– Александр Павлович, можно ли считать вопрос по крабовым аукционам решенным окончательно и бесповоротно?
– Для того чтобы ответить, необходимо четко понимать, в чем именно вопрос и кто уполномочен его решить окончательно и бесповоротно. Уже год, как идея аукционов обсуждается, но окончательного ответа, что планируется продавать на аукционах и в каком объеме, до настоящего времени нет. Идея постоянно эволюционирует: изначально это было 100% крабовых квот, сейчас – 50% с возможным обременением. Но есть мнение, что надо отправлять на аукцион все доли квот вылова крабов, а также и других видов водных биоресурсов, причем на регулярной основе. При этом люди, которые озвучивают эти идеи в прямом эфире, уж точно не являются теми, кто принимает решение, это не их уровень. Они пытаются убедить всех, и себя в том числе, что решение кем-то принято, чтобы хоть как-то оправдать тот факт, что существовавшая еще совсем недавно уверенность в стабильном и последовательном развитии отрасли разрушена.
Идея аукционов, изначально задуманная как инструмент передела рынка в интересах одной российской рыбопромышленной компании, перестала быть таковой. Она вышла из-под контроля инициаторов и уже живет сама по себе. Интерес к ней проявляют различные структуры, и у всех разные, а зачастую противоположные задачи и интересы. Не приходится надеяться, что эта идея со временем сойдет на нет и все будет по-старому, тем более, существует и обсуждается соответствующий законопроект, пусть и в закрытом режиме.
Но пока никакого решения нет, его только предстоит принять, и каким оно будет в итоге, не знает никто. Но можно быть уверенным, что такое решение станет определяющим фактором развития отрасли на годы вперед.
– Против крабовых аукционов, помимо представителей рыбацкого сообщества, высказывались несколько губернаторов из прибрежных регионов. А в правительстве и Госдуме есть силы, которые стояли бы на этих позициях?
– Любой здравомыслящий человек, погрузившись в проблематику аукционов, прекрасно осознает их ущербность, но не у всех есть возможность открыто высказываться по этой теме. Да и сама процедура рассмотрения и обсуждения вопроса в федеральных органах исполнительной власти, проходящая в закрытом для отрасли режиме, не способствует этому. Возникает ощущение нечестности происходящего, у отрасли воруют уверенность в незыблемости принципов регулирования и стабильности развития. Кто-то находит в себе смелость открыто высказываться против этого, но большинство с сочувствием отмалчивается.
– За этот год инвестиционная деятельность добытчиков краба претерпела изменения по сравнению с предшествующими годами?
– Претерпела и претерпит еще. Безусловно, все начатые проекты будут продолжены и реализованы по максимуму. Но в текущей ситуации из-за неопределенности с аукционами никто не будет серьезно вкладываться в новые направления. А если вопрос будет решен в пользу аукционов, то, естественно, компаниям придется принимать в них участие и по возможности покупать доли квот – значит, нужно аккумулировать средства для торгов. Тогда масштабные инвестиционные проекты вряд ли будут реализовываться.
С точки зрения государственных интересов, всего этого быть не должно. Например, мы серьезно готовились к инвестиционным квотам вылова краба, но их, к сожалению, так и не ввели. Хотя если бы этот механизм заработал еще в начале 2018 года, как и предполагалось, то все 40 судов, запланированных под крабовые квоты, уже были бы законтрактованы, а часть из них уже бы строилась. Упущенный инвестиционный портфель составляет не менее 50 млрд рублей, в 2019 году инвестиционного портфеля тоже, скорее всего, не будет, и будет ли он вообще – большой вопрос. А ведь это упущенные возможности нескольких отраслей, причем очень существенные.
– Какая доля инвестиций в рыбную отрасль приходится на средства, заработанные на промысле краба?
– Компаний, занимающихся исключительно промыслом краба, практически нет. У всех достаточно широкий перечень объектов добычи, и доля краба существенно различается. По этой же причине и инвестиции идут в разных направлениях: кто-то вкладывает в обновление флота, кто-то – в перерабатывающие мощности, кто-то – в аквакультуру, у кого-то несколько точек приложения сил сразу. Могу сказать, что выручка от краба составляет порядка 17% общей выручки рыбной отрасли при объеме добычи всего около 2% от общероссийского вылова.
Безусловно, добытчики краба относятся к числу самых активных и крупных инвесторов в отрасли. Заявления о том, что краболовы никуда не инвестируют, ничем не обоснованы. Работающие сейчас на рынке компании имеют солидную историю и опыт на перспективу. Мы проводили анализ бухгалтерских балансов крабовых компаний – у большинства внушительные объемы нераспределенной между акционерами прибыли. Эти деньги и инвестируются, они никуда не уходят из отрасли.
– Вы можете спрогнозировать последствия крабовых аукционов?
