Река Крестовая

Тем не менее, повторюсь, хотя эти четыре фразы предельно кратко и совершенно точно передают суть дела, вряд ли кто-нибудь, по крайней мере, сразу, воспримет их за непреложную истину. Так что подкреплю их ещё одним свидетельством автора «Описания».

«Ошачь речка, от спуску на Крестовую в версте, вышла с правой стороны верстах в 60 из хребта, и впала в Крестовую. Мы вверх по ней поехали», – пишет С.П. Крашенининков в уже упоминаемом выше рапорте (Описание пути от Верхнего до Нижнего Камчатского острога. Описание земли Камчатки).

То есть, уточню, во времена С.П. Крашенинникова в реку Крестовая впадала какая-то большая река, именуемая им рекой Ошачь. Но единственной большой рекой, выходящей в этой местности из хребтов справа (справа относительно движения С.П. Крашенинникова, а не относительно рек Крестовая и Камчатка), является река Белая. И, следовательно, нынешняя река Белая, выходящая своим старым руслом к реке Камчатка под прямым углом с севера, никак не могла быть Крестовой в понимании С.П. Крашенинникова, ибо эта последняя подходила (могла подходить – скажу пока так) к реке Камчатка с запада.

Так что, действительно, это были две совершенно разные, хотя и с одним общим устьем, реки. И С.П. Крашенинников об этом прекрасно знал, так как на предыдущей странице он, напомню, указывал, что сперва переехал реку Крестовая в 2 верстах от её устья и только затем, через версту, достиг русла её притока – реки Ошачь. А таковое могло быть только в случае, если река Крестовая принимала в себя реку Белую, а не была ею.

Правда, в этом же месте имеется ещё речушка Озёрная, также текущая с севера, которую, при желании, можно отождествить с рекой Ошачь. Но только при очень большом желании, ибо начинается она не в хребте, а в озере Белое, расположенном в долине реки Камчатка. Да и протяжённость её не превышает 6 км, что также никак не вяжется с теми 60 верстами, на которые указывает С.П. Крашенинников. Ну, а поскольку бывший студент очень точно указывает истоки, протяжённость и прочие (наличие тех же горячих ключей, например) данные следующей по течению большой реки – Киревны (Шваннолома), отстоящей от Белой более чем на 20 вёрст, то кроме реки Белая никакой другой водоток этой местности на звание реки Ошачь претендовать не может. Так что, действительно, во времена В. Атласова и С.П. Крашенинникова в том месте, где ещё менее 40 лет тому назад старое русло реки Белая выходило к реке Камчатке, существовали две самостоятельные реки, которые совместным устьем впадали в реку Камчатка.

Обобщение полученных результатов

Итак, у нас чётко обозначился первый и по-настоящему реальный результат, согласно которому река Белая не может быть Крестовой. А, следовательно, и само представление о том, что современная река Белая – это и есть река Канучь (Крестовая), должно быть отвергнуто раз и навсегда.

Тем не менее, дабы окончательно убедить моих возможных оппонентов в истинности этого вывода, вернусь к объяснению процесса и механизма развития гидрологической ситуации в исследуемой местности.

На мой взгляд, все приведённые выше факты и соображения предполагают следующий вариант их интерпретации. Скорее всего, нынешняя река Половинная во времена В. Атласова и С.П. Крашенинникова действительно именовалась Крестовой (Канучь). Но, во-первых, при этом она выходила к реке Камчатка единым руслом в 12 верстах ниже нынешнего своего устья. А, во-вторых, при этом в неё неподалёку от её тогдашнего устья впадала река Белая (Ошачь).

Кстати, резкий (более чем под прямым углом) зигзаг, который совершает старое русло реки Белая перед впадением в реку Камчатка, как раз и является отражением той самой ситуации, когда река Крестовая, текущая с запада, принимала в себя Белую, текущую с севера. Ибо когда река Крестовая в конце XIX века изменила своё течение, река Белая попросту унаследовала самую нижнюю часть её русла. А заодно и название, которое несколько позднее было заменено на её нынешнее имя.

Таким образом, единственно возможным объяснением ситуации, в ходе развития которой река Крестовая стала впадать в реку Камчатка в 12 верстах выше, чем 250-300 лет тому назад (и поменяла, уточню, вслед за этим своё название), может служить процесс естественного перемещения речных русел. Возможно ли такое явление в принципе? Вполне.

Дело в том, что начало XVIII века было для Камчатки временем прохождения через максимум «малого ледникового периода». То есть временем, когда площадь ледников и многолетних снежников Срединного хребта и его отрогов была существенно большей, чем в наше время, а сами эти ледники и снежники спускались по речным долинам гораздо ниже, чем сейчас. А потому и речной сток летом – в том числе и реки Канучь (Крестовая) – также был существенно интенсивнее нынешнего. Вследствие чего основная масса влекомого материала отлагалась в её нижней, широко распластанной внутренней (аэральной) дельте, простирающейся вдоль берега реки Камчатки на 12 вёрст.

