– КАК ЖИВЁТЕ, КАРАСИ? — НИЧЕГО СЕБЕ, МЕРСИ

Именно с этой рыбы в далёком детстве началась моя карьера рыбака, когда маленьким “голопупенком” я, как мог, разнообразил домашнее меню, днями пропадая с удочкой на пруду и принося домой довольно весомые уловы невесомых карасят, которых, зажаренных мамой в сметане, получаемой от нашей коровы-кормилицы Зорьки, хватало на всё наше очень многочисленное семейство.

Потом в процессе взросления интерес к этой рыбке был вытеснен представителями другой ихтиофауны – черноморской камбалой, ставридой, бычками, едой одесской бедноты барабулькой, кефалью, луфарём и т.п. И только попав на Камчатку, я понял, что такое настоящий карась, когда по заданию редакции поехал делать репортаж в “карасиную” зону, расположенную между Ключами и Усть-Камчатском, – о работе бригады карасятников местного колхоза “Путь Ленина”.

Там мне по-настоящему и удалось вблизи его увидеть, причём в количестве, достойном удивления и восхищения. Такими уловами и размерами можно было удивлять кого угодно – и не только в области. (Позже, правда, знаток камчатских рыб Фёдор Иванович Коломийцев в один из своих приездов в Усть-Камчатск (он был дружен с тогдашним первым секретарём райкома партии Б.Ф. Чиколенко и при случае не отказывался от командировок в этот далёкий район) слегка разочаровал меня сообщением о том, что рыба эта – абсолютно не камчатская. Об этом – ниже). Вентери на него ставили в районе озера с не очень звучным названием – Коряга. Но для рыбаков оно было матерью-кормилицей, настолько щедро делилось своим богатством: надо было видеть, сколько его набивалось в ловушки, и с какими усилиями улов перегружали в лодки, а затем в своеобразный громадный “садок”, в котором рыба ждала часа транспортировки в Усть-Камчатск. В дни прихода колхозного кунгаса с нею посёлок бурлил.

Караси колхозу в основной план добычи не входили, переработка их была трудоёмкая, поэтому всё добытое выбрасывалось в торговлю. И тут уж каждая семья блюла свой интерес к дефицитному белому рыбному мясу и денег на это не жалела – мешками закупали его на зиму. Купленное сначала варили-парили-жарили, а когда пресыщались – остаток засаливали. Солёный карасик после отмачивания – это вам не навага какая-нибудь. Потом его вялили. А уж копчёный он – чистый деликатес.

В 80-х мне посчастливилось побывать почти месяц в Венгрии, куда в качестве сувениров были прихвачены и копчёные караси. Венгры их есть отказались наотрез (“только монголы едят сырую рыбу” – такой был их аргумент). Зато собственный корреспондент “Правды” В.М. Герасимов “открыл” их для себя, съедал всё, вплоть до головы и требовал ещё. Сблизившись на общей почве уважения к этой вкусности, я с Владимиром Михайловичем на его редакционной “волге” вдоль и поперёк объездили всю Венгрию за 3 дня. Но вернёмся к карасям. Нетрудно заметить, что наш полуостров обойдён обилием растительного и животного мира, особенно “белорыбного” разнообразия рек и озёр. Учёные сваливают вину за это на ледники, миллионы лет назад окружавших Берингию и не пропускавших туда представителей дальневосточной флоры и фауны. Так и осталась Камчатка бедной сироткой. В её реках и озёрах кроме лососей резвится очень ограниченный круг аборигенов. В центральной части региона их можно пересчитать по пальцам: гольцы (тоже лососи), кунджа, колюшка, хариус, микижа… На севере, вблизи “материковых” площадей, картина порадостнее: в реках Пенжина, Таловка, Рекинники водятся ещё и пенжинский омуль, сиг-востряк, пыжьян, чир (имел радость пробовать в копчёном виде – вкуснотища!). Пока население состояло из местных, такая видовая бедность никого не мучила, но когда стали приезжать люди с материка, они жаждали той рыбы, которая водилась в их краях. Больше всего – карася. Ведь он живёт всюду – от самого юга Европы до Дальнего Востока. На помощь им прищёл приморский ихтиолог и рыбовод И.И. Кузнецов. Занимаясь на Камчатке лососёвыми, тем не менее, Иван Иванович не смог пройти мимо факта прискорбной скудости рек и озёр нашего края пресноводными рыбами и начал исправлять этот просчёт природы.

Сначала от Ф. Коломийцева, а позже и из материалов Алексея Токранова мне стала известна дата начала подготовки к зарыблению Камчатки: 3 июля 1930 года. В этот день из Владивостока взял курс на Петропавловск теплоход “Арика”. В его трюмах находились два вида новосёлов – вербованные рабочие на рыбопромышленные предприятия и 500 экземпляров 6-10-сантиметровых карасей, выловленных в озёрах и в устье реки Седанка. Их поместили в 8 бочек из-под керосина и через 17 суток доставили в Усть-Камчатск. Так что 21 июля мы совершенно официально можем отмечать День карася на Камчатке, да ещё и круглую его дату – 80-летие.

Не все рыбы перенесли дорогу. 17% из них погибли, 61 штуку, как пишет А. Токранов, выпросило местное начальство для зарыбления озёр вблизи Петропавловска: 20 из них выпустили в Халактырское, 15 – в Синичкино. Хвосты остальных затерялись в памяти народной, чего не скажешь об усть-камчатских новосёлах. Их выпустили 4-мя партиями – в 20, 50, 110 и 210 километрах от устья реки Камчатка. Через 7 лет она приобрела статус карасиного царства, а в 60-е годы уловы здесь достигли промышленного уровня: 260-370 тонн.

