. В Аляскинском заливе работать было намного легче, чем в том же Бристольском, хотя оба они располагаются по разные стороны Алеутской гряды. В Бристоле были такие морозы, что всё замерзало, а в Аляскинском заливе циклон продует сутки – и снова тепло.

— Наверное, рыбацкая судьба сводила со знаменитыми капитанами Тралфлота?

— Да, к этому времени на предприятии были два Героя Социалистического Труда – Алёшкин и Кузнецов, капитаны в возрасте, которые начинали работать ещё на РСах. А старшим помощником мне довелось поработать с известным капитаном Константином Андреевичем Числовым, в своё время воевавшем на Курилах и впоследствии командовавшем судном, которое носило имя героя Курильского десанта Николая Вилкова, его боевого друга. А в то время (1966-67 годы) мы вместе на «Соликамске» поставили несколько всесоюзных рекордов по вылову. И когда Константин Андреевич уходил в отпуск, уже «попахивало» Героем. Я принял капитанскую должность на «Соликамске», мы тоже неплохо на промысле сельди и минтая отработали, оказавшись в пятёрке лучших по вылову. В конце 1967 года я попал «с корабля в Кремль» — на празднование 50-летия комсомола.

После возвращения К.А. Числова из отпуска на «Соликамск» за мной закрепили СРТР-400 «Кратер». Так я стал капитаном в 27 лет. Отработав на нём 5 лет, получил первый свой орден – «Знак Почёта».

— Трудно быть капитаном в таком молодом возрасте?

— Была хорошая практика – по году-полтора мы работали третьими, вторыми помощниками. А старший помощник уже мог при необходимости заменить капитана. При этом я много учился у своих старших товарищей. В этом отношении мне повезло – на жизненном пути встречались такие отличные капитаны, как Заводёвкин, Числов. При этом не помню случая, чтобы руководство не доверяло молодёжи, оказавшейся на капитанском мостике. Раз назначили капитаном, то на «коротком поводке» уже не водили.

— И каждый рейс был непохож на другой?..

— Мы делали по 2 рейса в год. В конце декабря готовили судно для промысла минтая, и с января по апрель работали в Охотоморской зимней экспедиции. В апреле начинали готовить траулер для промысла сельди, и с июня по октябрь занимались сетным промыслом сельди в Охотском море. Когда появились СРТМы, стало работать проще – на них были морозильные установки, и меня ставший в то время руководителем Тралфлота Виктор Петрович Потапенко постоянно заставлял морозить выловленную рыбу, чтобы не тратить почти неделю на её доставку в Петропавловск. Ведь за эти дни СРТМ успевал наполнить трюм новой продукцией. А так продуктов и топлива нам хватало надолго, и только гофтару можно было «перехватить» у какого-нибудь БМРТ, идущего в город на ремонт. А «взамен» перегрузить на него готовую продукцию. Поэтому трудились хорошо. И за первые пять лет работы на СРТМ «Городок» я получил орден Трудового Красного Знамени.

— В рекордных выловах была заслуга и экипажей?

— Конечно, рыбацкая удача зависит и от тралмастера – надо вовремя поставить те же сети на селёдку. Бывало, суда идут рядом – у одного 10 центнеров рыбы в трале, у другого – в десять раз больше. Многое зависело от специалистов. Экипаж у меня практически не менялся. Старшие помощники уходили капитанами, стармехи переходили на новые плавбазы. Но костяк – траловые вахты, рефмеханики, электрики – оставался. Да и кто будет уходить от удачливого капитана – ведь та же победа в соцсоревновании приносила и почёт, и премии.

Но рекорды не были случайными. Работал поисковый флот, были опытные капитаны-поисковики, отлично знавшие промысловую обстановку. И суда на подходе к району промысла уже знали, где находится та же сельдь, куда движется, какие подходы ожидаются.

— На вашем кителе я вижу и высшую награду СССР – орден Ленина.

— Получил я его за последнюю пятилетку работы в Тралфлоте. «Городок» тогда работал на юго-востоке Камчатки, поставляя уловы кальмара и окуня в город, Оссору и Усть-Камчатск. Мороженую продукцию мы сдавали на Петропавловский РКЗ, откуда она шла на внутренний камчатский рынок: или в том виде, как мы привозили, или обработанной на рыбоконсервном заводе – ведь из мороженой рыбы можно выпускать самую разнообразную продукцию. И в 1981 году я был удостоен ордена Ленина и как молодой коммунист-рыбак избран делегатом XXVI съезда КПСС.

В 1982 году В.Н. Бочкарёв перешёл в службу эксплуатации БРХФ – выросла дочь, нужно было дольше бывать дома. В 1997 году снова вернулся в УТРФ, и не узнал родного предприятия, рассыпавшегося на мелкие фирмочки. Не хватало денег на зарплату и ремонт судов. И какой болью вскоре в душе отозвалась новость, что УТРФ прекратил существование…

Но до сих пор старые тралфлотовцы поддерживают связи, завязавшиеся крепким морским узлом в солёных водах прикамчатских морей.

Максим ТРУШ.