– Федор Васильевич, вы назначены на должность генерального директора РРПК совсем недавно. Означает ли смена руководства компании , что будет меняться и ее стратегия?
– Нет, мы остаемся приверженцами той стратегии, которую выбрали несколько лет назад и будем успешно и плодотворно ее воплощать в жизнь. Наши амбиции известны – стать российским и мировым лидером в области добычи и переработки дикой белой рыбы. Мы уже не только много добились, но и заложили хороший фундамент для реализации этой стратегии.
– Какие задачи на среднесрочную перспективу вы считаете ключевыми?
– Я бы разделил их на несколько направлений. В первую очередь мы должны эффективно и успешно использовать наш флот в количестве 14 судов, работать над постоянным повышением операционной эффективности флота, для того чтобы выполнять все обязательства перед государством, перед акционерами и перед нашим коллективом.
– Под обязательствами вы подразумеваете освоение квот?
– С 1 января вводятся новые требования по освоению не менее 70% закрепленных объемов, и мы должны их выполнять. Компания и раньше с большим запасом выполняла это условие, а теперь оно обязательно будет в приоритете. Кроме освоения квот, мы должны, безусловно, не только осуществлять все налоговые платежи, но и стараться их увеличить. Звучит странно для бизнеса, но мы пользуемся ресурсом, который в соответствии с Конституцией РФ принадлежит народу, и поэтому обязаны максимально эффективно его использовать в интересах не только бизнеса, но и государства. Это наша позиция как ответственной компании. Решение этой задачи мы видим в увеличении глубины переработки и выпуска продукции с высокой добавленной стоимостью.
Вторая задача, мне кажется, достаточно понятна – это реализация инвестиционных проектов, которые у нас были намечены. Прежде всего, это строительство супертраулеров, а также береговых заводов по переработке белой рыбы.
И третья крупная задача – развернуться к клиенту. Необходимо найти потребителя в ранее не охваченных регионах и, используя новые форматы, двигаться к нему. Рынок показывает, что мы должны гораздо быстрее и более чутко реагировать на потребности клиента, а в некоторых случаях и генерировать их. Научиться работать с конечным потребителем, то есть непосредственно с физическим лицом или, к примеру, рестораном – это вызов для нас.
– И вы намерены увеличить выпуск продукции, рассчитанной на конечного потребителя?
– Мы уже предпринимаем эти шаги. Думаю, что в сентябре-октябре в России будут проданы первые тонны продукции под нашим брендом Nordeco. Затем посмотрим и проанализируем результаты, скорректируем направления и продолжим реализацию.
Дополнительно мы планируем серьезную работу с рынками в Европе, в частности в Германии, а также в Китае и в Японии. Рынок Страны восходящего солнца для нас будет относительно новым, потому что мы планируем запуск нового продукта. Это сурими – продукт технологически сложный и специфический с точки зрения рынка сбыта, но мы планируем успешно реализовывать его в Японии.
– Не помешает ли вашим планам прогнозируемое сокращение популяции минтая, а также уменьшение размерного ряда рыбы?
– Это биологический риск, который характерен для всей нашей отрасли. Циклический риск. Сейчас действительно мы наблюдаем тенденцию к тому, что популяция сокращается, размерный ряд рыбы уменьшается. В таких случаях стандартное или ожидаемое движение регулятора – это снижение ОДУ. Мы это предвидим и готовимся к этому. Как компания, ориентированная на ответственное рыболовство, мы понимаем, что это будет разумный шаг со стороны регулятора. Мы все-таки не на один день и не на один год в отрасли, а на долгие годы, поэтому должны заботиться о будущем популяции минтая.
– Вы анонсировали строительство серии супертраулеров, при этом головное судно строится не в России. Почему было принято решение доверить этот проект зарубежной верфи, а не российским заводам?