– Я уверен, что если аукционы все-таки введут, то на них будут собраны большие суммы. Может, для бюджета это и хорошо (хотя в масштабах российской экономики поступления будут ничтожными), но по отрасли это сильно ударит. И чем больше получит бюджет, тем хуже будет рыбаку и отрасли, здесь линейная зависимость. Поэтому те, кто говорит о пополнении бюджета за счет аукционов, выступают за разрушение отрасли.
Когда ты три, пять, десять или более лет возвращаешь кредиты и выплачиваешь проценты, а дальше – неизвестность, потому что опять надо идти на торги, и в лучшем случае это новый круг, а в худшем – уход из бизнеса, то о каких инвестициях и развитии можно говорить? В этом случае ставить какие бы то ни было задачи перед рыбаком и отраслью просто нелепо. И ладно бы идея аукционов была чем-то новым, да ведь нет, уже проходили 15 лет назад и, по сути, разрушили отрасль.
Наконец, в том, что аукционы если и будут, то не только в отношении крабов, сомневаться не приходится. Конечно, не сразу. Я предполагаю, что формулировка законопроекта о крабовых аукционах, скорей всего, будет универсальной, позволяющей впоследствии применять эту практику к другим видам водных биоресурсов.
– Прокомментируйте, пожалуйста, позицию Федеральной антимонопольной службы, выступающей одним из двигателей квотной реформы с позиции «аукционы – это здоровая конкуренция».
– В каждой отрасли есть своя специфика, которую надо учитывать. Есть она и в рыболовстве, из-за этих особенностей аукционы в отрасли конкуренцию не повысят. Наоборот, крупные компании станут еще крупнее, а мелкие – либо еще мельче, либо вовсе уйдут с рынка. Концентрация капитала возрастет. В данном случае ФАС просто стала инструментом для достижения целей тех, кто заинтересован в крабовых аукционах. Ведомство подготовило дорожную карту, в которой пункт по крабам резко выделяется на общем фоне мероприятий по повышению конкуренции. Подавляющее большинство пунктов плана предусматривает подготовку доклада, предложений или обсуждение проблемы. Но в вопросе крабов антимонопольная служба прямо заявила о необходимости подготовить законопроект, принять его и ввести аукционы. Причем дословно в том виде, который наиболее интересен лоббистам идеи крабовых аукционов и неоднократно озвучивался.
Да, ФАС всегда выступала в целом за аукционы и радикальные конкурентные процедуры в рыбной отрасли, но это не находило поддержки у других ведомств. А в данном случае крабовый пункт в дорожной карте послужил формальным основанием для запуска процедуры рассмотрения законопроекта по аукционам.
– Вы упомянули, что, вероятно, для участия в аукционах будут привлекаться заемные средства. Можете предположить масштабы этого явления?
– Судите сами. Росрыболовство заявляет, что на аукционах предполагается собрать порядка 80 млрд рублей. В то же время, по нашим расчетам, ликвидные средства в крабовом сегменте, которые могут быть направлены на эти цели, не превышают 10-15 млрд рублей. Вот и сравните. Более того, выручка всей рыбной отрасли в прошлом году составила 310 млрд рублей, то есть крабовые аукционы заберут примерно четверть, а то и больше от годовой выручки всей отрасли. С объективной точки зрения это абсурд, но майский аукцион 2017 года показал, что, несмотря на всю абсурдность, это реально. Надо понимать, что на майских аукционах купленные квоты закреплялись по историческому принципу, а сейчас у договоров о закреплении должен быть конечный срок. При этом нет четкой грани между окупаемостью и убыточностью приобретаемого лота, на его цену влияет большое количество факторов неэкономического характера, скорее всего, возникнет ажиотаж и цены будут взвинчены, что не приведет ни к чему хорошему.
– Как, на ваш взгляд, будет развиваться ситуация в дальнейшем?
– В ближайшее время мы увидим законопроект, но, так как его обсуждение с экспертами и отраслью не планируется либо это будет формальная процедура, он будет оперативно внесен в Государственную Думу. В таком случае будем обсуждать его на площадке Думы и выстраивать стратегию защиты своих интересов, исходя из формулировок проекта. Не думаю, что это будет легкий процесс для всех его участников, и предположить, насколько он затянется, сейчас невозможно.
Важно помнить, что с 2019 года отрасль начнет работать по новым правилам, запустится очередной, уже 15-летний цикл, начнется практическая реализация инвестиционных проектов, и обсуждение на этом фоне концептуальных изменений отраслевого законодательства будет серьезным дестабилизирующим фактором.
Так что следующий год будет для отрасли таким же непростым.
Андрей ДЕМЕНТЬЕВ, журнал « Fishnews – Новости рыболовства»
Декабрь 2018 г.
