 |
Страницы истории. «Дальрыба» в судьбах рыбаков. Часть 2 |
На Дальнем Востоке
Юрий Викторович Моравский родился в 1932 году в г. Артеме. Когда окончил начальную школу, умер отец. Юра решил устроиться на работу. Как все приморские мальчишки, бредил морем, вот и пошел наниматься в матросы. Повезло, встретил добрых людей, помогли определиться на транспорт учеником. Сверстники завидовали: предел мечтаний, тельняшку он носил на законных основаниях. Правда, недолго. Во время войны Иосиф Виссарионович Сталин в целях борьбы с беспризорностью и нищенствованием детей издал Указ об определении всех малолеток в ФЗО. Старшее поколение знает, что фабрично-заводское обучение давало возможность получить рабочую специальность. Стал «фабзайцем» и Юра. А спустя год после войны его направили в Находкинскую мореходную школу юнг народного комиссариата рыбной промышленности. Шестнадцати лет от роду получил удостоверение судоводителя (капитан!) до 200 (ого!) регистровых (истинно морское слово!) тонн (знай наших!). Гордости не было предела.
Распределили на Камчатку, куда прибыл хоть и пассажиром, но на пароходе. До 1952 года или чуть больше проработал в Камчатском морском пароходстве. Был и матросом, и кочегаром, и третьим помощником. Тяга к дальнейшему росту имелась, окончил вечернюю школу и поступил в Дальрыбвтуз, на факультет механики пищевых производств, который объединял холодильщиков и специалистов по разделочным рыбным машинам.
Здесь познакомился со студентами Колей Котляром, Юрой Диденко, Витей Белым, Петей Данилевским, Геной Чистяковым. Впоследствии Николай Исаакович станет Министром рыбной промышленности, Юрий Григорьевич – руководителем Дальморепродукта.
Так случилось, что половину группы составляли парни, половину – девушки. К получению дипломов почти все переженились. Коля женился на Галке, Витя предложил руку и сердце Кате, а он выбрал Любочку. Учились и жили дружно. Своей будущей специальностью гордились. К романтике морской прибавлялось чувство кормильца народа, добытчика продуктов первой необходимости. В пятидесятые годы соленая красная рыба очень даже кстати дополняла спасительницу-картошку, а крабовыми консервами все полки были завалены. Студенты на завтрак покупали их запросто.
Картошкой выручал хозяйственный Юра Диденко. Он в своих сельских владениях набирал мешок, вскидывал его на плечи и тащил в общежитие – ребят кормить. Дружба со студенческой скамьи крепка, до сих пор все встречаются раз в пять лет. Дни рождения празднуют всегда вместе. Жаль, время летит, полвека минуло с той поры, в живых осталось всего человек десять…
Значит, выучился Моравский и по направлению поехал в УАМР – Находкинское управление активного морского рыболовства, оно потом стало БАМРом. Немного побыл там, потому что не хватало судов. Попросился в Главприморрыбпроме на новое место. Направили в Зарубино механиком холодильника. В те времена рыбокомбинат носил имя бывшего начальника Владприморрыбпрома Исаенко. Комбинат и порт новые, руководители собрали 32 специалиста с высшим и среднетехническим образованием. По тем временам это была очень большая сила. Там работали Петр Котляр, будущий начальник добычи «Дальрыбы» Владимир Калистратов, Петр Данилевский трудился главным инженером. Котляр был инженером, потом заместителем начальника добычи рыбы. Когда его забрали в штат крайкома партии, заместителем стал Калистратов.
Через некоторое время Юрия Викторовича назначили главным инженером в Советскую Гавань. Нашлась работа и Любови Антоновне, ее назначили начальником конструкторского бюро.
Это был большой рыбокомбинат, во время путины численность работающих достигала 3 тысяч человек. Комбинат состоял из базы Совгавани, орочанского национального поселка Датты и Сиркума, расположенного северней Датты. Совгаванцы ловили камбалу на 10 судах ДС – добытчиках раза в полтора больше общеизвестных МРСок. Позднее их списали. Основной задачей коллектива были приемка и засолка лососевых видов рыб.