Однако, в результате последующего потепления, площади и массы ледников и многолетних снежников в Срединном хребте и его отрогах заметно уменьшились. Столь же заметно уменьшились речной сток, и отсюда — несущая способность самого речного потока. Что, в свою очередь, обернулось отложением основной части несомого материала выше по течению реки. И, как следствие, в этой, гораздо более узкой части речной долины, аллювий, хотя его и стало несколько меньше, стал формировать менее широкую, зато более мощную толщу. Что, в конце концов, и привело к тому, что река своими собственными наносами забила прежнее своё русло и потекла в новом направлении. Причём, не исключается, что таковое смещение русла произошло дважды – во второй половине XIX и в самом начале XX веков. О чём, в частности, позволяет судить наличие верхнего и нижнего (относительно течения реки Камчатка) русел современного ручья Холмовой, начало которым дают подрусловые (грунтовые) воды реки Половинная, пробивающиеся из-под её же собственных аллювиальных отложений. Кстати, это ли не пример того, что два русла (две протоки) одного и того же водотока, вполне могут иметь одно и то же название?

Таковым мог быть процесс перестройки гидросети исследуемой местности. Что же касается самого механизма отшнурования и перемещения речных русел, то он выглядит следующим образом (излагаю специально для историков и краеведов). Все горные реки, несущие большое количество взвешенного материала, при выходе из предгорий формируют за счёт резкого снижения скорости течения так называемые субаэральные (континентальные) дельты. Которые в плане представляют собой конусы выноса с дугообразной поверхностью, плавно понижающейся в обе стороны поперёк самого тела конуса. При этом, поскольку река продолжает поставлять, отлагать и переотлагать несомый материал, её русло постепенно приподнимается относительно той части поверхности конуса, по которой она протекает. И рано или поздно река неизбежно устремляется из более повышенного места в более пониженное, прорывая себе при этом новое русло. Такое происходит на всех реках – разница заключается лишь в том, что на одних это происходит редко и не столь заметно, а на других часто и очень, вплоть до катастрофы, масштабно.

Кстати, классическим примером проявления подобного рода – накопление наносов, подъём русла и прорыв в сторону – процессов, служит река Хуанхэ, наносное русло которой, с двух сторон ограниченное искусственными дамбами, местами на 20-22 и более метров возвышается над окружающими пространствами. Что время от времени приводит к прорыву дамб и к сокрушительным наводнениям.

Впрочем, это так, отступление от темы, хотя и полезное. А в продолжение разговора о наших реках, замечу, что всё сказанное было всего лишь предположением – пусть бы и построенным на строгой научной основе. Подлинным же доказательством его истинности может быть только факт реального изменения речных русел, произошедший именно в данной местности. И таковой факт, как говорится, имеет место быть.

Дело в том, что река Белая, служащая камнем преткновения для всех тех историков и краеведов, которые пытаются интерпретировать данные В. Атласова и С.П. Крашенинникова без учёта развития реальной ландшафтной (гидрографической) обстановки, совсем недавно (чуть менее 40 лет тому назад) «неожиданно» поменяла нижнюю часть своего русла и стала впадать в реку Камчатка в нескольких, если мерить по руслу Камчатки, километрах ниже своего прежнего устья. Чем, кстати, и объясняется постоянное использование мною словосочетания – «старое русло реки Белая».

Впрочем, всё по порядку. В 1973 году мне довелось трижды пройтись вдоль русла Белой от её истоков до устья и обратно. При этом мы с Ю.М. Стефановым, следуя её руслом в первый раз (и вообще – впервые), полностью доверились карте, согласно которой наш маршрут должен был пролегать по тропе, идущей вдоль и в 1,5-2 км от нижней части русла реки, по её левому берегу. А потому мы не сразу обратили внимание на то, что русло реки изменило своё направление. И лишь только тогда, когда, потеряв окончательно заросшую тропу, мы упёрлись в какую-то неведомую протоку, протекающую в торфяных, болотистых берегах, к нам пришло понимание, что тут что-то не так. Определив методом засечек местонахождения, мы обнаружили, что находимся на 1,5-2 км левее русла, нарисованного на карте. После чего нам не оставалось ничего другого, как перейти на другую сторону протоки и, взяв азимут, напрямую двинуться к кресту, стоящему в устье Белой. Который, кстати, к этому времени (через 14 лет после установки) зарос тальником практически полностью.

(Продолжение следует.)

Валерий БЫКАСОВ.