По следу зверя

В глубь веков уходят навыки поморов добывать морского зверя на побережье дальневосточных морей. Охотой на тюленей, моржей и китов занимались азиатские эскимосы и чукчи Чукотки, коряки и другие малые народности. Продукция зверобойного промысла являлась главной составляющей благополучия семьи и целых поселений. Это и пища, и обустройство яранг, одежда, обувь, корм для собак – и даже отопление жилья.

Традиции сохранились и по сей день. Но, как ни странно, забытыми, или скорее заброшенными, оказались навыки добычи и исследования морского зверя в промышленных масштабах. Насколько интересен может быть этот объект сегодня и есть ли перспектива у данного вопроса? Однозначного ответа нет. Пока.

Из истории вопроса

К сожалению, доступные данные по видовому составу добываемых тюленей и китов сохранились только с 20-х гг. XIX в. и, главным образом, по Чукотскому полуострову. Известно, что с 1915 по 1937 гг. там добывалось 1-20 китов (гладких, малых полосатиков и серых), 1,4-5,7 тыс. моржей, от 600 до 2,5 тыс. лахтаков, 12,5-36,7 тыс. акибы. Техническая оснащенность охотников была под стать промыслу, т.е. слабой, поэтому и выход продукции был минимальным. Однако аборигены Чукотки сами следили за тем, чтобы не брать лишнего от природы, и в случае уменьшения числа встречавшихся животных устанавливали ограничения или временный запрет на добычу, как это было, например, с моржами.

Единственным видом, испытавшим чрезмерный промысловый пресс, была акиба Берингова моря, особенно у берегов Чукотки. Есть данные, что в период с 1915 по 1937 гг. выбой ее был настолько велик, что к началу 40-х годов запасы этого вида оказались сильно подорванными. Возможно, они не восстановились до сих пор. Еще одним доказательством тому служат данные научно-исследовательских работ сотрудников ТИНРО второй половины 60-х годов. В двух научно-поисковых рейсах не было обнаружено даже минимальных скоплений акибы на льдах Анадырского залива. Гораздо позже, в 90-е, суммарный выбой этого животного (берег + судно) колебался от 2 до 4 тыс. голов.

Конечно, здесь нельзя не учитывать падения объемов промысла в военные годы и негативной роли укрупнения поселков в 50-х гг., когда в результате этого обезлюдели, а значит, и оказались выключенными из хозяйственного оборота пространства побережий и прибрежных вод протяженностью на многие сотни километров. Ко всему этому береговой промысел госчиновниками рассматривался как устаревшая форма хозяйствования, тормозящая развивающееся клеточное звероводство на побережьях дальневосточных морей. Для обеспечения зверей мясными кормами было принято решение активизировать добычу тюленей за счет судового промысла.
Нельзя сказать, что развитие судового промысла было чем-то новым. В 1932 году Дальзверопромом для добычи тюленей были приобретены два судна, что послужило началом развития такого рода добычи. В конце послевоенных лет и до 1953 г. число добытых тюленей с судов было сравнительно невелико и колебалось в пределах 4-19 тыс. голов. Результативность промысла резко возросла с 1954 года, когда в работу вступили зверобойные суда, число которых к 1957 г. возросло до 12, а промысловая убыль составила не менее 100 тыс. голов, включая примерно 30% утонувших и около 20% неподобранных животных. Промысел в упомянутые и последующие годы был безлимитным, а потому, с точки зрения биологической, неуправляемым.

Между тем объем собранных проб для научных целей ежегодно исчислялся сотнями по каждому из промышляемых видов, что позволяло осмыслять качественное состояние выявленных скоплений животных и являлось (вкупе с результатами проводившихся раз в три года авиаучетных работ) основой для научных рекомендаций. Уже тогда, поняв пагубность безлимитного промысла, маммологи стали настойчиво рекомендовать введение определенных лимитов по видам и выявленным их концентрациям в Охотском и Беринговом морях. Принятие решения о лимитах растянулось на годы, и только в 1969 г. Министерство рыбного хозяйства СССР приняло соответствующий документ.
Естественно, не удалось избежать ошибок, но в целом прогностические данные были добротны и позволяли промышленности вести многолетний устойчивый промысел, не снижая общую численность видов.

