Валентин Балашов: Мы наблюдаем «административный удар» по рыбной отрасли
В октябре 2015 года поручениями по итогам президиума Госсовета были заданы ключевые направления развития рыбохозяйственного комплекса страны. С тех пор отраслевое законодательство подверглось серьезной перекройке. Однако итоги первой пятилетки рыбных реформ выглядят, мягко говоря, неоднозначными, а заявленные ориентиры даже не приблизились. К каким последствиям могут привести попытки «ускорить и перестроить» отрасль и кто в конечном счете окажется бенефициаром этого процесса, в интервью Fishnews рассуждает председатель Межрегиональной ассоциации прибрежных рыбопромышленников Северного бассейна Валентин Балашов.
– Валентин Валентинович, прошло почти пять лет с момента утверждения новой инвестиционной политики в рыбной отрасли. На ваш взгляд, в какой мере ее удалось реализовать и как можно оценить эти результаты?
– Тут имеет смысл процитировать Владимира Путина, который 19 октября 2015 года сказал, что «изменения должны привести к позитивным измеряемым результатам и ни в коем случае не допустить, конечно, разрушения уже достигнутого, не нанести административный удар по отечественному рыбному рынку». К сожалению, по прошествии пяти лет чиновничьего воздействия на российское рыбное хозяйство однозначного подтверждения президентскому тезису нет. А вот удар есть – это точно.
– Что вы имеете в виду?
– В соответствии с перечнем поручений по итогам заседания президиума Госсовета правительство выборочно обеспечило внесение в законодательство изменений, связанных с перераспределением квот добычи водных биоресурсов между пользователями. В то же время остались невыполненными пункты поручений, в частности, по ставкам сбора за пользование водными биоресурсами. А они, как отмечается непосредственно в поручениях, в первую очередь касаются субъектов малого предпринимательства, градо- и поселкообразующих организаций, которые обеспечивают существование малых населенных пунктов на морском побережье в районах Дальнего Востока и Арктики.
С другой стороны, правительство инициировало изменения законодательства по крабовым квотам и были проведены крабовые аукционы в «инвестиционных» целях, о которых на заседании президиума Госсовета речь не шла. Правительству было поручено провести анализ административных барьеров и представить предложения по оптимизации контрольно-надзорной деятельности – результата нет. Ничего не известно также о судьбе поручения ФАС и ФНС по анализу формирования оптовой цены на рыбную продукцию, наценки посредников и розничной торговли, стоимости транспортно-логистических услуг. Цены на рыбу и морепродукты в рознице продолжают бить рекорды, на внутреннем рынке с 2015 года они выросли в среднем в два раза.
В итоге какими бы благими намерениями ни была устлана дорога в светлое будущее, по факту после Госсовета из рыбного хозяйства изъято почти 350 млрд рублей – больше годового финансового оборота отрасли. Бесследно это, конечно, не пройдет и плохо отразится в первую очередь на корпоративных программах социальной и региональной направленности. Пока мы наблюдаем именно то, о чем говорил президент – «административный удар по отечественному рыбному рынку». Если называть вещи своими именами, то вообще-то это называется «шоковая терапия» – и для отрасли, и для потребителей рыбной продукции, а это все население России. Хотелось бы только понять, для чего это сделано и какова конечная цель.
– Росрыболовство обычно ссылается на количество заказов, которые благодаря инвестиционным квотам получили российские судоверфи. Это как минимум 43 рыболовных судна и 35 краболовов. Если верить чиновникам, в ближайшем будущем рыбопромысловый флот существенно обновится и станет суперэффективным. Разве же это плохо?
– Количество новостроя не имеет отношения к эффективности рыбного хозяйства и рыбному рынку. С самого начала, а это тянется уже более десяти лет, главной целью этой истории было обеспечить загрузку судостроительных предприятий и их смежников, в том числе и за счет рыбаков, а по ходу дела перераспределить квоты между рыбопромышленными организациями, сконцентрировав до 1 млн тонн самых выгодных даров моря в одних руках. Помните в 2012 году заявления про «рыбную «Кока-колу»?
