О лососях, дрифтерах и всем остальном…

Старая тема, а как молода

Тема дрифтеров на штабе путины была «замята» главой Росрыболовства вполне ловко, как он это умеет (что ни говори, а советские военно-политические училища свое дело знали и политработников готовили на совесть). И это означает только одно: разговор

г-ну Крайнему неприятен. Когда тема «неопасна» или он считает ее таковой, он готов рассуждать о ней подолгу. Причем даже на такую, в общем-то спорную, как искусственное воспроизводство тихоокеанских лососей на Камчатке.

Но здесь Андрею Анатольевичу легко было применить убедительную тактику: говоря о разных точках зрения на эту проблему и поверхностно их анализируя, он делает очень осторожный вывод о том, что тут нужно подойти взвешенно и учесть все обстоятельства. И придраться ведь вроде не к чему – глава ведомства пытается разобраться в непростом вопросе. Ладно, что он старательно демонстрирует якобы полное непонимание разницы между диким лососем и искусственно выращенным. По большому счету, простительно: непрофессионал. Но ведь понятно, что опыт журналистской работы позволяет Андрею Анатольевичу увидеть суть любой проблемы и разобраться в ее нюансах. Поэтому и возникают нормальные сомнения: а кому выгодно, чтобы на Камчатке построили десятки рыбоводных заводов, и искусственный лосось уничтожил дикие популяции?

Но с дрифтерной темой ситуация несколько иная. Не думаю, что глава Росрыболовства действительно не владеет ею и на полном серьезе путает Охотское море с Беринговым. Может быть, в прошлом году он еще и не успел досконально разобраться в деталях сложного вопроса с многолетней историей, но к этому приезду на Камчатку наверняка проштудировал все документы. Так что не понимать ее не может. Другое дело, что она по-прежнему весьма «скользкая».

И дело не в том, разрешать российским рыбакам заниматься дрифтерным промыслом в научных или промышленных целях при жестких ограничениях по протяженности порядков и размеров ячеи. Кстати, это отдельный спор, где, в принципе, возможно, и есть о чем поговорить. Ведь, в самом деле, американцы промышляют лосось не в реках (там участки имеют только индейские племена), а в морских водах, причем немалую долю берет маломерный флот так называемыми жаберными сетями (которые, конечно, не простираются на десятки километров). Но не надо забывать, что промышленный лов, например, на Аляске начинается тогда, когда нужное количество производителей прошли в нерестилища – и с целью абсолютного контроля ситуации на каждом водотоке находится специалист, который визуально или с помощью приборов ведет подсчет проходящей рыбы. А ставные невода, кстати, тоже перекрывают путь лососям на нерест. И рыболовные компании, которые раньше занимались дрифтерным промыслом тихоокеанских лососей, сегодня обижаются на «зеленых», на журналистов, на природоохранные и прочие общественные организации, которые как бы пострадали от их инициатив. Но самое любопытное то, что в действительности все они вместе взятые никогда не повлияли бы на правительство, не будь здесь чьих-то других интересов.

Итак, в начале 80-х годов была принята международная конвенция о внутренних морях, в соответствии с которой Охотское море внутренним не является. Соответственно, все, кому не лень, пошли в «охотоморский бублик». Но не за неркой и вообще лососем – за минтаем. И тогда, это правда, России пришлось выделять квоты в своей экономзоне нескольким государствам, чтобы те не наносили ущерб биоресурсам, которые в открытой части Охотоморья нерестились, нагуливались и т.д.

А вот США, используя кем-то лихо разработанные формулировки, добились для Берингова моря статуса внутреннего. Впрочем, спасибо им. Но именно туда, где японские дрифтеры перекрывали озерновской и устькамчатской нерке путь на нерест, с тех пор и по сей день не может с целью промысла зайти никто – кроме России и США.

Так что оставим «японскую угрозу» в покое. Но, в таком случае, что мешает нашему правительству расторгнуть договор с Японией о дрифтерном промысле лососей в российских водах?

Да все банально до неприличия. Впрочем, я ничего не буду утверждать. Вы, читатели, сделайте выводы сами.

В реках Японии диких лососей, по сути, нет. Но в Стране восходящего солнца очень даже понимают разницу между диким и искусственным, особенно если речь идет о самых ценных видах – например, нерке. И за деликатес они готовы платить России – и платить по-серьезному. Но когда отпала надобность идти на уступки южному соседу, столичные чиновники, видимо, подумали: а зачем отказываться от денег? Тем более что и государству будет выгода – не только министерским чинам.

Но, похоже, через некоторое время японцы опомнились и подумали: ну а если уж платим такие деньги, то требования можно и ужесточить…

И это произошло в 2000-м году. Очень быстро некая комиссия при тогдашнем главном ведомстве страны единогласно решила изменить границы промысловой зоны японских дрифтеров на Восточной Камчатке. И как-то так получилось, что означенный квадрат очень сильно вписался в акваторию Командорского заповедника.

