– Константин Викторович, в связи с событиями в Китае в последнее время очень много говорится о необходимости развивать принимающие мощности в России. Озвучены планы по расширению программы инвестиционных квот . Что вы об этом думаете?
– Когда запускалась первая кампания по распределению квот в обмен на инвестиции, я участвовал во всех консультациях по этой теме.
Наша компания работает в разных направлениях. Развиваем прибрежное рыболовство, уловы перерабатываем на берегу. У нас есть экспедиционный флот, осуществляющий промысел по всему Дальневосточному бассейну, с производством продукции на борту. Полученный таким образом товар сами же и вывозим, так как располагаем и транспортными судами, рефрижераторными.
Но все-таки мы всегда больше тяготели к берегу. В свое время комбинаты создавались государством именно для того, чтобы развивать прибрежные территории. Ведь, по сути дела, где должна формироваться береговая переработка? Там, где сырьевая база максимально приближена. Из минусов – неразвитость территории. Это либо отсутствие гидротехнических сооружений вообще, либо отсутствие тех гидротехнических сооружений, которые требуются. Сложности с доставкой расходных материалов. И самая главная проблема для развития высокотехнологичных производств – отсутствие запаса энергетической мощности. Любой современный цех требует несколько мегаватт электроэнергии. Несколько лет назад я говорил об этом, когда программа инвестквот обсуждалась на Восточном экономическом форуме (ВЭФ). Каждый, кто собирается построить береговое высокотехнологичное производство, вынужден будет решать вопрос с электроэнергией. Причем это непрофильный для такого инвестора вопрос, это функция государства – обеспечить для развития бизнеса инфраструктуру, порты, аэропорты, дороги. Но эти программы не синхронизированы между собой.
Когда власти заявили о программе инвестиционных квот, мы входили в нее с проектом берегового завода, но не прошли сито отбора. Тем не менее вопрос прорабатывали очень серьезно, и я могу с уверенностью сказать: чтобы создать такое производство, мало взять в банке кредит, получить банковскую гарантию, заложить квоты, нужно еще разобраться со строительством энергостанции. Это приводит к удорожанию проекта на 10–20%. Строя электростанцию, нужно позаботиться о том, кто ее будет эксплуатировать, как будет завозиться и храниться топливо и т.д. То есть должен быть решен целый комплекс вопросов.
Нынешняя ситуация показала, что поддерживать надо берег. Ведь береговые предприятия не просто добывают и перерабатывают рыбу – они удерживают береговые территории. Производится продукция, возникает дополнительная добавленная стоимость. Люди получают зарплату, обеспечивают свои семьи, потребляют товары и услуги, обеспечивая развитие других отраслей. Возникает мультипликативный эффект развития территории.
В начале формирования программы инвестквот был сделан крен в сторону развития судостроения. А строительству береговых перерабатывающих мощностей уделили незаслуженно мало внимания. Даже пропорцию между заводами и судами при распределении инвестиционных квот я считаю несправедливой.
– При этом был сделан акцент на строительство флота.
– Да, поддержали кораблестроительную отрасль. Мы, наверное, получим высокопроизводительный флот, но я не верю, что это разовьет судостроение. Почему? Потому что это должен быть длящийся проект. Но от российских предприятий вряд ли будут заказы, потому что все те, кто хотел заказать суда, это уже сделали.
По логике вещей, с приобретением компетенций наши корабелы должны стать полезными мировому сообществу и строить суда для всех, кто в этом нуждается. Например, норвежские компании размещают заказы на строительство судов в той стране, где это на данный момент выгодней. Мое личное мнение: у российских верфей не будет в обозримой, среднесрочной перспективе мировых заказов. Но в таком случае получится, что постройка рыбопромысловых судов в России – это разовая акция.
Кроме того, если флот построен в России, то дальше, по идее, верфи должны зарабатывать уже на его гарантийном и постгарантийном обслуживании. Но «начинка» у судов импортная, локализация всего 30–35%, и обслуживаться этот флот будет, скорее всего, за рубежом, так как судоремонт – это по сути тоже целая отрасль. Она должна предусматривать глубоководный порт с достаточным причальным фронтом, несколько доков, холодильники емкостью разового хранения до нескольких сотен тысяч тонн мороженой продукции, контейнерно-логистический хаб. Необходимы не просто судоремонтные заводы, а дилерские центры мировых производителей судового оборудования и промвооружения, с гарантированными складскими запасами запчастей и снабжения. Все это должно быть «упаковано» в понятие порто-франко, чтобы избежать избыточного налогового бремени и временных потерь для выполнения любых операций с судами и продукцией, произведенной на них. Назовите мне такой порт в России? Или скажите, когда он появится в ближайшие пять лет.