Рыбу разделывали вручную. Имелись штук 15 чанов (туда опускали брезент), стоял конвейер, рыбу засыпали крупной солью еще до укладки. Ну там, если необходимо, добавляли соль непосредственно в чан.
Выпускали и консервы: камбалу обжаренную, в томате и лососевые.
Этим огромным в понятиях рыбной промышленности Хабаровского края предприятием руководил Ефим Владимирович Горчаков. Его очень ценил известный среди дальневосточных рыбаков Анатолий Михайлович Карякин. Было за что, Совгаванский район жил и развивался за счет рыбаков.
У вновь назначенного главного инженера имелся прекрасный практик, механик Валентин Селютин. Механик консервного завода «Фечун», сменный механик Гаврилов – это все люди, оставившие добрый след в памяти Юрия Викторовича.
Начиная с середины пятидесятых годов решением правительства страны дальневосточная рыбная отрасль получила в своем развитии новый виток. Ручной труд отходил в прошлое. Во Владивостоке постановили механизировать процесс изготовления консервов на принадлежавшем Главприморрыбпрому совгаванском комбинате. Для установки новой техники нужно было демонтировать старый завод. Сроки поджимали, железная дорога уже готовила площади для выгрузки контейнеров.
В те времена главным инженером Приморрыбпрома работал умница и трудяга Владимир Флорианович Старжинский. Он родился во Владивостоке, в районе Моргородка, который называли в то время Капустным полем. Сразу после войны закончил Дальневосточный политехнический институт имени Куйбышева. Владимира Флориановича назначили инженером механического завода рыбной промышленности. Он располагался на берегу Амурского залива, там, где нынче проходит Набережная. Поработал, стал главным инженером, в верхах поговаривали о директорском кресле, но его забрали в Москву – работником Министерства рыбного хозяйства. После болезни умерла жена, и Старжинский вернулся на свою малую родину работать в рыбной отрасли. Его взял к себе Иван Иванович Пульст. Иван Иванович не имел высшего образования, но это не помешало талантливому человеку стать главой Приморрыбпрома.
Когда образовалась «Дальрыба», Владимира Флориановича назначили заместителем начальника по производству. Позднее он станет главным инженером «Дальрыбы», в 1979 году возглавит и по 1982 год будет ее руководителем. Именем Владимира Старжинского назовут траулер.
Старжинский выделил совгаванцам японскую лососевую линию «Тахубусан» для разделки рыбы и набивки банок. Такая прекрасная машина была на советском Дальнем Востоке в единственном экземпляре. На богатой лососевыми видами рыб Камчатке работали восемь линий японской фирмы «Даичи», устанавливали их и на плавбазах. «Даичи» выполняла те же операции, только у нее был один барабан, а у «Тахубусана» – два. Они были выгодней тем, что благодаря второму барабану были упрощены сложные операции.
В основном задачи отдела заключались в обеспечении закупок оборудования для рыбокомбинатов, холодильников и его ремонт. Таких коллективов насчитывалось более двадцати: имени Исаенко (в Зарубино), Владивостокский горрыбкомбинат, на Попова и Рейнеке, Уссурийский рыбокомбинат, в Большом Камне и Козьмино (Находка), в Славянке, в Валентине, Тетюхе, Мутохе и Совгаванском кусте…
Сейчас почти ничего не осталось. Уссурийский комбинат, где был туковый холодильник и посольные заводы, закрыли. Приказали долго жить предприятия на Попове, Рейнеке и др.
Наряду с Совгаванским комбинатом вспоминается Юрию Викторовичу Уссурийский рыбозавод. Он принимал участие в пуске колбасного цеха. Оборудование для него по заданию первого секретаря крайкома партии Виктора Павловича Ломакина покупал Владимир Старжинский. Его установкой в основном занимался главный инженер Владимир Павлов из Приморрыбпрома (перед этим он работал заместителем начальника рыбного отдела крайкома партии). Много трудов приложили сотрудники ТИНРО, разрабатывавшие свою технологию производства рыбной колбасы. Для выпуска выбрали два варианта – с содержанием 30 процентов мяса и 70 процентов рыбы и наоборот. Так во втором варианте отличить по вкусовым качествам вновь созданную колбасу от обычной мясной рядовой покупатель не мог. Эта полумясная-полурыбная продукция стоила копейки, она шла нарасхват и была рентабельной. Крайком партии поставил задачу насытить ею рынок сполна. Цех Уссурийского рыбозавода давал хорошие результаты.
