Река Крестовая

Впрочем, продолжу разбор ситуации с руслами рек. В анализируемом свидетельстве первого профессионального географа и историка Камчатки приводится прямое указание на то, что река Крестовая «вышла из одного места с Грением речкою». И это означает, что либо С.П. Крашенинников невольно (по незнанию, ибо сам он этим путём никогда не ездил) принял две совершено разные реки за одну; либо он считал, что реки Крестовая и Греничь, начинаясь в одном месте, далее текут параллельно друг другу и только по выходу из гор растекаются в разные стороны; либо, наконец, он воспринимал два русла (две протоки) одной и той же реки за две самостоятельные реки.

Правда, не исключён и ещё один вариант, согласно которому, как уже говорилось, под рекой Греничь им понималась нынешняя река Говянка, устье которой в наше время также располагается в 12 верстах выше старого устья реки Белая. Не исключён, поскольку современная река Говянка, если рассматривать её долину от её же устья, действительно кажется выходящей из того же хребта («из одного места»), что и река Половинная (Канучь, Крестовая). И поскольку по ней можно проехать в долину реки Крюки, а затем через перевал Срединного хребта проследовать к рекам Хайрюзова и Тигиль.

Таким образом, ситуация складывается весьма разноречивой. И чтобы разобраться в ней, обратимся ещё к одному высказыванию автора «Описаний…».

«Из Верхнего Камчатского острога на Тигиль по Еловке же ездят; однако есть оттуда на Тигиль и другие дороги: через Оглукоминский хребет до Оглукоминского острога, и оттуда на север по Пенжинскому морю, а другая по реке Крестовой на Хайрюзову».

«Другою дорогою 11 или 12 дней на переезд надобно: ибо следуя вниз по Камчатке первую ночь должно ночевать на Кырганике, другую в Машурином острожке, третью на Шапиной речке, четвёртую на Толбачике, пятую у Харкача в острожке, шестую в Крестовском, а от Крестов вверх по реке Крестовой и вниз по Хариузовой до Хариузовского острожка, также, как из верхнего Камчатского острога до Оглукоминского, в третий день переежжают, а от Хариузовского острожка до Тигиля на другой или третий день, как выше показано» (Описание земли Камчатки).

Из этого высказывания видно, что С.П. Крашенинников истоки рек Крестовая и Хайрюзова «размещает» вблизи друг от друга, но по разные стороны одного и того же перевала через Срединный хребет. И что в его времена ительмены и казаки к рекам Хайрюзова и Тигиль предпочитали ездить всё же по Крестовой, а не по реке Греничь.

Но это, в свою очередь, означает, что нынешняя река Половинная, выходящая своим основным истоком к названному перевалу, именоваться Греничь могла только в том единственном случае, если она по выходу из предгорий разделялась на две протоки, левая (нижняя по течению – точнее) из которых в те времена воспринималась как река Крестовая, а правая носила название Греничь.

А вот это-то как раз и проблематично, так как что-что, а гидрографию тех мест ительмены и казаки знали настолько достоверно, что никак не могли одной и той же реке присвоить два – Греничь и Крестовая – названия. Пусть бы даже у этой реки и существовала пара самостоятельных устьевых русел (проток). Поясню по этому случаю, что когда у реки Белая в 1973 году образовалось (в её нижней части) новое русло, то оно получило название «Протока Белой», а не какое-то иное, совершенно новое имя.

Но в таком случае окончательным выходом из указанной неразберихи с названиями и руслами рек является признание того факта, что во времена В. Атласова и С.П. Крашенинникова нынешняя река Половинная именовалась рекой Канучь (Крестовая) и что она одним (!) руслом впадала в реку Камчатка в том самом месте, где в наше время располагается старое русло реки Белая.

Могло бы такое быть? Судя по особенностям развития речной сети этой части долины реки Камчатка, – безусловно. Однако прежде чем перейти к конкретному доказательству этого утверждения, стоит ответить ещё на один вопрос: а возможно ли вообще движение собачьих упряжек через упоминаемый перевал? Ну хотя бы потому, что некоторые из моих оппонентов при упоминании об этом перевале протестующе восклицали: «Но ведь это же невозможно – там такие крутые склоны! Я сам это видел, пролетая на вертолёте над этим местом».

