"Здесь, за дальними морями, родилась моя судьба!"

- Мне 63 года и все еще работаю. Последний свой морской рейс совершил в 2010 году. Я тогда забыл, что мне уже 60 лет, затеял большой ремонт и меня… госпитализировали. Затем – списали по здоровью на берег. Так 2 года работал от разу до разу. Было ужасно ощущать свою никчемность, ведь я всегда был добытчиком, рыбаком… А недавно предложили работу на танкере – теперь обеспечиваю рыболовные пароходы топливом.

- Совсем здоровье свое не бережете…

- На работе я – дурак дураком! Пять раз меня госпитализировали с парохода с травмами головного мозга. Два раза вырезали грыжи. Раньше рыбаки действительно вкалывали, ведь и ручного труда было гораздо больше. Знаете, когда я был молодым, то смотрел на людей 35-ти лет и думал: куда они лезут в таком возрасте в море? А сейчас 55-60 лет – нормально, зато молодежь на флот не загонишь…

- Сергей Петрович, я так поняла, что вы – продолжатель семейной династии?

- У меня отец, дед и отчим – все были механиками. Родился я в поселке Октябрьский в 1948 году. Потом родители перевезли меня на Волгу, а оттуда на Кубань. Там прочитал в газете, что в Херсоне есть мореходное училище. Однако мне вначале предрекали артистическое будущее и еще со школы от Адыгеи хотели отправить учиться в консерваторию – уж больно с детства петь любил, да и получалось у меня это замечательно. Но родители моего товарища, мечтавшего ходить в моря, сказали мне, что пение – не профессия. Так оказался в мореходке – в 15 лет.

- И сразу решили учиться на механика?

- Тогда было престижно на штурмана учиться, и мне сразу предложили, т.к. экзамены на пятерки сдал. Да и на тройки бы сдал – меня б взяли из-за голоса (я там успел спеть). Но все равно решил стать механиком, как большинство мужчин в нашей семье. В общем, после окончания учебного заведения стал 4-м по распределению. Куда только ни требовались кадры, только не на Камчатку! Все опешили, когда я запросился обратно на полуостров. Все-таки вырос там, думалось мне, значит надо там и работать.

- Вы же могли поехать в Севастополь, например!

- Конечно, мог! Но тянуло меня на Камчатку. Мой дед работал на маяке на западном побережье. Заканчивалась школа, и меня отправляли к нему – там у нас были свои ездовые собаки, лошади. А когда готовили сухую рыбу для собак, к нам медведи приходили. Помню, как меня в детстве впервые в Петропавловск привезли – я был в восторге, этот город казался мне просто огромным. В общем, на Камчатке была сплошная романтика!

- Помните, как начиналась ваша морская жизнь?

- Попал сначала в Камчатрыбпром, откуда меня в 1968 году отправили в поселок Октябрьский, в колхоз имени Октябрьской революции. Первое время был мотористом. Когда, помню, на ремонт в Петропавловск приехали, несколько месяцев на судне жили, т.к. гостиницы для нас тогда не было. Кстати, я, как самый молодой, был «золотыми копытами»: только появлялись деньги – меня сразу отправляли за спиртом. Вначале даже своеобразная проверка была – налили тонкий стакан спирта и заставили пить. Представьте себе, мне только 19 лет, я не пью! А они говорят: «У нас кто не пьет, тот не работает». В общем, экзамен я выдержал… Через 3 года впервые собрался в отпуск и выяснилось, что я на судне официально не значился, на меня даже табель не вели – платили какие-то деньги просто так…

- Пробовали работать на берегу?

- В 1969 году наш колхоз приобрел первый СРТМ «Водолаз», где я дорос до старшего механика, что в те годы было очень престижно. Но вскоре вернулся на малый флот. Я, бывало, всю зиму жил на пароходе и перебирал двигатели. В 1977 году меня назначили главным инженером колхоза, и я затосковал. Ну не мог я сидеть на берегу, когда за окном пароходы гудят! Но меня отправили в санаторий, где я встретил свою вторую жену и, бросив все, уехал в Кишинев. Там работал слесарем-наладчиком, сварщиком и много кем еще. И когда мне становилось очень тяжело из-за тоски по морю, я надевал свою форму и фуражку-мичманку. Так и ходил по городу. Все спрашивали, что это за одежда такая – в Кишиневе никто морской формы не видел! Меня однажды даже за швейцара приняли. И все же в 1985 году в 36 лет я вернулся на родину, где меня сразу взяли стармехом. Как сейчас помню, пошла совсем другая рыбалка! И если раньше у нас был план 600-700 тонн рыбы за путину, то тут уже было 1200 тонн! Бывало, что на МРСе брали годовой план за одно только лето.

- А что-то неординарное случалось?