Потом Моравский перешел в «Дальрыбу» на должность старшего инженера технического отдела. Позднее стал главным механиком, начальником технического отдела.
Техотделом «Дальрыбы» руководил Доминик Доминикович Шитько. Он увлекался органической химией, был очень силен в технологии морепродуктов, в частности, агар-агара. Шитько закончил Томский государственный университет в числе лучших студентов еще до войны. Знал пять иностранных языков. Был главным инженером Охотского рыбтреста. Оттуда его и пригласили в «Дальрыбу». Обходительный, интеллигентный, всесторонне развитый человек. Он любил поэзию, музыку.
Юрию Викторовичу поручили заниматься внедрением новой техники. В «Дальрыбе» имелся Дальтехрыбпром с центральным проектным конструкторско-техническим бюро (ЦКПТБ), где работали инженеры с изобретательской жилкой, они занимались проектированием, изготовлением и внедрением новой техники. Моравский быстро нашел с ними общий язык.
Инженеры супруги Белые там работали – Виктор Игнатьевич и Екатерина Федотовна, еще со студенческой скамьи знакомые Юрию Викторовичу, для него просто Витя и Катерина. Витя выпускался в 1958 году, он занимался машинами для разделки рыбы. Катерина, так ее звали все студенты, закончила Дальрыбвтуз годом позже. Ей, еще не имеющему опыта работы инженеру, Доминик Доминикович поручил создание машины для переработки морской капусты. Катерина справилась с задачей блестяще. Капусторезки Е. Белой применяются до сих пор. Позднее она работала над проектом автоматической линии по разделке красной рыбы и тоже добилась отличных успехов. Это признавали и иностранные разработчики технологического оборудования.
Юрий Моравский был назначен членом комиссии по приемке первого плавзавода – «Андрея Захарова». Плавзаводом командовал капитан-директор Петр Житников. Кстати, его сын Анатолий тоже учился в Дальрыбвтузе, курсом старше Моравского.
В период оснащения в Ленинграде плавзавода технологическим оборудованием на недавно введенную должность главного инженера, заместителя капитана по технологической части, был назначен Александр Никитич Левашов. Он заканчивал Ленинградский институт, работал главным инженером в Совгавани, главным инженером и начальником Уссурийского рыбокомбината, был начальником Крабофлота.
После прибытия во Владивосток вышли на испытание новых разделочных станков в Бристольский залив, к Америке. Часть их забраковали, часть приняли. «Андрей Захаров» стал полигоном для внедрения новой техники по крабам. На плавзавод села большая группа – человек пятнадцать. Командовал Левашов, технологом была Мельникова, из Дальрыбы присутствовал Моравский, из ТИНРО – Шилин. Ремонтные работы выполняла рембригада из Ленинградского Адмиралтейского завода, около 100 человек. Проверили станки Саввы Губаря для срывки панциря и для разделки правой клешни. Пришлось забраковать их: обслуживающий персонал не выдерживал темпа из боязни потерять пальцы, оборудование не отвечало требованиям техники безопасности. Позднее их заменили на станки Ермолина, Куприна. Ермолин – чистый изобретатель, он ходил механиком на старых плавзаводах Крабофлота. Куприн – бывший главный инженер Крабофлота.
Эти первые отечественные станки усовершенствовал и создал собственные по выбивке мяса из ходильных ног и клешней талантливый конструктор из Дальтехрыбпрома Иван Залуговский. Крабофлот взял Ивана Яковлевича к себе главным механиком на плавзавод. Понятно, эти обязанности он не выполнял, а занимался изобретательством и доводкой технологических линий. Рука об руку с ним работала Тамара Васильевна, соратница и супруга Заслуженного изобретателя РСФСР. Залуговский имел 18 авторских свидетельств на изобретения, 14 из них были посвящены крабовой теме.
