​«У нас будет разный загар…»

Письмо капитана Анатолия Максимовича Борисова в редакцию газеты «Рыбак Сахалина».

Долгоя пишу это письмо, много бумаги извёл. Но времени у меня сейчас много. Нас, моряков, жизнь научила терпеть и не скулить. Видимо, такова наша судьба. Бывало, годами проводишь в море, а там сталкиваешься с разными задачами, но все они были преодолены, раз я жив и не погубил ни одной жизни. Вот и сейчас терплю и не падаю духом, здоровье плохое, но справляюсь.

Хочу рассказать, что не всё потеряно, когда люди нас поддерживают, когда коллеги протягивают нам руку помощи.

Хорошо, что на свободу выпустили Кудрицкого. Александр Иванович был совсем плох, хочется верить, что врачи ему помогут. Не заслужил он такого обращения, он достойный капитан, и нет на нём греха. Остались мы с Харченко из старой гвардии, но не подумайте, мы не плачемсяздесь. Терпеть будем сколько надо, а надо дотерпеть до справедливости, услышать, как снимут с нас это порочное обвинение.

Спасибо всем тем, кто нас поддерживает. Мы читаем газеты и благодарны людям. И справедливость есть уже в том, что наши дети и внуки знают правду о нас, знают, что мы невиновны, и от этого спокойнее на душе. Когда ты знаешь, что за тобой правда и люди тебе верят, то и терпеть легче, и в тюрьме сидеть проще. Тяжело было вначале, когда первый раз обвинили. Вот тогда было стыдно, что кто-то поверит в эти выдумки, подумает, что я действительно в чем-то виноват. Но теперь, как бы ни закончилось дело, мне никогда не будет стыдно, мне не за что стыдиться.

Хорошая статья была в газете про то, ответит ли кто-то за привлечение невиновных. Я знаю, что никто ни за что не ответит, и нет стремления кого-то к этому ответу призывать. Есть желание призвать к справедливости и здравому смыслу, которого очень не хватает.

О моей невиновности уже много раз заявлялось и мной, и адвокатами. Меня не было на судне, я не управлял им в роковой момент крушения. Если бы я им управлял, то катастрофы бы не произошло. Но я в это время был уже три месяца на берегу, в своей квартире. За штурвалом БАТМ «Дальний Восток» стоял Притоцкий, а в тюрьме сижу я. Всё потому, что Притоцкий погиб, и его не посадишь, вот и сделали из меня ряженого.

Не стыдно мне нести ответ перед людьми потому, что не было никаких на судне изменений конструкции, из-за которых оно, якобы, утонуло. Не о чем мне было сообщать Притоцкому в момент передачи судна. Не скрывал я от него ничего. И как-то неказисто меня обвинили в том, что я скрыл от Притоцкого существенные изменения в конструкции судна. То ли сами следователи уже запутались, то ли выхода у них не было, но сами же написали о том, что Притоцкий управлял судном, зная достоверно об изменениях конструкции. А если он знал, то как же меня судить за то, что я ему не сказал?

Но могу подтвердить ещё раз. Конструкцию не меняли так, как указано в деле. Ложь о вырезах опровергается фото, но от их просмотра суд отворачивается, впрочем, как и от нас.

Вся эта ситуация вокруг нашего процесса заставляет удивляться. Сначала готовишься к одному действию, а развивается совсем иное. Это я про последнее заседание перед таким большим перерывом, аж на два месяца. Этот перерыв никто не просил, он нам совсем не нужен. Мой защитник закончил знакомиться с делом уже 25 мая, ровно через неделю после последнего заседания, и теперь ему нечего делать. Пока ждем июля.

Правильно написали в газете, что на нашу просьбу дать 5 дней нам накинули лишних ещё 55 суток. И про отпуск суда тоже правильно было сказано. Это не секрет, что сейчас суд в отпуске, а я отдыхаю в СИЗО со своими собратьями. А ведь сначала я даже поверил, что хотят быстрее разобраться в деле, поэтому назначенному мне адвокату вместо месяца дали две недели на ознакомление. Я сам его торопил, говорил: знакомься быстрее, быстрее начнём, тянуть не надо, мы давно всё приготовили, что хотели сказать суду. Теперь дело начнут рассматривать только 18 июля.

… У нас будет разный загар, разный у нас отпуск...

Я вижу в нашем деле большие недоработки экспертов по оценке управления судном. Когда капитан командует, всё зависит от него. От меня в крушении ничего не зависело, но ни один эксперт не сказал о том, что погибший капитан неправильно судном управлял. А ведь было именно так. Он и так нарушил все основы хорошей морской практики, а потом поставил судно неверным курсом.

Я вот думаю: может, специально следователи не назначили экспертом судоводителя, чтобы он об этом не написал? Наверняка понимали, что если судоводитель напишет об ошибках в выборе курса и маневрирования, то и ко мне тогда не может быть претензий, я же не мог маневрировать из дома.

Ну да ладно, я не оправдываюсь, мне не в чем оправдываться. Не могу я рассказать вам, как я не управлял траулером. Я могу рассказать сотни случаев, когда я управлял разными судами в сложных ситуациях, и всегда со всем справлялся. Парадокс, но в тюрьме сижу за то, что судном не управлял и не должен был управлять.

Моя история и для остальных капитанов не может быть поучительна. Не могу я им посоветовать, как избежать такой участи. Всю жизнь отдал я флоту, но о таких случаях не слыхал даже от старых учителей. В любые времена капитан за свои действия нёс персональную ответственность. Никогда за одного не отвечал другой. Но не отчаивайтесь, ведь я не потерял надежды. Справедливость – она такая штука, терпеливых любит. Время покажет, я верю. Без веры жить тяжело.

Вот, вроде, и всё, ещё раз спасибо.

А. М. БОРИСОВ.

«Рыбак Сахалина» № 24 от 21 июня 2018 г.