- Знаете, у рыбаков есть такое суеверие – в понедельник и 13-го числа не отходить. И мы по молодости относились к этому легкомысленно, пока не произошло следующее. В 1971 году на СРТМ «Водолаз» капитан дал приказ – отходим в понедельник 13-го февраля. И представляете, в этот день сразу же при отходе получает серьезнейшую травму наш радист! Естественно, дней 10 мы простояли на берегу, пока нашли ему замену. Наступает 13 марта – во льдах подходим швартоваться к танкеру. И тут второй механик вместо заднего хода дает передний. Влетаем в танкер и пробиваем ему борт – он чудом не взорвался. Приближается 13 апреля – мы уже все волнуемся. С трудом пробились к плавбазе во льдах, чтобы сдать свою продукцию. Наступает 12 часов ночи, я на вахте, даем средний ход и… раздаются удары по гребному валу. Тут судно встает – мы вызываем спасателей. Вдруг видим, что возле нас ныряет какая-то огромная серая масса. А когда, перепуганные, стали наблюдать, оказалось, что это наш бортовой киль – когда мы его оторвали во льдах, он завернулся как пружина. Пришлось его отрезать и второй – для равновесия. Сами представьте: апрель, Аляска, штормы, а мы без бортовых килей. Крены до 40 градусов… Подходит 13 мая и капитан говорит – все. Однако решили напоследок выловить кораллы, но и тут у нас все оборвалось, зацепившись за скалы. Полным ходом домой! Мы еле пришли в Сероглазку на четырех цилиндрах из восьми – их заклинило. С тех пор 13-е число и понедельник – никогда!

- Это удивительно! А какие еще суеверия существуют у рыбаков?

- Женщина на борту – к раздорам. «Солнце красно поутру – рыбаку не по нутру» – значит стоит ожидать ветреной погоды. А когда ты приходишь в порт, и жена не хочет тебя обратно в море отпускать – она должна поцарапать мачту. Считается, что тогда будет плохая погода, и мы в море не уйдем.

- Вы обмолвились, что поднимали кораллы с больших глубин. С какой целью?

- В то время это были прекраснейшие сувениры! К тому же я научился выделывать рыбу так, что получалась настоящая красота. За такую рыбку или коралл можно было много чего полезного выменять на плавбазе, например. Так как бывали периоды в дальних районах, когда была очень дорогая питьевая вода, не хватало свежих продуктов.

- Может, вы и морских чудищ наблюдали?

- Бывало и такое! Представьте, ночь, над тобой звезды, под тобой бескрайнее море, фосфоресцирует вода и вдруг рядом всплывает кит! Он больше

МРСа, на котором находишься! И кажется, что если он захочет спину о судно почесать, то перевернет нас в одно мгновение. Вот когда настоящая оторопь берет!

- Но животные рыбалке особо не вредили?

- Нам сивучи на Аляске рыбачить мешали! Представьте, 4 часа тащишь этот трал, а они налетают и все разрывают прямо на твоих глазах. А бывало, что и вылавливали их вместе с рыбой в трале. Сложно было с ними бороться: бьешь кувалдами по борту, чтобы их отпугнуть, а они со временем привыкают и не реагируют… А сейчас косатки на ярусах рыбу съедают – вытаскиваешь из воды одни головы!

- И с людьми «воевать» приходилось?

- Что раньше японцы вытворяли! Они жилковые сети на протяжении 15 км одна к одной ставили. Такие стены перекрывали ход красной рыбы, чем нарушали международную конвенцию. И мы рубили эти дрифтеры!

- Видимо, море не может не вдохновлять на поэтический лад?

- «Здесь, за дальними морями, родилась моя судьба!» – вот одни из моих первых строк. Первые свои стихи я принес в школу, когда мне было 7 лет. Но учителя не поверили, что это мое творчество. Очень обидно было! А потом, конечно, всю жизнь море меня вдохновляло. Отход – всегда грусть, приход – всегда радость.

Мои друзья-рыбаки принесли тетрадь со стихами в «Рыбак Камчатки». Для меня это было неожиданностью! Их опубликовали, а мне даже гонорар заплатили – 17 рублей. Было, конечно, очень приятно. Мне тогда как раз лет 26 было. А в 2004 году к моему 55-летию вышел сборник моих стихов.

Кроме того, недавно написал гимн Камчатского края, который, кстати, сам пел в день его образования. А 4 июля был вечер для ветеранов рыбной промышленности, где я тоже выступал.

Кстати, жизнь на Украине дала результаты. На Камчатке в советские времена был солистом в хоре «Днепровские зори». Не единожды обком партии снимал меня с флота на различные смотры. Теперь в «Красной гвоздике» пою…

- Сергей Петрович, рыбаки вообще часто пишут стихи?

- Очень часто! Еще Хемингуэй назвал черты, свойственные людям, ходящим в море: лошадиное упорство в работе, жестокий цинизм и слезливый сентиментализм. Просто большинство стесняется делиться своим творчеством.

Дарья ЧЕРНЕНКО.