– Достаточно очевидное и логичное решение: 25 лет в нашей стране не строили рыбопромысловый флот. Кроме того, последние 10-15 лет сама судостроительная отрасль пребывала, так скажем, не в расцвете сил. Суммарные инвестиции в строительство семи новых траулеров – порядка 800 млн долларов. Крупнотоннажный траулер-процессор – это технологически сложный объект как для проектирования, так и для строительства. Поэтому мы поняли, что первое судно надо создавать с проверенной компанией, и выбрали в партнеры одного из лидеров в области проектирования рыболовных судов – норвежскую фирму с большим опытом. И выбрали турецкую верфь, которая за последние пять-шесть лет построила почти полтора десятка схожих судов. Мы надеемся построить с их помощью первое судно-прототип, на основе которого российская верфь будет строить остальные суда в серии.
– Даже несмотря на то, что на это судно инвестиционные квоты не будут выделяться?
– Именно поэтому наше решение было очень трудным. Объективно на этом мы теряем деньги. Но еще раз повторю, мы работаем и планируем «в долгую», следовательно, для нас важно, чтобы весь новый флот был эффективным с точки зрения и затрат, и производства продукции для конечного потребителя. Важно, чтобы он работал. Поэтому мы приняли такое решение.
– На каком этапе сейчас находится строительство головного судна? И с какими основными проблемами вам пришлось столкнуться?
– Проблем не возникало, есть рабочие вопросы. Верфи сейчас готовятся к комплектации, заказывают оборудование, металл. Думаю, что резку стали мы начнем уже осенью на обеих верфях. В декабре-январе планируем закладку киля на российской и турецкой верфях соответственно.
– То есть у вас получается практически параллельный процесс?
– Частично и только в том, что касается непосредственно стройки. Самое важное – это именно технологическая идея, которая закладывается в проект. На данном этапе сотрудники турецкой верфи ежедневно обсуждают с нашей командой инженеров все детали проекта. Так и рождаются ноу-хау. А воплотить это в железо, особенно корпус, не составляет сложности, поэтому не вижу никаких проблем в том, что мы физическую стройку начнем параллельно.
– Вы рассматриваете серию супертраулеров как замену нынешнему флоту компании? Планируете постепенно списывать старые суда?
– Приоткрою небольшую тайну: у нас есть несколько опционов и их количество мы будем увеличивать. Во втором этапе заявочной кампании по инвестквотам, который, надеюсь, откроется все-таки в этом году, а если не в этом, то в начале следующего, мы точно будем участвовать, причем с достаточно большим количеством аналогичных супертраулеров. Мы видим перспективы этой программы и планируем заявить не менее трех судов.
Действительно, мы ожидаем, что семь супертраулеров по производительности заменят действующий флот, но весь или нет – практика покажет. Часть возрастных судов у нас еще достаточно жизнеспособна. Я уверен, что мы сможем либо использовать их на лове «неодуемых» объектов, либо направить на новые объекты промысла, которые, соответственно, будем рассматривать для приобретения. Поэтому пока в программе строительства – семь новых судов. Надеемся, что в перспективе их будет не менее десяти, а действующий флот предполагаем рационально использовать для нужд компании.
– Новые суда – это высокотехнологичное оборудование, которое предъявляет особые требования к квалификации команды судна. С учетом нехватки кадров в отрасли как вы планируете решать вопрос с персоналом?
– Тут вы прямо в точку! Это сложная задача, и, наверное, простого решения у нее нет. Однозначно есть понимание, что современным эффективным судном должна управлять соответствующая команда. Мы уже сейчас готовимся к этому. У нас есть около двух лет на то, чтобы собрать достойный экипаж.
Где его искать? Думаю, что мы воспользуемся всеми источниками. Во-первых, достойные специалисты есть в нашей сегодняшней команде: у нас в море одновременно находится порядка 1500 работников. Для лучших из них действует программа закрепления ключевых специалистов – это система социальных льгот и гарантий для тех, кто доказал свой профессионализм и готовность работать на наши общие цели с полной отдачей.
Мы уверены, что работа на современных супертраулерах заинтересует и других специалистов, которые трудятся сегодня на Дальневосточном бассейне. И безусловно, мы будем рассчитывать на иностранные кадры по отдельным специальностям, которые просто отсутствуют на российском рынке. Это первоочередные шаги.
