Константин Коробков: Курилы дали простор для новых проектов
Каждое начинание в инвестиционной программе Южно-Курильского рыбокомбината – как пазл в общей картинке, который подбираешь порой интуитивно. Что побуждает реализовывать новые проекты и почему в команду стоит набирать специалистов сильнее себя, генеральный директор ЮКРК Константин Коробков рассказал в интервью журналу «Fishnews – Новости рыболовства».
– Южные Курилы превратились в настоящий пример развития рыбной отрасли: компании реализуют здесь передовые проекты. И ваше предприятие весьма показательно в этом плане. Откуда такие драйверы на отдаленных территориях, ведь принято считать, что все лучшее сосредоточено в центре?
– Основополагающий фактор – это водные биологические ресурсы, сконцентрированные в прибрежной зоне. Второе – люди, которые хотят и могут воплотить задуманное в жизнь. А дальше уже идет выбор возможных путей работы: через привлечение кадров, финансовых ресурсов, кооперации с кем-либо.
Когда приступили к работе на рыбокомбинате, на окраинах было как-то свободнее. Люди, которые хотели заниматься бизнесом, предпочитали места с более комфортными условиями. А на отдаленных территориях, где и электричества не провели, имелось больше точек приложения сил.
Так что были водные биоресурсы, не наблюдалось столь сильной конкуренции, и нам удалось закрепиться на этой площадке. В процессе реализации проектов приобретались новые знания и навыки. Их всегда не хватает – на каждом новом этапе понимаешь, что знаешь недостаточно. То есть вся жизнь – самообразование. Но главное, я считаю, не успокаиваться. Если набросал себе план, его нужно воплотить в жизнь.
Вообще я рос в такой среде, где было стыдно взяться за дело и не закончить его. Лучше уже и не начинать. Понятно, что есть проекты длительные, ситуация меняется, но этот принцип все равно остается.
– А как убедить людей приехать на Курилы? Ведь предприятию нужны грамотные управленцы, нужны профессионалы в своих сферах.
– Прежде всего, человеку должно быть интересно его дело. Если привлекать людей только благами, это работать не будет, это плохая история. Хотя, конечно, профессионалам нужно создать комфортные условия для жизни, причем, как правило, не только для самих сотрудников, но и для их семей.
Поначалу такой возможности не было. Работали сами и с теми, кто был на предприятии и раньше. Часть кадров росла и развивалась вместе с компанией.
– Когда писали о Южно-Курильском рыбокомбинате, всегда было четко видно концепцию развития компании.
– Наше предприятие активно растет. В 2008 году, когда доли квот вылова водных биоресурсов перераспределяли на долгосрочный период второй раз, у аукционеров появилось четкое понимание, что работа ведется серьезно и надолго, в этот бизнес можно вкладываться и выбирать его делом своей жизни.
Именно тогда формировалось видение, что нужно не гнаться за сиюминутной выгодой – надо потерпеть, вкладываться в развитие. Порядка еще двух лет прорабатывали концепцию, оценивали квоты, требования к освоению, появился горизонт десятилетнего планирования. Появилось понимание по этапам, в какой последовательности и к чему мы придем.
В качестве примера реализованных блоков такой программы можно назвать прибрежное рыболовство – мы с него начинали. Из флота у нас тогда был только РС-300 «Отличительный» (сейчас это судно задействовано на промысле у другого собственника). Работая на лососевых участках, мы обеспечили финансовую возможность для покупки флота, чтобы развивать следующее направление.
В 2011 году приобрели в Норвегии первый стеркодер – «Браттег», в 2012 году купили еще одно такое судно. Шаг за шагом мы формировали экспедиционный флот для освоения выделенных компании квот.
В 2012 году, осенью, у нас частично сгорел завод береговой переработки, но производство не должно прекращаться, и мы буквально за восемь месяцев спроектировали и построили новый цех. Он продолжает работать и сейчас, но с 2013 года прошел уже три модернизации и готовится к четвертой.
В 2016 году мы пришли к необходимости развивать промысел объектов, для которых не устанавливается общий допустимый улов. Природа сделала рыбакам большой подарок – возможность массовой добычи сардины-иваси и скумбрии. Для работы на этих объектах компания приобрела сейнер-траулер «Асбьорн». Около двух лет мы учились его эксплуатировать, перерабатывать уловы, потому что и на берегу не были готовы к таким объемам и такому качеству сырья, которые обеспечивает это судно. Пришлось довольно сложно, но мы справились с этой задачей.
