— Денис Владимирович, давайте начнем с краткой справки для наших читателей: какие у Хабаровского филиала основные направления работы? Какова его зона ответственности?
— В 1945 году было образовано Амурское отделение ВНИРО, которое чуть позже было присоединено к ТИНРО. То есть исторически мы занимались Амуром, а с конца 80-х годов расширили свою зону ответственности на прибрежные акватории Охотского и Японского морей. И сегодня в сфере нашего внимания находятся не только внутренние водные объекты, но и прибрежные акватории, примыкающие к Хабаровскому краю, — это подзона Приморье к северу от мыса Золотого и Охотское море в границах региона.
Таким образом, у нас довольно много единиц прогнозирования. Амур — самая богатая с точки зрения биологического разнообразия река России, здесь обитает свыше 130 видов рыб. Мы занимаемся прогнозированием для порядка 32 из них. Это если считать истинно пресноводных, а если брать и корюшек, тихоокеанских лососей, то получается 37 объектов прогнозирования на одном только Амуре.
— При этом филиал занимается и другими вопросами.
— Да, то, о чем я говорил, — это только ресурсная часть. Также мы осуществляем мониторинг искусственного воспроизводства. В зоне ответственности филиала работают заводы по выращиванию тихоокеанских лососей — горбуши и кеты. Мы разрабатываем и корректируем для этих предприятий нормативы по искусственному воспроизводству.
На Амуре также обитают два вида осетровых — калуга и осетр, особо ценные виды водных биоресурсов. Они тоже в зоне нашего внимания. В связи с особым охранным статусом этих видов действует запрет на их вылов и ведутся работы по восстановлению их запасов. Два рыбоводных завода занимаются искусственным воспроизводством осетровых (Анюйский завод в Хабаровском крае и Владимировский в Еврейской автономной области. — Прим. ред.). Это государственные предприятия, они относятся к ведению Главрыбвода. Частных заводов пока нет, несколько пользователей пытаются организовать работу, но уже в режиме товарной аквакультуры.
Выпуски осетровых колеблются от 1,5 до 2,5 млн экземпляров (в разные годы). И в последние годы мы наблюдаем положительную динамику численности осетровых на Амуре: их стало больше. Свой вклад в это вносит как раз искусственное воспроизводство, по нашей рекомендации рыбоводные заводы выпускают молодь разной навески: и мелкую (2–3 грамма), и более крупную (5–10 граммов). Результат дает и деятельность контрольно-надзорных органов. Значительно ужесточилось наказание за незаконный оборот осетровых, выросло число рейдовых мероприятий рыбинспекции. Численность рыб в реке уже восстановилась до уровня 60–70-х годов прошлого века.
Осетровые являются долгоживущими, они созревают примерно в том же возрасте, что и люди. Работа по восстановлению их численности небыстрая. Нужно вести ее десятилетиями, для того чтобы молодь, выпущенная с заводов, вступила в репродуктивный возраст и начала участвовать в естественном нересте. А заводы у нас достаточно молодые, запускались в 2010 году, затем потребовалось время, чтобы выйти на проектную мощность, настроиться. Буквально десять лет работают, и уже такой хороший результат. Поэтому мы считаем, что разработанная стратегия восстановления запасов осетровых неплохо себя показала, будем продолжать ее реализацию. Возможно, потребуется корректировать биотехнические нормативы, чтобы заводы работали еще эффективнее.
Это что касается деятельности филиала в области искусственного воспроизводства лососевых и осетровых. Также мы планируем готовить совместно с правительством Хабаровского края стратегию развития товарной аквакультуры. Пока эта работа на начальной стадии. Этот документ будет предусматривать продуманное создание предприятий пастбищной аквакультуры тихоокеанских лососей. Мы уже начали проводить комплексные исследования, для того чтобы сформировать перечень рек, на которых будет рекомендовано строительство лососевых рыбоводных заводов.
И конечно, экологическое направление. Множество наших работ связаны с оценкой воздействия хозяйственной деятельности на водные биоресурсы и среду их обитания. Это такие масштабные стройки, как нефтепровод «Восточная Сибирь — Тихий океан», газопровод «Сила Сибири», угольный порт в районе Ванино, несколько мостовых переходов через Амур в Китай, Амурский газохимический комплекс. Речь идет и о проектах по строительству объектов с международным участием.