На крабах Берингова моря плавбазы работали в месяцы, где есть буква Р – февраль, март, апрель, в мае путина заканчивалась. Их перегоняли к Камчатке и продолжали работать уже на камчатском крабе. Бристольский краб раза в полтора больше, панцири ракушками обросли, ходильные ноги длинные, правая клешня мощная. В альбоме Моравских есть фотография палубы, заставленной стропами – крабы в ракушках, старые крабы, в возрасте.
Ну а потом Юрию Викторовичу поручили строительство рыбокомбинатов на Курилах. Там встретился с Зиновием Салием, закончившим Дальрыбвтуз на два курса раньше. Салий работал на Попове директором консервного завода, когда начали его строительство. Зиновия Николаевича пригласили в Малокурильск. Он много трудов приложил для обустройства быта рабочих и моряков, можно сказать, настоящий город построил там, где только японские фанзы стояли. Школу отгрохали большую, ее директором стала жена инженера Тунгусова.
На первом рыбозаводе разделывали китов, позднее его приспособили для разделки рыбы, выезжала специально собранная «Дальрыбой» строительная команда. В годы перестройки этот завод разгромили. Потом был еще один, к его созданию Моравский приложил много усилий. Там трудились механик Василий Плаксин, потом – Литвинов, Тунгусов, Виктор Федорчук.
Много было людей, вспоминает Юрий Викторович. В путину до 6 тысяч набиралось, постоянного состава насчитывалось около тысячи человек. «Дальрыба» со всех рыбокомбинатов собирала строителей, создавала монтажные бригады, они приезжали и строили. Жилые дома, производственные помещения, даже тротуары – все было деревянное. Местные бригады, когда путины не было, тоже занимались строительством.
Помимо Малокурильска был еще Крабозаводск. Их объединили и отдали Сахалину. Приморцы (Приморрыбпром) в основном осваивали Шикотан. Во время путины людей в Крабозаводск направляли с Сахалина, а в Малокурильск – из Приморья. Выпускали главным образом консервы. В Малокурильске гнали круглую банку № 6 и № 17 – в виде корытца. В круглой выпускали сайру в собственном соку, а в продолговатую укладывали сайру подкопченную. С окончанием сайровой путины привозили красную рыбу, в том числе мороженую, а из Магадана даже ракушку-трубач подбрасывали. Камбалу обрабатывали. Для «Дальрыбы» все это было рентабельно.
Расставим все точки в истории Малокурильска и Крабозаводска. Сахалинцы всегда хотели создать свой флот со всеми структурами. И решили сделать это на основе объединения. Не разрешил Михаил Иванович Дроздов, начальник Главка в 1965-1971 гг. Накладно для Дальнего Востока, сказал он. Нигде, кроме Приморья, не было мощной ремонтной базы. А если подобную организацию дублировать на Сахалине, где ремонт дороже и заработная плата выше, государству (на тот период) будет невыгодно. Так объяснил Дроздов свое решение. Когда Михаил Иванович прибыл на Сахалин для участия в работе совещания в областном масштабе, его не пригласили в президиум. Первый секретарь обкома партии Леонов нелестно высказался в адрес Владивостока. Считайте, он не одобрил политику руководства дальневосточной рыбной отрасли.
Михаил Иванович ощущал давление не только со стороны сахалинцев, но и камчадалов, приморцев. У каждого бассейна были свои интересы: всем хотелось иметь собственную флотилию, свои БМРТ, крупный добывающий и перерабатывающий флот. А он держался политики государственной.
Старые рыбаки с высоты своих прожитых лет скажут, что Дроздов оказался прав.
ЗА ГРАНИЦЕЙ
Николай Исаакович Котляр работал в Москве министром рыбного хозяйства, когда Юрий Викторович Моравский получил радиограмму с предложением поехать за границу, в Польскую Народную Республику. Начальником Дальрыбы был бывший первый заместитель Котляра Юрий Иванович Москальцов. Он объяснил Юрию Викторовичу, что требуется наблюдатель от советского Министерства рыбного хозяйства по технической линии и выбор пал на него. Ответ надо дать завтра.