– И вы считаете правильным, если теперь власти сделают упор на развитие береговой переработки?
– Да, у такого подхода есть целый ряд преимуществ. Сырье на берегу может быть переработано в несопоставимо больших объемах, чем на судне. Здесь можно спорить о качестве, но технологии каждый год масштабируются. Линейка продукции, которую можно получить из сырья на берегу, несопоставимо больше. Для работников берегового производства также свои плюсы – это и условия проживания, и безопасность.
То есть мое мнение таково: в ключевых местах, на отдаленных территориях, таких как Камчатка, Курильские острова, удаленные районы на Северном бассейне, нужно развивать береговую переработку. Как я уже отметил, это дает развитие территории.
Нам всем в нынешнем году наглядно показали, что 70% нашей дальневосточной добычи перерабатывается в Китае. Там есть свои государственные программы, которые позволяют местным производителям быть конкурентоспособными на мировом рынке готовой рыбопродукции. В нашей стране тоже пришла пора поддерживать береговую переработку. За последние годы мы увлеклись добычей в океане, но ничего за эти годы не сделали, чтобы в случае нештатной ситуации быть в состоянии принять этот улов на берег и распределить логистически по территории России. Не были построены холодильники по логистической цепочке с Дальнего Востока до центральной части страны.
С точки зрения государственной продовольственной безопасности это очень важно. Это надо было делать, но процент по инвестквотам, который был отведен на развитие берегового производства, этого не позволил. На мой взгляд, на что сейчас нужно делать упор? Безусловно, новые производства должны быть мощными, как во всем мире мы это видим. Казалось бы, приезжаешь и видишь: завод стоит, перерабатывающие мощности огромны и вроде бы избыточны. Но в том-то и дело, что предприятие должно быть способно работать в полную силу тогда, когда есть неограниченный объем сырья. Большие производства должны быть рассчитаны на переработку сотен, а то и тысяч тонн в сутки. Быть в состоянии принимать максимум сырья на пике промысла.
Это должны быть высокотехнологичные производства, потому что вы не сможете за короткий промежуток времени, когда идет вал сырья, мобилизовать большое количество людей на ручной труд. Речь идет о максимально автоматизированном производстве, для его обслуживания необходимы специалисты высокого уровня – им нужно создавать достойные условия. Но это правильный путь развития, мировая практика это подтверждает.
Современные мощные заводы стоят дорого, в первую волну инвестиционных квот такие предприятия построены, в частности на острове Шикотан, на Камчатке. Это примеры правильно, я считаю, реализованных проектов.
Также таким производствам нужны площади, коммуникации – это то, что потребуется от местных властей.
Всем сейчас понятно, что мы должны быть максимально автономны, максимально независимы в части хранения продукции. Нужно строить большие холодильники. Для того чтобы можно было перераспределять товарные потоки как внутри страны, так и на экспорт.
– Глава Росрыболовства Илья Шестаков на пресс-конференции в феврале подтвердил, что есть идея выделять квоты и под развитие холодильной инфраструктуры. Это зафиксировано и в поручениях вице-премьера – полпреда президента Юрия Трутнева. Как вы относитесь к такому предложению, не видите ли за ним рисков именно для рыбной отрасли?
– Я считаю, что просто поддержать квотами тех, кто строит холодильники, неправильно. Холодильные мощности – лишь звено в цепочке производства. Все-таки готовить стимулы нужно для производственников. Надо создавать добавленную стоимость, обеспечивать условия для приема и качественной переработки сырья. Дальше должна быть возможность сохранить продукцию и накопить ее. То есть холодильник – это, если можно так сказать, производная от производства, неотъемлемая его часть, позволяющая прибрежной добыче и переработке обладать эластичностью.
Нужно разработать критерии емкости, мощности холодильников для обеспечения перерабатывающих производств. Безусловно, эти же холодильники должны быть в состоянии принимать продукцию не только береговых заводов, но и судов экспедиционного лова. Чтобы впредь избежать ситуаций, когда транспортные рефрижераторы месяцами ходили между портами Китая и Кореи в надежде, что их где-то примут.
Должна быть возможность выгрузиться и надлежащим образом сохранить продукт, а что с ним дальше делать, решат уже производственники – подскажет рынок, его конъюнктура. Нужно строить высокопроизводительные цеха, а к ним в комплекте – холодильники, но не наоборот. Иначе произойдет подмена тезиса.
