Сейчас Юрий Москальцов президент АО «Дальрыба», созданного на базе того самого главка. По просьбе Fishnews Юрий Иванович рассказал о проблемах дальневосточного рыболовства в эпоху последнего десятилетия Советского Союза, а также с позиции опытного управленца оценил ситуацию в рыбной отрасли современной России.
ЗАЧЕМ СОЗДАВАЛИ ГЛАВКИ
— Юрий Иванович, в позднесоветское время уловы на Дальнем Востоке были значительно выше, чем сейчас. Как удавалось организовать такую эффективную работу отрасли?
— Благодаря плановой системе, фактически полувоенной дисциплине, а также работе управленческой вертикали. Было Министерство рыбного хозяйства СССР, на которое замыкались главки макрорегионов. Например, «Дальрыба» была главком на Дальнем Востоке. В регионах на нее замыкались «промы» — Приморрыбпром, Сахалинрыбпром, Камчатрыбпром, Магаданрыбпром…
Эту систему начал выстраивать в конце 1950-х годов министр рыбной промышленности Александр Акимович Ишков. До того времени ситуация в рыбной отрасли была примерно такой же, как сейчас: великое множество рыбколхозов и предприятий, руководители которых далеко не всегда друг друга знали. Отсутствие четкого централизованного контроля отрицательно отражалось на уловах.
Зато любой директор предприятия с одним пароходиком мог по любому вопросу обращаться к министру: «Прошу вас решить то и это». Так что министерство было завалено жалобами, письмами, просьбами. И аппарату просто некогда было заниматься перспективными вопросами — строительством флота, расширением районов промысла.
Не знаю, была ли это идея самого Ишкова или ему подсказал кто, у него ведь своя команда была. Так или иначе, в стране были созданы пять главков: «Запрыба», «Севрыба», «Дальрыба», «Каспрыба» и «Азчеррыба».
— А когда вы стали руководить «Дальрыбой»?
— В следующем году исполнится ровно 40 лет, как я зашел в кабинет, где мы сейчас разговариваем. До этого я был начальником «Сахалинрыбпрома».
Первое, чем я здесь занялся в главке, — это рациональной расстановкой флота Дальнего Востока. Столкнулся с тем, что от «Дальрыбы» работал целый десяток промысловых экспедиций. Были крупные экспедиции, такие как Охотоморская, Беринговоморская, Курильская, Приморская. Но были еще экспедиции у берегов Новой Зеландии, Антарктиды, в Индийском океане, в Тихом океане в районе Императорского хребта — южнее Гавайских островов. Таким образом могло работать по три-пять судов. И приходилось на эти мелкие экспедиции высылать танкеры, перегрузчики, что оттягивало ресурсы от основных районов промысла. Представьте себе, что такое отправить транспорт из Владивостока, скажем, к восточному побережью Африки, где добывали рыбу-кабан. Месяц туда, месяц обратно, и там еще время потратить надо. А в это время в Беринговом, Охотском морях стояли суда в ожидании перегруза. Теряли время и деньги, потому что транспортов не хватало.
Пришлось принять волевое политическое решение по закрытию мелких экспедиций. После чего буквально за три года вылов на Дальнем Востоке вырос с 3,2 млн тонн до 3,5 млн тонн. И дальше рост продолжился. Да, из-за закрытия был ропот, были недовольные, но потом все успокоились, потому что это было правильное решение. Ассортимент добываемой рыбы уменьшился, зато выросли объемы.
КАК ЭТО РАБОТАЛО
— То есть главк — это не предприятие, а административный орган?
— Да. Он так и назывался: Всесоюзное рыбопромышленное объединение «Дальрыба». Главк не ловил рыбу самостоятельно, а только руководил. Главной его задачей была грамотная, умная расстановка флота, организация централизованного снабжения материально-техническими ресурсами и сбыт продукции рыболовства, нормальные, толковые руководители в регионах.