Однако в таких делах нужны были сторонники. Приманкой для остального крупного бизнеса в 2016 году сделали дополнительные квоты («квоты под киль»), изымаемые у средних и малых предприятий. Под эти квоты были придуманы соответствующие типы инвестиционных объектов – крупно- и среднетоннажные суда, весьма дорогостоящие. Когда все начиналось, успешным рыбодобывающим холдингам эта цена не казалась слишком высокой. Но после того как десятки недостроенных бортов зависли в цехах судостроительных заводов, а цифры в контрактах с верфями вдруг ожили и начали кусаться, рыбаки-заказчики уже так не думают. Тем более что сроки окончания инвестиционных договоров с Росрыболовством маячат на горизонте. Получился капкан, причем за их собственные деньги.
Как мне недавно сказал один уважаемый рыбопромышленник: «Я был сторонником этой идеи, но если бы знал, к чему это приведет, то никогда бы не влез в эту авантюру». Это отношение разделяют многие, но большинство не рискнет признаться публично в истинных настроениях по поводу строительства «инвестиционных» судов.
Понимаете, существует экономическая реальность – ограниченный срок действия любых договоров на право добычи водных биоресурсов, лимит ежегодного допустимого объема вылова (фактически объем продаж) и возникшие у участников эксперимента внушительные долги банкам. Для не членов «инвестиционного клуба», которые в результате передела неизбежно потеряют в объемах квот, а значит и в объемах продаж, финансовая ситуация точно не улучшится. Вдобавок не утихают разговоры о полном переходе на аукционный принцип допуска к морскому рыболовству после 2033 года. Оптимизма такая перспектива у предприятий отрасли не вызывает.
Очевидно, рыбная промышленность в среднесрочной перспективе не станет более эффективной от результатов подобных «реформ», скорее наоборот. Зато на этой теме уже хорошо заработали зарубежные проектировщики рыболовных судов и поставщики судового оборудования. Банкиры тоже внакладе не остались. А те авторы громких инициатив, кто сейчас думает, что сорвет джекпот, через некоторое время тоже ощутят финансовые, да и не только, пробоины от этих прожектов. Ведь в экономике, как и в целом в жизни, чудес не бывает.
– Но ведь предполагалось, что решения Госсовета позволят сломать нехорошую тенденцию, когда экспортируется преимущественно непереработанная мороженая рыба, из которой где-то за рубежом делают филе и перепродают дороже? Именно под этим лозунгом внедрялись инвестквоты, которые, как подразумевалось, обеспечат и новые рабочие места, и глубокую переработку рыбы, в том числе и на береговых заводах. Вроде бы преимущества налицо?
– А вот не очевидно. Для предприятий важен финансовый результат, а для государственной казны – устойчивые налоговые и социальные отчисления от бизнеса. Разделка на филе половины общероссийского вылова рыбы не даст принципиального роста выручки ни бизнесу, ни государству. Это подтверждается многолетней таможенной статистикой по средним ценам на эти группы товаров.
Объемы продаж пищевой рыбной продукции будут значительно меньше, а отходов гораздо больше, это да. Но у проекта «рыбная мука» слишком заметны слабые места, эта идея основана на прошлом опыте – в секторе аквакультуры уже многое изменилось. Резкий рост предложения российского филе на внешних рынках обрушит цены на этот вид продукции, подвинув их на другой уровень. А конкурировать с азиатскими странами по затратам производства и налогообложению мы априори не сможем.
Если бы нынешние чиновники это понимали, то может быть и не лезли бы в производственные и коммерческие процессы предприятий. Главная задача государства – установить разумные налоги и иные отчисления и, конечно, гарантировать долгосрочные договорные отношения с природопользователями по принципу выделения им объемов добычи водных биоресурсов. Но вот этой гарантии мы как раз и не видим в последние годы.
– Вы уже упомянули, что в поручениях правительству был пункт провести анализ административных барьеров и представить предложения по оптимизации контрольно-надзорной деятельности. Как вы оцениваете текущую ситуацию в сфере контроля в рыбной отрасли?
– Как «третью беду» России. Все это откровенно смахивает на паразитизм, в нашем случае на теле отдельно взятого сектора экономики – рыбного хозяйства. К 2020 году «система» уверенно и прочно настроилась на рост показателей по сборам штрафов, есть явные признаки рейдерских действий. Схемы уже сформировались, основательно окрепли и вросли в судебные коридоры – получился настоящий шварцевский Дракон.
– И в чем это проявляется?