Тот опешил. Предложение было очень заманчивым, но неожиданным. Конечно, Моравский знал, что на верфях Гданьска, где для СССР строили плавучие заводы, имеется большая группа наблюдателей со стороны заказчика – специалисты по машинной и технологической части. Но чтобы именно его… Юрий Иванович постарался объяснить, что ничего удивительного в этом нет: плавбазы предназначены для работы на Дальнем Востоке. Их что, сказал он, калининградцы или черноморцы будут курировать? Вперед, вперед, Юрий Викторович. Слов нет, приятно, а дома Любаша предположила:
- Это, наверное, Коля устроил.
Чуть не поругались. Дружба дружбой, но какое отношение имеет к ней работа? Да, когда бывали в Москве, всегда останавливались у него, у Котляра. Бутылку брали, не без этого, но о делах речь никогда не велась, своих разговоров хватало. Человек партийной выучки в лучшем смысле этого слова, Котляр, когда в крайкоме работал и «Дальрыбой» командовал, панибратства и кумовства не разводил, а уж будучи министром, и подавно.
Николай Котляр родился в городе Уссурийске, там похоронены мать и отец. Моравский и еще знакомые из Владивостока помогали ему в похоронах отца. Там сестра у него оставалась. Он к ней ездил из Москвы.
После окончания Дальрыбвтуза Николая Исааковича направили в Зарубино инженером добычи. С должности начальника добычи взяли его в крайком партии куратором рыбной отрасли, где проработал года три, не больше. Потом Николаю Исааковичу предложили должность на Сахалине – заведовать рыбным отделом. Неизвестно, что случилось, отказывался он или соглашался, но только из крайкома партии Котляр ушел не на Сахалин, а заместителем начальника Беринговоморской экспедиции. Проработал чуть больше года, его вызвали во Владивосток и предложили идти в БАМР заместителем по добыче. Через год был уже начальником, поступил на курсы при Академии наук. По окончании стал первым заместителем руководителя Дальрыбы В. Старжинского. В 1982 году, когда в бухте Золотой Рог случилась трагедия с плавбазой «Александр Обухов» и Владимира Флориановича сняли, Дальрыбу возглавил он.
И вдруг где-то в конце 1986 года Котляр исчез. Перед этим состоялся визит М. Горбачева, он побывал на переоборудованной китобазе «Дальний Восток». Тогда Котляр выступил с докладом, в то время «Дальрыба» занимала ведущее место не только в Министерстве рыбного хозяйства, но и среди всех отраслевых объединений страны. У Николая Исааковича было очень много дельных предложений по режиму работы экспедиций. Часть из них он осветил в своем выступлении. Видно было, что его мысли Михаилу Сергеевичу понравились; скорее всего, у них даже состоялась встреча в узком кругу. Как бы там ни было, но генеральная линия КПСС была направлена на развитие народного хозяйства, и она выдерживалась. Видимо, Николай Исаакович во время встречи рассказал о своем видении дальнейшего развития рыбной отрасли.
Когда Моравский накануне Нового года созвонился с Котляром, то услышал, что того приглашают работать в Москву. Правда, Николай Исаакович не сказал, на какую должность. Открыл секрет он лишь когда по установившейся традиции выпускники встретились в новогодние праздники. Причем, объявил о назначении министром всем собравшимся.
Товарищи искренне радовались за него, проводили с подобающими почестями. Сначала Котляры жили на даче Косыгина, двухэтажной, комфортной. Потом получили четырехкомнатную квартиру в Малых Черемушках, на 6-м этаже. В этом доме жил еще один приморец – ответственный за встречу во Владивостоке Генерального секретаря КПСС Л. И. Брежнева Гульченко, бывший в то время вторым секретарем крайкома КПСС.