У нашего филиала есть много других, факультативных видов деятельности, но основное я перечислил.
— Важным событием для отраслевой науки стала Большая амурская экспедиция . Она вошла в число наиболее значимых исследовательских работ со времени создания единой системы ВНИРО. В чем особенности и значение этой экспедиции?
— Надо понимать, что Большая амурская экспедиция (ее также называют вторая Амурская ихтиологическая экспедиция) — это не просто полевой выезд. Это целый комплекс работ, который первоначально был рассчитан на пять лет, но я думаю, что мы его еще продолжим, так как наметился серьезный международный, российско-китайский, этап экспедиции.
Что это за исследования? Вновь обратимся к истории. Первая Амурская ихтиологическая экспедиция стартовала как раз в год образования Амурского отделения ВНИРО в 1945 году и продолжалась до 1949 года: сразу после войны советская рыбохозяйственная наука занялась изучением состояния запасов рыб Амура. Для работы в экспедиции было направлено несколько выдающихся ученых. По результатам исследований были написаны «Труды Амурской ихтиологической экспедиции», монография «Рыбы Амура». Тогда стояла задача описать рыб, динамику их численности.
Теперь нам нужно было подойти к исследованиям водных биоресурсов с экосистемной точки зрения, комплексно. Проанализировать все, что произошло за последние сто лет, определить степень антропогенного воздействия и выработать долговременную стратегию эксплуатации запасов различных видов рыб. Для этого нужно провести глубокий ретроспективный анализ трансформации в ихтиофауне, разработать рекомендации по восстановлению запасов (то, о чем я говорил по поводу осетровых, как раз часть Амурской ихтиологической экспедиции).
Если говорить о результатах, то это введение нескольких новых объектов прогнозирования. Здесь хотелось бы особо выделить включение в промысел судака. Это интродуцированный вид, численность которого на Амуре значительно возросла. На сегодняшний день мы уже обосновываем к вылову тысячу тонн этого вида. Для сравнения скажем, что всех 23 промысловых видов рыб Амура мы прогнозируем к освоению в диапазоне 2,5–3 тыс. тонн. То есть это серьезное подспорье для рыболовства: практически на 30% мы увеличили ресурсную базу в бассейне Амура.
Ведется работа и с другими объектами. Для российского рынка они считаются малоценными, но востребованы в Китае. Думаю, если предприниматели возьмутся за налаживание этого промысла — а он непростой, сезонный — и будут выходы на китайский рынок, то там эти рыбы будут пользоваться серьезным спросом. В КНР российская рыба априори считается более качественной и полезной, потому что она естественного происхождения.
Одна из задач Амурской ихтиологической экспедиции — это стратегия развития аквакультуры. Я уже говорил немного о тихоокеанских лососях, еще будем работать в сфере аквакультуры пресноводных объектов. Очень важны работы по осетровым. Нужно находить технологии, смотреть, какие гибриды лучше всего будут выращиваться в наших условиях, какие будут обладать самыми высокими показателями роста. В этой области, думаю, мы как раз будем взаимодействовать с коллегами из Китая.
Амурская ихтиологическая экспедиция должна дать толчок для расширения наших работ по аквакультуре, ресурсным и экологическим направлениям, в международной сфере.
Мы рассчитываем, что через пять-восемь, может быть, десять лет Хабаровский филиал из крупного станет большим: численность сотрудников вырастет в 1,5 раза, получат развитие новые направления научного сотрудничества.
Пробуем включаться в различные федеральные, национальные проекты. Это строительство для нас нового речного научно-исследовательского судна, создание большой научно-исследовательской станции в береговой полосе Амура, на острове Заячий. Здесь как раз и будут развиваться основные направления, связанные с технологиями развития аквакультуры, с ресурсными и экологическими исследованиями.
— Мы часто пишем о рыбном хозяйстве Хабаровского края. А как развивается отрасль в Амурской области и ЕАО? Есть ли там вообще такое направление? Ведь эти регионы вы тоже контролируете?