Мы начинаем системную работу, которая будет заключаться в целом ряде мероприятий, в том числе и в сотрудничестве с профильными учебными заведениями – от технических колледжей до вузов. Будем разрабатывать собственные учебные программы для ключевых специалистов. И скорее всего, будем либо в партнерстве, либо самостоятельно реализовывать проект по созданию учебно-тренировочного центра, который сможет готовить специалистов для экипажей супертраулеров. Задача очень серьезная! Мы это понимаем, но уверены, что осилим ее.
– Дальрыбвтуз и другие вузы Росрыболовства будете привлекать к этой работе?
– Безусловно. Всех заинтересованных и всех небезразличных к этой проблеме – кадровому обеспечению отрасли – мы будем привлекать и будем вместе работать над этой масштабной задачей.
–А каких именно специалистов сейчас нет на российском флоте?
– На наших новых траулерах будет уникальное, сложное и мощное оборудование для выработки сурими – продукта, который используют, например, для изготовления тех самых крабовых палочек, которые мы с вами видим в магазинах. На российских судах отсутствует опыт, во всяком случае релевантный, такого производства, поэтому мы будем вынуждены приглашать специалистов либо из других стран, либо из других промысловых бассейнов.
Кроме того, на рынке всегда было очень мало хороших баадерщиков. Компания Baader – наш ключевой партнер по обслуживанию и нового флота, и действующих судов. Это оборудование знакомо нашим рыбакам, но тем не менее квалифицированные баадерщики всегда были в дефиците, который нам придется восполнить при комплектации экипажей.
– Планируете организовать обучение совместно с компанией Baader ?
– У нас такое обучение уже есть. Мы третий год реализуем эту программу: направляем порядка 10-15 наших специалистов на повышение квалификации. Потом они возвращаются и работают на наших судах. Думаю, что мы эту программу просто масштабируем в соответствии с потребностями нового флота и, может быть, дополним какими-то еще элементами обучения.
– Помимо сурими, какие виды продукции можно будет выпускать на новых траулерах?
– Мы постарались очень взвешенно подойти к планированию производственной палубы. Она достаточно гибкая: по сути, это модули, которые могут чередоваться, дополняться и видоизменяться с течением времени.
Пока мы запланировали традиционные виды производства типа филе. Из относительно новых продуктов можно отметить шатерпак – это тоже филе, но другого размера и упакованное по-другому. В планах у нас также производство продукции IQF (поштучная заморозка), которая, если размерный ряд рыбы восстановится, а мы этого ожидаем лет через пять, будет очень своевременным решением.
– На ваш взгляд, насколько такая продукция отвечает запросам ретейлеров, с которыми вы намерены развивать сотрудничество?
– Здесь вы тоже говорите о гигантской области развития для отрасли в целом и для нас в частности. Мы – минтайщики и часто сталкиваемся с мнением (которое досталось в наследство от прежних времен), что минтай не ценная рыба. Но по своим характеристикам он не уступает многим другим видам белой рыбы, в том числе треске, а по цене в два-три раза дешевле.
Поэтому наша задача – вместе с коллегами по рынку или самостоятельно донести до потребителя, что это очень ценная и полезная рыба, которую можно потреблять каждый день. И самое главное, что в отличие от аквакультурной рыбы, которую мы, к сожалению, часто едим и даже не знаем об этом, наша рыба обитает в экологически чистых холодных водах Тихого океана. Мы ее ловим и тут же на корабле перерабатываем в готовую продукцию, которая в неизменном виде, с сохранением всех полезных и питательных свойств доставляется до магазина, дома, кухни.
– Проектная мощность береговых перерабатывающих заводов, которые будут построены по программе инвестквот, довольно высокая. Какие объемы минтая, помимо квот господдержки, планируется направлять на эти заводы, ведь фактически речь идет о перераспределении крупных сырьевых потоков?
– Прежде всего, хотел бы отметить, что заводы мы строим не только в Приморье, но и в Мурманске. Это точно соответствует той стратегии, о которой я рассказывал ранее, – развороте и движении к потребителю. Это следующий шаг, когда мы сможем перерабатывать сырье и делать продукцию в категориях «готово к приготовлению» и «готово к употреблению».