Обширный сбор экологических и морфологических данных промысловых видов тюленей и их аэроучет надо льдами Охотского и Берингова морей позволил маммологам Магаданского отделения ТИНРО построить прогностическую модель оптимального изъятия видов с учетом пополнения, примерно равного промысловой убыли. Например, если общая численность ларги в Охотском море определена в 180 тыс. голов, то ежегодный приплод, равный 4% общей численности, составит 7200 новорожденных. Чтобы поддержать равновесное состояния вида, величина промыслового изъятия не должна быть более тех же 4%. Таким образом, по обоим морям планировалась добыча тюленей в 60-70 тыс. голов.
Много лет спустя стало ясно, что за счет непроизводительных потерь перепромысел в течение ряда лет был реальностью, угрожавшей устойчивой численности видов при ежегодном отстреле около ста тысяч голов тюленей. В конце 70 – начале 80-х гг. пришлось резко, более чем вдвое, сократить объемы до 30-40 тыс. голов. Вводимые ограничения, наряду с сокращением числа судов и времени их промысловой деятельности, должны были сыграть положительную роль. В итоге к началу 90-х гг. судовой промысел прекратился.

О пользе дела

Конечно, рентабельность зверобойного промысла всегда была минимальной. Выход продукции составляли меховые и кожевенные шкуры да мясокостный фарш. Хотя еще в 20–30-е гг. на Дальнем Востоке из мяса морских млекопитающих выпускалось несколько сортов колбас, сальтисоны и другие мясные продукты, включая брикеты замороженного мяса. Во второй половине 50-х годов во Владивостоке продавались дешевые консервы из китового мяса с отличными вкусовыми качествами, выпускавшиеся маломощными китокомбинатами на Курильских островах, и колбаса из того же мяса, пользовавшиеся большим спросом.

Стоит отметить, что в свое время ученые ТИНРО-Центра пробовали вернуть интерес к мясу морских млекопитающих как пищевому, но не получилось. Главным образом, как поясняли ученым технологи, потому что «структура мяса содержит неприемлемое количество неомыляемых жиров». Позднее оказалось, что мясо морских млекопитающих по вкусовым качествам не хуже телятины, а по цепочке аминокислотного состава является даже лечебным продуктом. Это было заключение Института питания Украинской Академии Наук. Более того, технологами ТИНРО уже были разработаны технические условия и технологическая инструкция по производству мороженых полуфабрикатов из внутренних органов дальневосточных ластоногих. Но промысел уже «шел» к своему закату.
Особо важной составляющей повышения рентабельности промысла морских млекопитающих могло бы стать использование их внутренних органов для получения биологически активных веществ (БАВ). Это и камполон, применяемый в медицине при лечении анемии, гепатитов, цирроза; и цитохром-С, стимулирующий работу сердца; и тимозин с широким диапазоном иммунокоррегирующей активности; и многое-многое другое, что явилось результатом исследований как специалистов ВГМИ, так и сотрудников ТИНРО. Изучалась противомикробная, противогрибковая и противовирусная активность липидных экстрактов из органов и тканей китов и ластоногих. В результате был выявлен их хороший стимулирующий эффект в отношении бактерицидной активности антибиотиков стрептомицинового ряда к золотистому стафилококку, кишечным инфекциям.
В связи с тем что практически все органы и ткани морских млекопитающих обладают противоопухолевой активностью и содержат большое количество различных биологически активных веществ (витаминов, каротиноидов, полиненасыщенных жирных кислот) также с противоопухолевыми свойствами, ученые ВГМИ предложили использовать их в цельном виде или в виде пищевых добавок в диетическом питании онкологическим больным и людям с повышенным риском по онкологическим заболеваниям.