Сами того не подозревая, рыбоводы заселили наиболее перспективные для жизни этих рыб участки с оптимальной температурой воды и безграничными продовольственными возможностями, благодаря которым караси за короткое время достигают весьма приличного веса, из-за чего местные жители часто зовут их “лаптями”. Выловленный осенью крупный карась – это сплошной жир внутри. Его настолько много, что рыбу можно жарить саму по себе, без масла, маргарина и т.д.

В своё время это было коронное блюдо столовой и ресторана в Ключах. Душа радовалась и слюнки текли, когда официантка приносила аппетитного вида зажаренную рыбу, голова и хвост которой не умещались на тарелке. Однако самыми вкусными они получались на рыбацком стане карасятников, расположенном в местности, называемой Мурф. “Кандей” (повар) жарил их в собственном жире, выкладывая отдельно в солдатские алюминиевые миски громадное количество извлечённой из них и прожаренной икры; всё это не входило в рыбацкое меню и считалось сопутствующим продуктом – как красная икра и красная рыба на “лососёвых” рыбалках.

Теперь о том, что говорит о карасях наука. Это род рыб семейства карповых. Они бывают двух видов – золотой и серебряный. Первый достигает 50 см в длину и более 3 кг веса. Второй обычно имеет 40 см и 2 кг, но встречаются и особи до 60 см и до 7-8 кг – как и у людей, здесь всё упирается в среду обитания и условия питания. Половая зрелость наступает на 3-4 году, нерест – весной и в начале лета (всё зависит от прогрева воды), самка вымётывает до 300 тыс. икринок, они чрезвычайно клейкие и сразу цепляются за всё, что попадётся на дне водоёма. Питание – растительность, мелкие беспозвоночные, зоопланктон, остатки органики.

Золотая рыбка, вуалехвост, телескопы – всех их вывели тысячу лет назад китайцы из серебряного карася. Кстати, если он живёт рядом с золотым, то со временем вытесняет его, т.к. более неприхотлив и быстро приспосабливается к обстоятельствам. А уж его живучесть просто удивляет. Он выдерживает полное промерзание водоёма, может жить при отсутствии воды, зарываясь на 70 см в ил. Не только одни мы с женой, но и многие наши знакомые от этой живучести впадали в неистовство: при появлении купленных карасей в доме дети обычно запускали их в ванну, кормили, и рыба там преспокойно жила неделями, заставляя всё семейство ходить по гостям и купаться у соседей: не будешь же на глазах у детей отправлять живность на сковородку?

Ловить его на удочку с поплавком у нас – неблагодарное и утомительное занятие. Об этом писал ещё Сабанеев в книге “Рыбы России”. В своё время я пытался это делать, бывая в карасиных местах. Ничего не получилось. Видимо, в генетическом коде этих уже местных рыб “вымылась” привычка к клёву. Да и зачем им заниматься этим неблагодарным делом, если еды вокруг – навалом?

Но вот что пришлось наблюдать и слышать в озёрах и речках, расположенных между Камаками и Ключами и буквально кишащих карасями. Обычно в тихую и тёмную ночь, да и под утро тоже, рыбаки и охотники, поставившие свои палатки возле воды, становятся свидетелями удивительного явления: в воздухе стоит непрерывное чмоканье. Откуда берутся эти звуки? Оказывается, поучали меня более опытные мои коллеги, это караси всасывают в себя… воздух. “Для них это, как для тебя опрокинуть стопку водки – веселит”.

Ещё об одном феномене мне говорили не раз. Уже летом караси присматривают себе “домик”, в котором собираются зимовать – глубокую яму. И как только ударяют крепкие морозы, места в ней занимают “согласно купленным билетам” сначала “мелочь пузатая”, а за нею публика посолиднее – те самые “лапти”, о которых говорилось выше. Набивается их столько, что яма заполняется “под жвак” слоями лежащих друг на друге рыбин. Говорят, были даже счастливчики, которым удавалось находить такие ямы. Тайну их расположения они не раскрывали даже семье. Да и зачем, если всю зиму она обеспечивалась свежайшей рыбой? Обычно хозяин собирался за ней с первыми порывами пурги, брал санки, пешню, острогу, мешок и, поминутно оглядываясь по сторонам, окольными путями шёл к своему “сейфу”. Домой возвращался в разгар снегопада – с его помощью следы уничтожались и потенциальным соперникам путь к его сокровищу был заказан. При этом до конца яму никогда не опустошали, думали о следующем годе….

Окрылённые грандиозным успехом по акклиматизации карася, рыбоводы пытались зарыбить камчатские водоёмы ещё рядом видов – стерлядью, сазаном, толстолобиком…

Однако успеха они добились только с сазаном амурским – в среднем течении Камчатки уже есть случаи поимки особей до 20 кг. Правда, количество его несравнимо меньшее, чем карася, которого прошлой путиной в районе Нижних Щёк и Нижне-Камчатска было, по выражению знакомых рыбаков, “как грязи”, которую он так любит.

Лавры И.И. Кузнецова не дают спать сегодняшнему жителю села Крутоберёгово Алексею Панихину. Он мечтает воплотить в жизнь свою мечту – развести и подарить затем населению Усть-Камчатского района осетров. Первая консультация учёных-ихтиологов им уже получена. По их мнению, ключи, родники и ручьи, которые им показывал Алексей в окресностях Крутоберёгово, вполне годятся для зарыбления их осетровыми.

Некоторые наши читатели, прочитав эти строчки, недоверчиво хмыкнут. Но 80 лет назад не верящих в успех задуманного дерзкого предприятия было тоже большинство.

Станислав МАЛЫЙ