Мы не видим сложностей с объемами минтая. Наш завод в Приморском крае спроектирован таким образом, что его мощность достаточно гибко регулируется и может варьироваться, поэтому его загрузка будет зависеть от рыночной конъюнктуры. Напомню, что, кроме квоты, которую получит сам завод, у нас есть действующая квота в периметре компании, плюс появится дополнительная инвестквота на новые суда. Не думаю, что мы столкнемся с дефицитом сырья для работы наших судов, для выполнения обязательств перед нашими клиентами, и в том числе для загрузки обоих заводов.
– А откуда появится сырье для завода в Мурманске? Вы же не собираетесь возить его с Дальнего Востока?
– Нет, конечно, возить его с Дальнего Востока экономически нецелесообразно, да и завод спроектирован под другую рыбу. Там выделяются квоты на треску и пикшу.
Будем искать ресурс на региональном уровне. Как? Пока оставлю за скобками, потому что мы над этим работаем. Но хочу отметить, что мы реализуем этот проект не одни. Это совместное предприятие с компанией «Агама», уже доказавшей свое лидерство в области переработки рыбы и морепродуктов. Они наши полноценные партнеры, мы надеемся на их опыт и экспертизу с точки зрения переработки и поставки продукции потребителю. Со своей стороны, мы отвечаем за обеспечение проекта ресурсом. Нет никаких сомнений в том, что этот завод будет успешно работать.
– Как эти планы отразятся на ваших экспортных контрактах?
– Скорее всего, никак не отразятся. Во-первых, контракты у нас действительно в основном экспортные, но разные виды продукции уходят на разные рынки. Не думаю, что возникнут какие-то сложности с исполнением контрактов, тем более мы достаточно взвешенно подходим к контрактованию длинных сделок, где мы фиксируем какие-то обязательства, безусловно оставляя достаточно большой объем для деятельности на спотовом рынке. Как раз работа на данном рынке позволит нам правильно распределять объемы перерабатывающим заводам, направлять сырье на рынок или другим клиентам на переработку.
– А какие рынки в ближайшие годы будут для вас приоритетными?
– Я бы выделил четыре. Наш традиционный рынок для филе – это Европа. Второе направление – быстрорастущий рынок Китая, где вся наша продукция, на мой взгляд, будет востребованной, если мы сможем предложить продукт, который понравится потребителю, а мы над этим сейчас работаем.
Третий – это новый для нас рынок Японии. Я о нем уже говорил в контексте запуска производства сурими. Это высокомаржинальный продукт, который мы будем производить в достаточно большом количестве, поэтому важно грамотно выйти на японский рынок, который является основным по объемам потребления сурими в мире.
Ну и последняя в списке, но не по значимости – Россия. Мы присутствуем на внутреннем рынке, и наша доля постепенно растет. Так что про Россию мы точно не забываем. Здесь свои сложности, так как до сих пор сильны стереотипы относительно минтая, но мы их разрушим и расскажем потребителю обо всех достоинствах этой рыбы, о разных способах приготовления – и на сковородке, и в кастрюле.
– Вы сказали, что РРПК делает ставку на высококачественную продукцию из белой рыбы. При этом компания в прошлом году приобрела квоты на вылов краба . Какие перспективы у этого направления?
– Как и любая крупная компания, мы не должны зависеть от монопродукта, поэтому в целом диверсификация – это одно из направлений обеспечения стабильности нашей работы. В прошлом году условия для этого возникли. Можно сказать, появилась уникальная возможность, когда регулятор решил распределить ресурс не по историческому принципу. Мы все просчитали и увидели в этом определенную экономическую привлекательность.
Это произошло совсем недавно, но нам удалось за очень короткий срок создать и модернизировать флот, необходимый для освоения этой квоты. Мы смогли сформировать управленческую команду, которая нашла рынки сбыта, покупателей и уже успешно завершила несколько сезонов. Этот бизнес уже вышел, так скажем, на плановый уровень, работает успешно, и мы не видим никаких препятствий к освоению выделенной квоты в текущем году. К настоящему моменту она уже освоена более чем наполовину.