Установлена перспективность желчи морских млекопитающих для больных с инфицированными ожогами и хроническими дерматитами. Медицинской промышленности была рекомендована возможность получения из печени и легких морских млекопитающих четырех видов биологически активных жирных кислот, участвующих в биоэнергетических процессах и обладающих антимикробной, иммунологической и противоопухолевой активностью. Таким образом, ранее считавшиеся отходами зверобойного промысла внутренние органы являются ценнейшим сырьем для получения самостоятельных и вспомогательных медицинских препаратов.
К сожалению, большинство разработок так и остались в разряде опытных, ибо исследования совпали по времени с периодом перестройки в нашей стране. Однако все результаты исследований сохранены и ждут своего времени.

Не все потеряно

Специализированный масштабный судовой промысел, какой существовал ранее, теперь из-за отсутствия судов, конечно, невозможен. Строительство специального флота – дело дорогое даже для мощных фирм, а «как-то приспособленные» суда не будут успешными. Мы неоднократно возвращались к этому вопросу, но реальный выход остается один – нужно технически развивать традиционный береговой промысел. Что это значит?
Прежде всего, должны быть проведены исследования прибрежных акваторий, где будут добываться тюлени, а также учет численности разных видов, периодики их максимальных подходов к определенным участкам побережий. Одним из главных условий следует считать выбор щадящих орудий промысла. Ружейная охота при этом должна быть поставлена в ряд самых нежелательных способов добычи, так как может заставить тюленей покидать привычные места. Важно, чтобы бригады охотников имели в распоряжении холодильные емкости, это резко поднимает рентабельность в связи с расширением ассортимента получаемой продукции (главным образом для фармакологии), а также пищевого мяса.
Однако с нынешними изменяющимися «правилами игры» возникает и ряд дополнительных трудностей. Деление дальневосточных морей на зоны и подзоны и, в связи с этим, строгая регламентация добычи зверя в рамках упомянутых границ не создавали трудностей для освоения лимитов тюленей в каждой из зон во времена работы на промысле флота. Таким образом, научные сотрудники, участвуя в рейсах на промысловых судах, собирали биологический материал, охватывая все виды тюленей в пределах, скажем, Охотского моря. Сейчас ситуация изменилась – тюлени на льдах открытых пространств выпадают из промысла и из исследований. Уже тогда статистические данные показывали, что береговым промыслом охватывается не более 30%, остальное – 70% осваивал судовой. Береговая добыча тюленей в подавляющем большинстве случаев не выходила за пределы 12 миль, т.е. за пределы территориального моря. Судовой, напротив, добывал тюленей как правило значительно мористее.

Соотношение 30:70 и сейчас представляется довольно приближенным и, как и прежде, будет зависеть от комплекса причин, включая лед как субстрат для размножения и линьки, ледокольные способности зверобойных судов, отсутствующих в настоящее время, экологию разных видов тюленей и их отношение к разным типам льдов. Поэтому граница промысла – территориальное море и открытые его акватории – всегда будет оставаться условной.

Но в настоящее время и это не представляется важным, ибо судовой промысел не осуществлялся с 1992-1995 гг., а минимальный береговой не может отрицательно повлиять на численное состояние известных популяций.
В последние годы новой опасностью как для тюленей, так и для более крупных морских животных – китов, стала развернувшаяся по побережьям дальневосточных морей изыскательская и промышленная работа по добыче нефти и газа. Даже если предположить (теоретически), что утечек не будет, то побочные негативы при разведке и строительстве сооружений, в том числе и платформ, даже с большой натяжкой нельзя оценить как нейтральные. Ведь некоторые тюлени после разрушения ледового покрова устраивают лежбища на берегу (лахтак, ларга, частично акиба), а такие, как морской котик и сивуч, – только на берегу. Не исключено, что многие лежбища могут угаснуть или, в лучшем случае, сформироваться в более спокойных местах.