– Мышьяк в рыбе, перегрузы в море, переводные коэффициенты, судовые запасы, перевесы-недовесы, рыбный суп на камбузе – это лишь некоторые популярные сюжеты «контрольной работы» в сфере рыбного хозяйства. Такое впечатление, что федеральному отраслевому регулятору совершенно безразлично, что происходит в отрасли в части административных барьеров и давления на бизнес. По крайней мере каких-либо ощутимых положительных изменений для рыбаков уже давно не происходило.
– Можно ли рассматривать как продолжение линии, определенной президиумом госсовета, обращение Русской рыбопромышленной компании к главе правительства Михаилу Мишустину о дополнительном выделении квот на инвестиционные цели и проведении новых крабовых аукционов?
– Если мы вспомним, что стало поводом для проведения заседания президиума Госсовета по вопросам развития рыбохозяйственного комплекса в октябре 2015 года и последующей перекройки законодательства под крабовые аукционы в 2019 году, то к самому факту появления подобного рода писем надо относиться серьезно. Но если считать, что последнее резонансное письмо продолжает линию Госсовета, то возникает закономерный вопрос, что все-таки первично – письмо или линия и кто на самом деле проводит эту государственную линию. Не хочется верить, что в нашем государстве это делает какой-то один частный предприниматель.
– Тем не менее как вы оцениваете содержание предложенных идей по «дальнейшему реформированию рыбохозяйственного комплекса», представленных на рассмотрение премьер-министру?
– В нашем случае оценивать стоит сам факт появления этого обращения. То, что в нем изложено в качестве обоснований, не представляет экономического или какого-либо иного интереса и не может являться объектом профессиональной оценки.
– Тогда чем, по вашему мнению, закончится история этого письма?
– Если рыбопромышленники проспят и этот выпад, то вскоре у них грубо отберут все, на чем они держатся. И наступит другая реальность.
– Получается, промежуточный итог реализации решений президиума Госсовета спустя пять лет, мягко говоря, вызывает вопросы?
– Давайте смотреть правде в глаза: пока в рыбной отрасли «очень хорошо» на все население страны, о чем говорил президент, не распределилось. Увы, по доступности рыбной продукции для граждан ситуация за пять лет только ухудшилась. По данным таможенной статистики и официальным показателям производства рыбной продукции, в товарном весе среднедушевое потребление рыбы и морепродуктов свалилось ниже 13 кг на человека в год. При рекомендованной государством норме в 22 кг.
– В чем же причина постоянных «штормов» в рыбной отрасли?
– Прежде всего, в структуре государственного регулирования этой отрасли. В 2012 году в системе управления рыбным хозяйством ликвидировали функциональный стержень – нормативно-правовое регулирование, убрали рыбное ведомство из прямого подчинения правительству и засунули в громадный агропром. Понижение статуса ведомства сделало его слабее.
Напомню, что Россия как юрисдикция обладает крупнейшим в мире водным фондом рыбохозяйственного значения. Кроме того у нашей страны есть полувековая история промысла в различных районах Мирового океана – и соответствующие права на вылов. Тем не менее, несмотря на очевидную международную, морскую, речную, региональную и научную специфику рыбной отрасли, по факту «рулят рыбой» самые разные сухопутные министерства, службы и прочие департаменты, предлагая нормативное регулирование, исходя из своих знаний и внутриструктурных интересов.
«Знатоков» стало слишком много. Причем у каждого свои ведомственные совещания, свой взгляд на цели и стратегию рыбной отрасли. Для чего она нужна? Для внутреннего рынка или для экспорта, или для регулярной аукционной перепродажи, или для банкиров? Не исключено, что для «особенных» частных рыбодобывающих компаний. А может быть в первую очередь для судостроителей?
Тем, кто трудится в отрасли, непонятно, в чем теперь смысл рыбного хозяйства. Зато все ясно другим, тем, кто в рыбной промышленности никогда не работал, им легко рассуждать и писать «обоснования», ибо ответственности никакой. Особо отмечу, что про цены на рыбную продукцию в наших магазинах в отличие от темы квот чиновники стараются много не говорить – это ведь вопрос ничей, то есть «межведомственный». На самом деле ничего нового не происходит, видели мы уже что-то подобное – во времена «ускорения и перестройки». Помним и результаты.
Fishnews
Август 2020 г.