По чистой случайности нашлись порядочные люди среди чиновников, и копии протоколов и всех документов попали в руки камчатских журналистов (точнее, мои), – и буквально через несколько дней подписанное российско-японское соглашение было тихо аннулировано. Спасибо, в то время у периферийных изданий уже были сайты, поэтому информация получила широкую международную огласку, и замять дело не удалось.

Но, во-первых, невозможно же поверить, что российские чиновники тогда действовали в ущерб российским интересам бескорыстно… Иначе бы они так нахально, беспардонно и, если откровенно, глупо не стали подставляться.

А, во-вторых, где факты, свидетельствующие, что сегодняшние чиновники мыслят иначе, чем их предшественники? И что они решают судьбу родного государства и его казны, а не отстаивают чьи-либо другие интересы?

«Прибрежка»

Вот уж, поистине, камень преткновения. И говорить о ней надоело, и не говорить невозможно.

Ну все уже давно поняли, что это понятие возникло – страшно сказать! – случайно. Кто-то неточно выразился, другие не так восприняли – и пошло-поехало.

Думаю, в действительности не чье-то недомыслие заварило всю эту кашу. Напротив, очень тонкий и знающий ум спрограммировал эту, соглашусь, блестящую игру. А как иначе, если появляется возможность чужими (причем, не очень понятно, чьими) руками многократно перекраивать доли квот и объемы квот? Кстати, и термин «двойной счет», благодаря которому у камчатского Акроса и ряда других предприятий «отчекрыжили» немалую пайку ресурсов, вряд ли был придуман нашим тогдашним вице-губернатором Александром Чистяковым – что-то подсказывает, что «умный» аргумент ему подкинули из Москвы. И что интересно, хотя никакого двойного счета не было, наш деятель сумел так заморочить головы областной администрации, общественности, части депутатов и в главном рыбном ведомстве, что этот термин, похоже, вошел в историю.

В том числе и тем, что, несмотря на все судебные решения в пользу обобранных компаний, те своих ресурсов так и не получили.

А между тем, в чьих-то мозгах зрело детальное продолжение плана: сначала ввели «прибрежку» и разделили квоты, а теперь пойдем в обратном направлении…

И хотя на Камчатке А. Крайний утверждал (это зафиксировано на аудизаписи), что передела квот не будет, он на самом деле уже идет.

Вот свежайший пример с Чукотки – той самой, где в ходе нынешней путины как минимум шестая часть нерестовой рыбы идет объячеенной «благодаря» дрифтерному флоту. На сайт «Рыба Камчатского края» пришло письмо: «Если кто-то думает, что вопрос о допуске Приморского флота в «прибрежку» находится в стадии решения, то спешу вас разочаровать. Андрей Анатольевич идет с опережением графика. Треску, выставленную на аукцион в Чукотской подзоне, он уже объединил – прибрежную и в экономзоне – в один лот. Конкурс состоялся. На все законные требования Чукотки сделать как у всех – отделить квоты прибрежные и продавать их отдельным лотом – ответа не последовало. Как я понимаю, нас никто не спрашивает».

И что интересно. В советское время единое промысловое пространство проблемой не было. Малый и среднетоннажный флот мог спокойно облавливать свои квоты в пределах подзоны на расстоянии не 12 миль, а сколько понадобится. А вот крупнотоннажники в эти акватории войти не могли, потому что Правила рыболовства предусматривают, на каких изобатах каждый тип судна может работать, не нанося ущерба морским ресурсам и экологии моря.

Почему же сегодня нормальный, десятками лет применявшийся принцип отметается? Не дает оснований передела квот?

И без комментариев

О прошедшем на Камчатке штабе лососевой путины можно говорить много. Кстати, как ни удивительно: о лососях там говорилось не так уж и много – постоянно задавались вопросы по другим проблемам рыболовства. Что, видимо, говорит о том, что в отрасли назрело много острых и не терпящих отлагательства вопросов.

Поэтому хочется остановить внимание только на одном высказывании А.А. Крайнего в ответ на вопрос журналиста на рабочей встрече:

«Поступления в бюджет различного уровня увеличились в разы в целом по стране по очень простой причине – система, которую мы создали, приняв соответствующие законы и постановления правительства, привела к тому, что сегодня платить выгодней. Сегодня одна камчатская компания пришла ко мне со словами: «Андрей Анатольевич, надо бы увеличить ОДУ минтая в Петропавловск-Командорской подзоне. И наука подтверждает, что он есть». А что за тревога, спрашиваю, – у вашей компании много квот. «Честно сказать, мы перелавливаем. Но с той системой, которую вы создали, мы посчитали, взятки обходятся значительно больше, чем налоги. Мы лучше будем честно платить налоги. Мы посчитали – тем надо заплатить, этим заплатить. А по-другому не легализовать продукцию. Поэтому готовы работать честно».

Если единственный способ заставить компанию, которая ловит сверх своих квот и легализует продукцию взятками, работать честно… То тут уже и слов нет.

Елена ФЕДОРЧЕНКО.