Главк назначал начальников «промов», те в свою очередь назначали начальников ниже. И спрос у главка был с начальников, а те спрашивали с нижестоящих. Плюс обкомы партии, крайкомы партии, горкомы следили, чтобы не было отстающих. Кого-то из руководителей они снимали, другого ставили — в зависимости от обстановки.
Такая централизованная управленческая система себя оправдала: отрасль развивалась, а уловы росли. Расскажу, как это работало. Например, в 1985-1986 годах в Дальневосточном бассейне не хватало плавбаз и плавзаводов. Нехватка мощностей, которые принимали бы рыбу с добывающих судов, особенно ощущалась в третьем квартале — когда ловили иваси, тихоокеанскую сельдь, минтай, лососей, сайру...
А среднетоннажного добывающего флота было очень много, сотни судов. Огромное количество РС-300, которых сейчас почти не осталось. И нужно было решить вопросы с приемо-перерабатывающими мощностями. Я по этому поводу вел переговоры с министром Владимиром Михайловичем Каменцевым. В результате он направил на Дальний Восток пять плавбаз, работавших в западных бассейнах. И прислал еще три или пять транспортов по 5-10 тыс. тонн, которые здесь так и остались.
То есть раньше это работало так: в случае чего звонишь в профильный отдел ЦК КПСС, звонишь министру, заместителям министра. Да они и сами звонили, с трех часов дня по нашему времени, учитывая разницу с Москвой, и до восьми-девяти вечера.
Благодаря централизации мы с годами и довели вылов до недостижимых по нынешнему времени объемов.
— В 1970-х начался активный лов иваси. Как это отразилось на общих объемах?
— Да, сельдь-иваси населению очень понравилась, и ее промысел развивался, как раз когда я пришел в «Дальрыбу». Иваси свойственна промысловая цикличность — 20 лет ловится, затем уходит и рассеивается надолго. В тот период в «Дальрыбе» не было проблем с флотом. Флот был сравнительно новый и планово пополнялся. Среднетоннажные суда строили в Советском Союзе, а крупнотоннажные за границей — в Польше, ГДР, Финляндии, Японии. Суда поставлялись «Дальрыбе», а здесь их распределяли — на Камчатку, Сахалин и так далее.
Мы серьезно отнеслись к промыслу иваси, в результате чего вылов со 100-150 тыс. тонн, добываемых в начале 1980-х, к концу десятилетия вырос до 850 тыс. тонн. Это положительно отражалось на общем улове. Так, суммарный годовой вылов на Дальнем Востоке в 1990 году увеличился до 5 млн тонн — это столько, сколько в настоящее время вся Российская Федерация добывает.
Ну, а потом настали известные времена. Порядок в отрасли разрушили в 1991 году, примерно в то же время и иваси ушла…
БРАКОНЬЕРСТВО РАСЦВЕЛО ПОЗДНЕЕ
— Нынешний отраслевой закон называется «О рыболовстве и сохранении водных биоресурсов». Как в советское время было с сохранением ВБР? Насколько браконьерство имело место?
— В советское время существовало Министерство рыбного хозяйства. За охрану водных биоресурсов в нем отвечал Главрыбвод, имеющий на местах систему региональных управлений (Сахалинрыбвод, Приморрыбвод, Магаданрыбвод). Они и следили за сохранностью запасов. И эта система была очень неплохо отлажена.
— А «Дальрыба» в охране запасов участвовала?
— «Дальрыба» стремилась к тому, чтобы соблюдались правила рыболовства. У нас был крупный отдел добычи рыбы, который это отслеживал. Иногда и руководителю «Дальрыбы» попадало, если кто-то где-то нарушал правила. То есть этому вопросу уделяли серьезное внимание.
В постсоветское время, в 1997 году, к рыбоохране подключили еще и пограничников. Рыбводы стали больше уделять внимание внутренним водоемам, а пограничники — морям. Тем не менее постсоветское время стало временем активного браконьерства. Возьмем для примера краба. В 1990-е годы и в начале 2000-х годов ежегодно вылавливали примерно 150 тыс. тонн краба.