Наши непростые поиски своего пути совпали по времени с периодом, когда Росрыболовство начало вводить инвестиционные квоты. Мы тогда только завершили оснащение компании флотом, выполнили модернизацию берегового цеха и добивались отдачи от новой покупки «Асбьорна». Следующим шагом должно было стать строительство большого мукомольного завода. Мы не рискнули параллельно браться еще за один проект – создание предприятия под инвестиционные квоты. Правильно поступили или нет, пока сказать сложно. Думаю, что итоги нужно будет подводить в 2023-2025 годах. Тогда будет понятно, что получили компании, которые подключились к программе инвестиционных квот, и чего добились мы, пойдя своим путем. Вернее, не свернув со своего пути.
Сейчас я считаю, что наша концепция правильная. Мы научились эффективно использовать возможности «Асбьорна», великолепно отработали в прошлом году и хорошо идем в этом. Построили завод по производству рыбной муки и рыбьего жира, ждем пусконаладчиков – свои коррективы внесла пандемия коронавируса, но это вопрос времени.
Приобрели судно, аналогичное «Асбьорну», только еще более современное. Сейчас оно уже находится на промысле. Таким образом, реализована схема, когда одно судно находится в районе лова, а другое сдает в это время улов на береговой завод, и наоборот.
Купили и ориентировочно в августе этого года выставим на промысел еще одно судно-снюрреводчик малого класса типа РС-300. Таким образом, мы завершили программу формирования прибрежной колонны судов. Это флот, который работает в прибрежных водах не больше трех-пяти суток в рейсе, и выловленная им парная рыба поставляется на берег для переработки в цеху.
– А что планируете в дальнейшем?
– Несколько проектов находятся в стадии реализации. Строим лососевый рыбоводный завод. В этом году уже в третий раз выпускаем на ЛРЗ мальков. Этот выпуск планируется на уровне 11 миллионов, а заложить на инкубацию всего планируем около 30 млн экземпляров – там еще много работы, завод вводится очередями.
Сейчас пришло понимание, что с учетом увеличившихся объемов вылова нужно вновь модернизировать береговой завод: усовершенствовать некоторые посты, снизить зависимость от человеческого фактора.
Тем не менее даже с учетом этого апгрейда ни у кого не остается сомнений, что через три – максимум четыре – года нам нужен новый современный завод, ориентированный в первую очередь на переработку пелагических видов. Почему называют такой промежуток? Изыскания, подготовка проекта, его экспертиза займут, по моим оценкам, около одного – полутора лет, еще около двух – двух с половиной лет этот завод нужно будет строить.
Все процессы по развитию компании взаимосвязаны. Привлечение новых мощностей для добычи влечет за собой наращивание перерабатывающих мощностей. Под увеличение производства продукции нужно обеспечить дополнительные складские мощности. Уже два года мы реализуем проект по развитию контейнерных перевозок через Кунашир, результаты очень хорошие.
Обо всех этих этапах развития рассказываешь быстро, а вот конкретизация решений, сопряжение их между собой занимают много времени. Потому что спросить по большому счету не у кого. Специфика отрасли такая: возьмешь готовые решения, но в любом случае их нужно адаптировать по месту.
И конечно, работа требует людей. И принцип у руководства компании такой, что принимать в свою команду надо специалистов сильнее себя. Возьмешь слабее – это беда, возьмешь такого же уровня – в лучшем случае будет стагнация. Нужно набирать тех, кто может привнести в работу предприятия что-то новое, придать импульс для развития.
– Вы отметили, что долгосрочный план работы стал выстраиваться в 2008 году. Это результат введения исторического принципа распределения квот?
– Безусловно. Когда пользователи в 2004 году получили доли квот, многие не знали, что с этим делать. Квотный рынок, рантье... А когда за предприятиями закрепили доли в 2008 году и уже на десять лет, пришло понимание, что рыболовство – это большое, денежное, стабильное дело. И незаконный лов здесь явно проигрывает, ведь, получая разовую выгоду, теряешь гораздо больше. Считаю, что браконьерство изжил исторический принцип.