Ладно. Вызвали Моравского в Министерство рыбного хозяйства, надо ехать. Любаша не возражала, стала собирать чемодан. Тут приходит телеграмма в «Дальрыбу» Юрию Ивановичу. Планы поменялись, Моравскому вместо Польши предлагается работа на судоремонтном заводе в Югославии. Москальцов вызвал его и сказал:
- Юрий Викторович, отпадает Польша, тут предлагают Югославию.
Он моментально согласился. Югославия, там климат южный, курортный. Не Северная Атлантика. Это раз. Второе – в Польше события нехорошие назревали, на черта они ему сдались. Так и сказал. Юрий Иванович засмеялся и крепко пожал руку:
- Ну, счастливо!
Югославия занималась ремонтом наших советских судов. В основном, приходили на ремонт танкеры и транспорты прибалтийских государств, Мурманска и с черноморского побережья. Вновь испеченный наблюдатель «Судоимпорта» из специалиста по технологическим линиям рыбного хозяйства сделался специалистом широкого профиля – корпусные работы, механика, ну и, само собой, когда приходили суда рыбацкого флота, тогда и по технологическим линиям.
Первый город, где поселились Моравские, – Изола, это на севере Словении. Квартиру получили двухкомнатную, примерно наших габаритов. Их дома отличаются лишь тем, что нет батарей водяного отопления. В ванной установлен электрический титан, кухонная мойка тоже с подогревом.
Советские специалисты обеспечивались продуктами, в том числе мясом и спиртным, одеждой, питьевой водой. Лишь хлеб и овощи покупали сами. Примечательно, что баранину брали у старших помощников капитанов отечественных судов – всего и надо было, что оплатить мизерную стоимость. Там, на юге, шашлыки в почете. Обязательны приемы по случаю прибытия судна на ремонт и, естественно, в связи с окончанием такового. Любовь Антоновна солила капусту и делала такую горчицу, что словаки и сербы говорили:
- Моравская горчица – во!
При этом обязательно показывали большой палец. Некоторые записывали рецепты, но закусить популярную «Столичную» хрустящей капусткой и сочным куском мяса опять же «по-моравски» предпочитали у хлебосольных хозяев.
Отработали год, приходит из Министерства телеграмма с предложением перебраться на юг республики, в город Херце-Нови, на более крупный завод, имевший два больших дока. Рядом Греция, в январе температура моря плюс 19 градусов. Благодать, но рабочая нагрузка колоссальная. Поступало очень много танкеров типа «река-море», там и переоборудование, и ремонт. А ведь Юрию Викторовичу встречаться с ними не приходилось. Благо, семейные дела не отвлекали. На новом месте пробыли четыре с половиной года. После уже никого из наших там не было.
Для детей советских специалистов в Белграде имелась школа-интернат. А вот внучка Анюта закончила 2 класса сербской школы. В магазинах и на базарах все удивлялись тому, что у русских дедушки с бабушкой внучка сербиянка. Во время прогулок она выступала в роли незаменимого переводчика.
Люди благожелательные, добрые, югославы очень ценили дружбу с советскими. Старшее поколение вспоминало войну, люди помоложе были довольны тем, что имели возможность работать на судоремзаводах.
В ответ на хорошее отношение Юрий Викторович оказал югославам услугу. Во время одного из отпусков переговорил с Котляром и договорился о том, чтобы в Москве провели совещание директоров всех югославских судоремзаводов с нашими представителями. Хороший, обоюдополезный состоялся разговор, много вопросов решили. Совещание вел Н. Котляр. Первый плюс – говорили об устранении недоработок, этом вечно больном вопросе. Бывало, наши не укажут на необходимость замены того или иного агрегата, а потом хватаются за голову. Или ремонтники что-то пропустят. Случалось такое, на производстве без этого, наверное, не обходится. Решили отмечать все такие случаи в ремонтных ведомостях. Сразу повысилась ответственность с той и другой стороны. Долго ломали копья, определяя размер сумм, отпускаемых на произведенные работы. Там, кроме рыбников, и пароходство ремонтировалось. Пришлось привлекать их представителей. Югославы потом выражали Юрию Викторовичу свою признательность. Это было в конце восьмидесятых годов…