– Многие задают вопрос: когда будут построены новые перерабатывающие мощности в России, примет ли рынок выпускаемую ими продукцию? Как сделать так, чтобы она была востребована? И стоит ли сильно вмешиваться в этот процесс государству?
– Я считаю, что нам нужно углублять переработку водных биоресурсов. Мне запомнилось выступление представителя Исландии на панельной сессии одного из форумов в Санкт-Петербурге. Он говорил о том, что русские считают обезглавленный минтай готовой продукцией, но это не так. Наверное, все согласятся. Производство б/г – это просто первичная обработка, позволяющая сохранить сырье. Затем рыба в таком виде отправляется куда-то за границу или в центральную часть России и там перерабатывается. Про то, что существенная часть этой продукции в виде отходов производства или потребления просто выбрасывается, я вообще молчу. Не обеспечивается эффективное использование сырья. Идти надо по пути развития переработки на отдаленных территориях, задействовать отходы и получить из них высококачественную муку, жир. Мое мнение такое.
– В начале марта на площадке Fishnews Online состоялась встреча заслуженного работника рыбного хозяйства Вячеслава Зиланова и руководителей отраслевых ассоциаций. Обсуждалась ситуация в отрасли, и сразу несколько участников отметили, что отрасль переходит к новому облику. Сложно пока сказать, будут ли эти изменения позитивными, но они происходят. Вы с этим согласны?
– Безусловно. Сейчас отрасль претерпит апгрейд, причем эволюционный. Не навязанный сверху, а продиктованный реалиями рынка.
– То есть это связано в том числе с пандемией и ситуацией в Китае?
– Да. В кризис кто-то ломается, а кто-то выходит на новый уровень.
– Вы сказали, что нужны современные, высокотехнологичные заводы, причем речь идет об отдаленных территориях. А как быть с людьми, которые должны там работать? Как обеспечить такие предприятия кадрово?
– Здесь вариантов нет. Предстоит организовывать переподготовку кого-то из действующих работников. Придется привозить людей из других регионов – это уже используется на береговых предприятиях Камчатки, Магаданской области, Курил. Есть работники, которые ежегодно приезжают трудиться на наше производство вот уже много лет.
Необходимо создавать условия, чтобы привлечь людей. Готовый специалист, который может усилить производство, как правило, старше 30 лет, у него уже есть семья, а значит, нужно параллельно решать вопросы с обустройством, работой или учебой для его родных. Такой организацией переезда занимаются все руководители береговых предприятий в той или иной степени. У нас таких людей, решивших перебраться на Курилы, десятки.
– От общеотраслевых вопросов хочется перейти к работе Южно-Курильского рыбокомбината. На какой стадии сейчас проекты развития компании? И как будет складываться ситуация в ближайшую перспективу?
– Продолжаем развивать на Кунашире лососеводство. В 2020 году вышли на паспортные характеристики работы лососевого рыборазводного завода на озере Лагунное. До этого три года наращивали закладку икры и выпуск малька и достигли показателя по закладке в 20 млн икринок.
Нарастили в прошлом году группировку флота для добычи в прибрежном секторе: прибрели еще одно судно класса РС-300 для работы на снюрреводном промысле и обеспечения парным сырьем берегового предприятия.
Также флот Южно-Курильского рыбокомбината пополнило еще одно современное судно с RSW-танками для облова пелагических видов – сардины-иваси и скумбрии. Формирование колонны судов для снюрреводного промысла мы закончили, а вот о том, что больше не будем наращивать группировку флота с RSW-танками, говорить пока рано. Также сейчас стоит вопрос о необходимости прибрести еще один, а может быть два судна для экспедиционного промысла – такого класса, как стеркодер. Это что касается развития нашего флота.
Если говорить о береговом направлении, то мы работаем на заводе, который был построен в 2012 году и после этого уже несколько раз модернизировался. В принципе отдачей от предприятия довольны. Есть планы по расширению берегового производства, возможностей единовременного хранения продукции. Сейчас ждем, какую программу озвучит регулятор, – мы, безусловно, в нее войдем.
Хотел бы отметить: вложения в берег, конечно, более хлопотны, дольше отбиваются расходы, береговые проекты сложнее претворить в жизнь. Поэтому нужно устранить дисбаланс, который, на мой взгляд, наблюдался в первую кампанию по распределению инвестиционных квот, когда 25% объемов отводилось под строительство заводов, а 75% – судов. Мне кажется, во вторую волну должно быть наоборот.
Маргарита КРЮЧКОВА, журнал « Fishnews – Новости рыболовства»
Апрель 2021 г.