В 2008-2010 годах пошел резкий разворот в сторону обновления флота, строительства заводов, модернизации действующих производств. Можно поднять статистику и посмотреть: именно в это время отмечен вал покупок высокотехнологичного оборудования.
– Вы перечисляли знаковые проекты для предприятия – развитие флота, реконструкция цеха, лососевый рыбоводный завод. А какие проекты особенно дороги вам как руководителю? Ведь всегда, наверное, есть планы, за воплощение которых переживаешь: вдруг не получится? А проект раз – и выстреливает.
– На самом деле проектов много, они же – как пазлы: один дополняет другой. На каждом этапе есть свой особенный проект. Могу сказать, что, когда мы купили первый стеркодер, я был очень горд. Теперь, спустя девять лет, это приобретение уже не выглядит столь грандиозным. Знаете, почему еще это казалось знаковым? Потому что было неясно, стрельнет или нет. А оно действительно выстрелило.
И в каждый период были свои проекты, результаты которых не до конца понятны. Все-таки рыбалка – зона рискованного земледелия. Нельзя сказать: делаем так – и сто процентов, что нам повезет. Всегда оцениваешь плюсы и минусы, но все невозможно до конца просчитать.
Были проекты, которые хотелось когда-нибудь реализовать, но начинать пришлось не потому, что мы для них созрели морально или финансово, а потому, что обстоятельства складывались так, что было понятно: не начнешь сейчас – не начнешь вообще.
Были проекты, которые вызывают раздражение, потому что разбалансируют всю систему. А потом, когда они выходят на определенные показатели, ты думаешь: «Ух ты! А ведь не зря все было».
– На сайте Fishnews мы впервые написали о Константине Коробкове в 2010 году в материале «Президент пообещал рыбакам помочь с логистикой»: это был визит Дмитрия Медведева на Кунашир. Какие ощущения, когда к вам на предприятие приезжает глава государства?
– Понятно, что это очень приятно и очень почетно. Не скажу, что для нас это было особенно хлопотно. Подготовкой, наверное, занимались специальные службы, а предприятие работало в обычном режиме.
Дмитрий Анатольевич смотрел цех, который в дальнейшем мы модернизировали. На тот момент портовая инфраструктура в Южно-Курильске отсутствовала, строительство ее только началось. И вопросы логистики я поднимал как раз в том плане, что район богат водными биоресурсами, но осваивают их предприятия других регионов – и налоги в виде отчислений с заработной платы, реализованной продукции остаются на этих территориях. Мы же не могли использовать на промысле крупнотоннажный флот, потому что не было портовой инфраструктуры для приемки и обработки таких судов.
Очень важно было в рамках развития Курильских островов решить вопрос портовой инфраструктуры, авиационного сообщения. Сейчас эти задачи выполнены. Государство обеспечило строительство глубоководного пирса на Кунашире – бизнес тут же отреагировал: мы приобрели суда, стали развивать добычу и переработку, построили новый цех. Мы неоднократно с вами говорили: когда государство развивает инфраструктуру, причем именно ту, что нужна району, это дает синергетический эффект.
– Последние четыре года Южно-Курильский рыбокомбинат активно участвует в рыбопромышленных выставках. Это и Брюссель, и российские площадки, и Циндао. Что дает такая работа компаниям?
– Мы принимали участие в выставках, наверное, с 2008 года, но в качестве гостей. С приходом в Росрыболовство новой команды – Ильи Шестакова, Петра Савчука – родилась идея, что отечественные компании должны выставляться под одним флагом.
К этому времени мы были уже опытными посетителями выставок и имели возможность оценить экспозиции под флагом Канады, Аргентины, Северной Европы. Конечно, такое представление производит впечатление. У посетителей выставки появляется уверенность, что компании, которые выставляются на одном стенде под национальным флагом, – это своего рода «золотой стандарт» страны. И нужно работать именно с ними.
Поэтому, когда Росрыболовство предложило участвовать в выставке на объединенном стенде, мы с энтузиазмом согласились.
Казалось бы, в век технологий, когда все есть в интернете, можно найти информацию о компании, связаться с ней. Тем не менее передовые страны участвуют в выставках. Это неспроста. Выставка позволяет оценить себя заново – в ее системе координат. Вы смотрите, кто вы, в какой лиге играете, в какой можете играть.