– В ближайшее время возможны изменения в законе о рыболовстве, в которых для распределения квот на добычу краба будет предложен другой принцип . Если аукционная схема будет принята, вы намерены участвовать в торгах по продаже крабовых квот и о каких объемах может идти речь?
– Некоторое время назад было достаточно много скепсиса по поводу инвестквот, «квот под киль», люди не понимали, зачем это нужно, если у них и так все хорошо. И смотрите, что получилось. Регулятор принял это решение, появились желающие, в том числе и наша компания. Мы запустили амбициозную инвестиционную программу, строим новые суда в Российской Федерации, развивая отечественное судостроение, таким образом, в целом экономика нашей страны в плюсе. Соответственно, мне кажется, регулятор достаточно системно подходит к дальнейшим шагам и просматривает все возможности развития и рыболовства, и смежных отраслей.
Слухи о том, что есть вероятность аукционов с определенными обязательствами на краба, нам известны, и мы внимательно к ним относимся. В случае если регулятор создаст нормативную базу, мы ее рассмотрим. Если увидим экономическую привлекательность, безусловно, будем участвовать.
Я бы хотел подчеркнуть, что мы, как компания, на этом рынке и на этом бассейне надолго, поэтому мы играем «в долгую» и готовы участвовать во всех длинных проектах.
– Насколько схема с регулярной реализацией части квот на аукционе стыкуется с долгосрочными планами по развитию вашей компании?
– Я бы оставил это на усмотрение или на ответственность регулятора. Мне кажется, это его компетенция и полномочия – рассматривать такие вопросы. Росрыболовство ответственно и очень грамотно подходит к принятию таких решений, поэтому если оно видит такую возможность, значит, это целесообразно и с точки зрения биологических ресурсов, и с точки зрения налоговых отчислений и результата для государства. Практика показывает, что для экономики частных компаний, включая нашу, это тоже интересно.
– С учетом того, что «Русская рыбопромышленная компания» – один из крупнейших квотодержателей, как бы вы оценили ход заявочной кампании по перезаключению договоров на 15 лет?
– Оценка однозначно на пять с плюсом. Мы довольны нашими рабочими отношениями со всеми представителями Федерального агентства по рыболовству и теруправлений.
Работа была непростая. Нельзя сказать, что у нас не возникали разногласия. Но хочу отметить, что, так как наша позиция была обоснованной и аргументированной, нас слышали, возникающие вопросы оперативно рассматривали и принимали взвешенные решения. Поэтому, на мой взгляд, заявочная кампания и продление договоров на 15 лет завершились успешно, несмотря на то, что мы физически документы еще не подписали. Думаю, что, как только выйдет приказ, мы подпишем договоры, поэтому оцениваю эту работу как хорошо выполненную всеми сторонами.
– Основные активы РРПК размещены в Приморском крае. Каким образом вы выстраиваете взаимодействие с региональными властями? Ощущает ли компания поддержку на этом уровне?
– В вашем вопросе уже заложен ответ. Да, мы компания, корни которой на Дальнем Востоке, и свое будущее мы связываем с Приморским краем. Поэтому мы заинтересованы в долгосрочном устойчивом развитии региона, где живут и работают наши рыбаки. Мы уверены, что создавая современные производственные мощности, создаем новые рабочие места, которые, это важно, принципиально отличаются по качеству, комфортности и безопасности. И это тоже наш вклад в повышение качества жизни в регионе.
Реализация таких масштабных проектов невозможна без поддержки властей. Например, в апреле текущего года мы получили высокую оценку нашей стратегии развития бизнеса от врио главы Приморского края Андрея Тарасенко. Администрация края готова оказать необходимую поддержку проектам, которые направлены на развитие региона, увеличение налоговых поступлений и создание новых рабочих мест.
Анна ЛИМ, журнал « Fishnews – Новости рыболовства»
Сентябрь 2018 г.