— 150 тыс. тонн — это же сколько миллиардеров на этом крабе появилось…
— Это два современных общих допустимых улова. Сейчас ОДУ — 75 тыс. тонн. Но благодаря жестким мерам начиная с середины нулевых годов мы пришли к тому, что нелегальный промысел краба в настоящее время сведен практически к нулю. В этом велика роль пограничников, плюс жесткие регулятивные меры — выдача разрешений, правила по перегрузке и отгрузке и так далее. Иногда я думаю, что нормы, может, и чересчур жесткие, но такие времена.
КАК «СДУВАЛАСЬ» ОТРАСЛЬ
— Юрий Иванович, как вы оцениваете большую приватизацию предприятий рыбной отрасли в 1990-х годах?
— Отрицательно, потому что все рассыпалось. Конечно, та приватизация была бездарно организована, не зря некоторых организаторов до сих пор вспоминают недобрыми словами. Государственным предприятиям предложили стать акционерными обществами — большими, средними, маленькими... «Дальрыба» в новых условиях тоже стала акционерным обществом.
Мы пытались противостоять развалу. В 1992 году на базе «Дальрыбы» мы создали Союз обществ и организаций рыбного хозяйства Дальнего Востока (Союз рыбопромышленников Дальнего Востока), который объединял более 20 компаний разных форм собственности.
Мы собирались, обсуждали, размышляли, но кроме разговоров никаких обязательных решений принять не могли. Ведь раньше, когда была система госуправления, коллегия, все решалось благодаря дисциплине. А в 1990-е такой возможности не было. Видя это, я подумал: зачем попусту людей собирать — чтобы встретиться в ресторане и рюмку выпить? Так что в начале 2000-х годов Союз был распущен и в регионах стали создаваться свои союзы — на Камчатке, на Сахалине… Каждый умирает в одиночку, как говорят...
— Помимо приватизации, какие еще государственные решения больнее всего ударили по отрасли?
— В начале 2000-х годов были попытки упорядочить распределение ресурсов по регионам, по предприятиям и т.д. Но Комитет по рыболовству, где регулярно менялись начальники, не смог противостоять введению аукционов с подачи тогдашнего министра по экономическому развитию Германа Грефа. Провели первые аукционы, предприятия загнали в долги.
Правда, в 2004 году вышло постановление правительства, которое позволило ввести исторический принцип наделения ресурсами. К сожалению, сейчас эта система постепенно отменяется. Вновь вернулись к аукционам.
Продали с аукционов половину квот краба по запредельным ценам. Не успели как следует отработать в новых условиях, как стало известно, что и вторую половину крабов на продажу хотят выставить. Хотя уже и банки протестуют, потому что предприятия закредитованы и многие не могут отдать долги.
В общем, идет война, которая не известно чем закончится. Я думаю, что самое правильное в настоящее время сохранить исторический принцип как обеспечивающий стабильность развития отрасли.
РЕШЕНИЕ – ЗА ХОЗЯИНОМ
— Если почитать нынешнюю стратегию развития рыбной отрасли , то там довольно противоречивые цели. Рыбная отрасль рассматривается как источник валюты. В то же время она должна обеспечивать стране продовольственную безопасность и наполнять внутренний рынок. Рыбная отрасль — это механизм для развития смежных отраслей — судоремонта, судостроения. И одновременно — крупный работодатель, который несет социальную функцию. По сути противоположные или как минимум разнонаправленные цели…
— Каждый смотрит на рыбную отрасль со своей колокольни и считает, что именно его точка зрения правильная. Одни говорят, давайте продукцию на экспорт, другие говорят, что надо на внутренний рынок, чтобы обеспечить продовольственную безопасность. И в то же время все предприятия частные. Если предприятию платят за краба такую цену, которую в России никто не даст, то что ему делать?
— Ну, у нас есть Росрыболовство, которое может за счет различных механизмов направлять отрасль в ту или иную сторону. Куда, по-вашему, сейчас подталкивает государство?