На выставке можно быть экспонентом, а можно – посетителем. Плюсы участия со стендом я уже обозначил. Однако в этом случае практически не остается времени, чтобы походить и спокойно оценить, что предлагают другие. Последний год мы начали разделять свою делегацию на две части – тех, кто занимается стендом, и тех, кто работает в полях.
Выставку в Брюсселе отменили, так что мы не смогли обкатать там свою концепцию, но впереди большая встреча в Санкт-Петербурге, теперь уже в следующем году. Мое мнение – питерская рыбопромышленная выставка более эффективна, чем участие в Европе. Хотя, конечно, будет интересно съездить в следующем году в Барселону (выставка Seafood Expo Global переезжает в Испанию. – Прим. ред.).
Так как мы работаем в Дальневосточном бассейне и поставляем продукцию в Азию, безусловно, нам важно присутствовать на выставке в Китае. Это даже не обсуждается. Два раза были на выставке в Бостоне, но сейчас эту площадку не посещаем ни как гости, ни как экспоненты: все-таки она больше ориентирована на Америку, а у нас там нет интересов. Пока, во всяком случае.
Так что сейчас в фокусе нашего внимания Санкт-Петербург, Циндао, европейская выставка как новая площадка.
– Куда проще продавать сейчас рыбу? В Россию или за рубеж?
– Вопрос неоднозначный. Ситуация различается в зависимости от сезона, вида продукции. Разные требования, разные стандарты. Что-то, безусловно, проще продавать в России, что-то – отправлять за границу, с более отлаженными механизмами, четкими стандартами, быстрыми деньгами, валютой.
Мы позиционируемся как компания среднего формата, поэтому довольно эластичны, можем быстро перестраиваться. С блеском это показали, когда рынок стало лихорадить из-за ситуации с коронавирусом. Когда Китай начал закрываться, не все продажники посчитали угрозу серьезной и вовремя переориентировали объемы на Россию. А наша компания сделала это быстро. Затем, когда российский рынок был обеспечен в необходимых объемах, а Китай стал оживать, мы были первыми, кто туда вернулся. Когда стали закрываться европейские страны и это отразилось на ситуации в КНР, нам также удалось оперативно отреагировать. То есть три резких поворота мы просчитали, и все сделали на пять с плюсом. Подозреваю, что большим компаниям со значительными объемами продукции такие маневры из-за инерционности не под силу.
– Банально звучит, но для любого предприятия главное – это люди. Какие кадры с готовностью примет ваша компания? Каких людей вы готовы включить в свою команду?
– Если говорить о флоте, то ждем молодых специалистов, которым интересно работать в море, на новых судах с новыми технологиями.
Что касается берега, то готовы рассматривать условия зрелых специалистов, у которых есть опыт работы в сфере контрольно-измерительных приборов, машиностроения, энергетики, и, конечно, технологов рыбной отрасли. Нам нужны люди, которые сильны в своей области и готовы чему-то научить нас, привнести что-то в работу компании. Ждем людей, которые хотят и могут реализовать себя на новом месте.
– Ясно, что такие специалисты стоят для вас дороже, чем для предприятий в центральной части России. Это объективная реальность?
– Дороже кратно, безусловно. Зрелый человек, который может что-то привнести в работу компании, – это человек от 30 лет, ближе к 40. Как правило, у него есть семья. Понятно, что здесь важны условия переезда: обустроенное жилье, работа для близких, зарплата, которая позволит человеку чувствовать себя комфортно, выезжать в отпуск. Мы же ничего не придумываем: это модель, которая была в советское время, которую используют на Аляске, в Гренландии.
И наша компания готова нести повышенные расходы на создание комфортных условий для специалистов, которые способны работать с современными технологиями и оборудованием.
Потому что этап развития компании за счет роста только количественных показателей, в первую очередь вылова, проходит. Необходимо переориентироваться на бизнес-модель, которая даст новый импульс развития за счет глубокой переработки сырья и оптимизации всех видов затрат.
В общем, все просто: дорогу осилит идущий!
Маргарита КРЮЧКОВА, журнал «Fishnews – Новости рыболовства»
Июль 2020 г.