Это проблемы недалекого будущего. А настоящее уже требует принятия экстренных мер. На севере уже давно знают, что логовища акибы, единственного тюленя, зимующего в полярных морях, пахнут керосином. Сравнительно недавно стало известно, что серые киты, добываемые чукчами, имеют устойчивый йодистый запах, подчас настолько сильный, что дальнейшая утилизация целой горы мяса становится, мягко говоря, проблематичной. До выявления полного комплекса причин этого явления – долгий путь. Но, видимо, имеет смысл предположить, что конверсия от взлетающей ракеты оседает на огромных пространствах льдов северных морей. Службы, которая бы периодически отслеживала, а при промысле брала пробы на соответствующие анализы, на севере нет. Хотя справедливости ради надо сказать, что в последнее время такие факты все же привлекают внимание специалистов для выяснения их причин.

Какова же перспектива исследований тюленей и их промысла? Представляется, что в сложившихся обстоятельствах промысел тюленей будет осуществляться в прибрежных водах дальневосточных морей. С одной стороны, он будет носить характер щадящего из-за технических возможностей коренных народов севера, его осуществляющего, и это будет своеобразной гарантией отсутствия чрезмерности. С другой – эта чрезмерность лимитируется существующими высокими ценами платы за ресурс. Это сдерживает инициативу, и все пока остается неизменным.
К тому же осложняется расчет оптимально допустимого выбоя, ибо промыслом будут осваиваться, главным образом, тюлени прибрежных вод, что предполагает отсутствие информации о пространственном распределении и качественном состоянии популяций центральных акваторий. Но именно этот факт является неприемлемым, если говорить о стабильности промысла. И, конечно, не следует забывать о необходимости авиаучетов раз в три года, чтобы получать данные численности видов.

Таким образом, в связи с тем, что около двух десятков лет судовой промысел не осуществляется и до сегодняшнего дня ученые не получили возможности осуществлять какие-либо исследования в данном направлении, единственной возможностью остается формировать прогноз выбоя на основе оценок численности тюленей периода 80-х годов XX века. На тот момент численность тюленей в Охотском море оценивали в 1,2 млн. голов (540 тыс. акибы, 350 тыс. крылатки и по 180 тыс. ларги и лахтака), в Беринговом море – примерно в 800 тыс. голов (250 тыс. лахтака, 130 тыс. акибы, 117 тыс. крылатки, 107 тыс. ларги и 200 тыс. моржей).
К сожалению, эти данные можно использовать лишь в качестве ориентировочных. Многолетняя пауза в промысле тюленей из-за невозможности получить данные экологического и морфофизиологического порядка с использованием экспедиционного судна исключила возможность осмысленного формирования ОДУ. К тому же сегодня все более проблематично становится получить данные от частных компаний, планирующих заниматься или уже осуществляющих прибрежный промысел.
Поэтому пока ученые предложили временную схему определения величины изъятия по видам на основе заявок из административных органов, согласованных с территориальными органами надзора и направляемых в региональные рыбохозяйственные НИИ (КамчатНИРО, МагаданНИРО, СахНИРО, Хабаровское отделение ФГУП «ТИНРО-Центр»). И лишь затем, после анализа заявок на местах (бизнес, наука, контроль), вопрос может быть рассмотрен на ежегодных научно-промысловых советах дальневосточных регионов.

Как долго процесс исследований будет входить в прежнюю колею и сколько времени уйдет на совершенствование техники и тактики самого промысла тюленей – определить пока сложно. Но ясно одно: зависеть это будет от степени интереса к самому вопросу, то есть к делу с вековыми традициями, огромным потенциалом и массой перспективных возможностей.

Фото из личного архива автора.

Адольф ПЕРЛОВ - к.б.н., заведующий лабораторией морских млекопитающих ФГУП «ТИНРО-Центр»