Ну что тут сказать?

Что названный перевал ничуть не выше и не круче, чем перевалы Срединного хребта, расположенные между долинами Крутогоровой, Облуковиной, Еловкой и так далее, с одной стороны, и долиной реки Камчатка – с другой? Так ведь это видно и по картам, а потому и не нуждается в доказательствах.

Что смотреть и видеть – это совершенно разные вещи? Так это тоже известная истина. Тем не менее, добавлю, что я достаточно часто пролетал на вертолёте над местами, по которым до этого или после этого проходил пешком, а потому прекрасно знаю, что когда вертолёт летит, что называется, «в лоб» горному склону, этот последний, за счёт уменьшения угла зрения вплоть до прямого действительно кажется более крутым, чем на самом деле. Но ведь только кажется, а не является.

Ну, а если всё же и стоит поговорить о том, кто, что и как видел, то уточню, что лично я исходил плато и сам перевал, прилегающие к верховьям реки Половинная, вдоль и поперёк. Причём исходил, занимаясь ландшафтно-геоморфологической съёмкой местности, а не ради любопытства. И потому достоверно знаю, что оба склона названного перевала сплошь, говоря на профессиональном жаргоне геологов, «задерьмованы» (задернованы) – то есть покрыты горно-тундровой растительностью. И лишь местами из-под неё выглядывают отдельные камни, их россыпи и останцы да пониже перевала, вдоль уже чётко обозначившихся русел ручьёв и речушек, прерывисто тянутся обрывы, скалы и осыпи. Так что перевал этот вполне проходим.

Впрочем, для убедительности, приведу свидетельство ещё одного бывалого человека.

«Путь до верховьев реки Тигиль занял у нас целый день, погода благоприятствовала. Но когда 20 августа утром мы поднялись (от верховьев реки Анавгай. — В.Б.) на Срединный Камчатский хребет (1000 м), пошёл дождь, резко уменьшилась видимость, пронизывающий холодный ветер буквально сбивал с ног, и мы вскоре заблудились, хотя шли, ведя в поводу лошадей, строго по компасу. Через 6-6,5 км блужданий по Срединному хребту «свалились» не в реку Половинная, а в один из притоков реки Крюки, в чём разобрались, спустившись по долине реки на 4-4,5 км. Пришлось снова возвращаться на Срединный хребет, снова брать ориентиры и снова спускаться, на этот раз точно в долину реки Половинная». (В.М. Никольский).

К сказанному остаётся добавить, что уж если (поверьте моему полувековому опыту профессионального хождения по горам и долам Камчатки) через перевал можно пройти с лошадьми, то собачьи упряжки этот же перевал преодолевают многим легче. Ибо единственным препятствием для них могут служить только заросли кедрового или ольхового стлаников. Но вот именно они зимой заносятся снегом начисто.

Кстати, возвращаясь к упрёкам в многословии, отмечу лишний раз, что приведение цитаты В.М. Никольского нагляднейшим образом иллюстрируют неизбежность появления как множества ссылок, так и пространных рассуждений по поводу их интерпретации. Поскольку без всего этого убедить инакомыслящих в том, что нынешняя река Белая никак не могла быть Крестовой, просто невозможно. Хотя, в принципе, описание данной ситуации вполне можно было бы ограничить всего четырьмя фразами.

Впрочем, судите сами. Вот изначальное суждение: река Белая никак не могла быть и именоваться Крестовой. Так как, во-первых, истоки рек Белая и Хайрюзова отстоят довольно далеко друг от друга. Так как, во-вторых, между истоками Белой, Тигиля и Хайрюзовой располагается мощный, высотой до 2500 м над уровнем моря, вулканический массив Алней-Чашаконджа, верхние 1,5 километра которого представляют собой сплошное нагромождение скал, ледников и вечных снежников, что начисто исключает возможность проезда собачьих упряжек по долине реки Белой к рекам Тигиль и Хайрюзовой и обратно. И так как, в-третьих, истоки Белой, расположенные на восточных склонах и в кратере вулкана Чашаконджа, настолько далеко удалены от долины нынешней реки Половинной, что считать их вытекающими из одного и того же места просто невозможно.

Валерий БЫКАСОВ.