— В первую очередь в сторону продовольственной безопасности. Но практического влияния на решение этого вопроса у нашего регулятора немного. Решение принимает все равно собственник бизнеса. У него есть долгосрочные контракты, он их задумчиво и последовательно выполняет. Я не могу привести примеры, чтобы мне пришло указание, скажем, поставить 20 тыс. тонн минтая в Россию и отчитаться по итогам года. Вообще не помню, чтобы руководитель Росрыболовства позвонил мне, как главе предприятия. Это раньше, во времена жесткой централизации, заместители министра на телефоне все время сидели. Приболеешь, на день не выйдешь на работу — целая катастрофа.
НУЖНО ОБНОВЛЯТЬ ФЛОТ
— Что следует сделать, чтобы ускорить развитие рыбной отрасли?
— Первое — это обновить флот. И, не боюсь повториться, главное — сохранить исторический принцип, обеспечив стабильность, — и тогда мы перейдем к обновлению флота.
— Юрий Иванович, вы сказали, что когда пришли в главк, сразу стали сокращать экспедиционный лов в отдаленных районах…
— Да. Мелкие, с небольшим количеством судов. Понятно, что они добывали ценную рыбу, но не давали серьезных объемов, отвлекая транспорты и танкеры от главных промысловых районов. Но сворачивание экспедиций рассматривалось как временная мера.
— То есть это было малорентабельно? Дело в том, что сейчас обсуждаются идеи по возобновлению практики советского экспедиционного лова.
— Возобновлять следует. Но для этого надо иметь новый крупнотоннажный флот, чтобы отправлять его куда-нибудь в район Новой Зеландии или, допустим, в Антарктику на криля. Сейчас флот старый, куда его отправлять? Надо обновлять, и в этом должно участвовать государство. Стоило бы создать лизинговую компанию и дать ей средства, чтобы она заказывала и строила суда в России и за рубежом. Собирали бы заявки с предприятий, которые по лизинговой схеме могли рассчитываться за новые суда. Но кто сейчас этим заниматься будет…
— В Советском Союзе суммарный вылов доходил до 11 млн тонн. Если из этого объема вычленить долю РСФСР, то в конце 1980-х годовой вылов составлял 7-8 миллионов. А сейчас Российская Федерация добывает порядка 5 млн тонн. Может ли Россия в обозримом будущем повысить улов до показателей РСФСР?
— Опять мы упираемся в вопрос обновления флота. Причем нужен именно океанический флот. И, конечно, перерабатывающие предприятия. Последние сейчас активно строятся, уже порядка 20 предприятий начали работу на Камчатке, Сахалине, в Приморье. Но нового океанического флота пока нет. Суда мы покупаем в Норвегии, где такая политика: 20 лет пароход отработал — и на продажу. А на вырученные деньги норвежцы строят себе новые суда.
О РОЛИ АССОЦИАЦИЙ
— Вы длительное время были в руководстве Всероссийской ассоциации рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортеров (ВАРПЭ). Как вы оцениваете роль отраслевых ассоциаций для рыбной отрасли?
— Высоко. Если говорить конкретно о ВАРПЭ, то особенно высоко оцениваю их деятельность в последнее время, когда ассоциацию возглавляет Герман Зверев. Ассоциации решают многие вопросы, а повестку им формируют предприятия-члены. И польза от таких отраслевых организаций велика.
— В советское время такие существовали?
— Нет, их начали создавать в 1990-х. И не сразу все получалось. Первый председатель ВАРПЭ Владимир Михайлович Каменцев, помню, собирал нас раза два в год — для банкета. Все приезжали из уважения. Но реально решать вопросы ВАРПЭ стала позднее.
— Может, для рыбной отрасли целесообразно было бы свое министерство вернуть?
— Да мы столько раз ставили вопрос возобновления министерства. Но пока не удается.
Андрей ДЕМЕНТЬЕВ, журнал « Fishnews — Новости рыболовства»
Ноябрь 2021 г.