— Да, это тоже наша зона ответственности, бассейн Амура. Ресурсная база Амурской области и Еврейской автономной области, конечно, значительно скуднее, чем Хабаровского края. Она не позволяет вести в полном смысле промышленное рыболовство. Традиционное рыболовство также не очень развито. Поэтому основной вид рыболовства, который осуществляется в этих местах с опорой на естественную сырьевую базу, — это любительский лов.
Потенциал развития рыбного хозяйства этих двух регионов — в аквакультуре. Так, в Амурской области есть три водохранилища гидроэлектростанций — Зейское, Бурейское и Нижне-Бурейское. Это очень большие водные объекты и, безусловно, площадки для будущего развития аквакультуры. В рамках амурской программы мы осуществляем экспериментальные разработки и готовим обоснования для развития там пресноводной аквакультуры, в том числе осетровых видов рыб, радужной форели (в режиме садкового или индустриального выращивания). Есть несколько предпринимателей, которым мы оказываем консультационные услуги по налаживанию деятельности в этой сфере. Основная наша задача — помочь власти и бизнесу сделать работу в аквакультуре более эффективной. Конечно, климатические условия у нас не такие благоприятные, как в Китае и более южных странах, но возможности для налаживания результативного рыбоводства есть.
— Вы упомянули, что в рамках Большой амурской экспедиции решаются в том числе задачи по составлению стратегии развития аквакультуры. Имеется в виду и искусственное воспроизводство, и товарное направление?
— Пока эти стратегии не оформлены как документы. У нас есть стратегия развития рыбохозяйственного комплекса до 2030 года, утвержденная правительством. В ней содержатся показатели, которых мы должны достигнуть в общероссийском масштабе. Важнейшая для нас задача — это подготовка рекомендаций в области искусственного воспроизводства. Я уже упомянул, каких результатов мы достигли по осетровым. Определены нормативы, выполнен ряд больших работ, связанных с оценкой эффективности деятельности заводов по воспроизводству этих ценных рыб. Было организовано мечение рыб подрезанием носовой перегородки. Совместно с центральным институтом ВНИРО проводим генетическую паспортизацию, отслеживаем скрещивание на заводах, чтобы можно было выяснить: пойманная в естественной среде молодь рыбоводная или дикая. Сегодня подключаем еще одну методологию — по изучению химического состава различных костных структур.
Еще одно направление — тихоокеанские лососи. Заводы по их воспроизводству появились раньше, чем осетровые: в 1920–1930-х годах созданы два предприятия в ЕАО — Биджанский и Тепловский заводы. Но до недавнего времени об эффективности лососеводства на Амуре говорили лишь приблизительно. В рамках Амурской экспедиции мы начали внедрять на рыбоводных заводах отолитное маркирование, традиционно применяемое в Сахалинской и Магаданской областях. Также стали использовать исследование отолитов по химическому составу. И за последние два-три года мы как раз получили первые результаты, подтверждающие, насколько лососевые заводы у нас эффективны. Действительно, есть периоды, когда вклад искусственного воспроизводства значителен. Особенно это годы с суровыми и малоснежными зимами, когда нерестилища высыхают или промерзают, а икра в инкубаторах защищена от негативных воздействий.
Опыт государственных заводов, которые работают в режиме искусственного воспроизводства, безусловно, нужно распространять и на товарную аквакультуру, чтобы занимающиеся этим предприятия тоже были эффективны. И для выработки стратегии развития необходимы исследования: какие реки подходят для товарной аквакультуры, для воспроизводства каких видов лососей, какова должна быть мощность заводов и т.д. Это большая работа. Думаю, нужна еще пара лет и комплексные рекомендации по развитию пастбищной аквакультуры тихоокеанских лососей будут сформированы для Хабаровского края.
— Вы упомянули несколько раз тихоокеанских лососей, но в контексте аквакультуры. А что с промыслом этих рыб?
— В чем особенность Хабаровского края? Здесь выделяют три района промысла тихоокеанских лососей — часть Охотского моря, Японского моря, бассейн Амура. Благодаря такому разнообразию наш регион сильно не проваливался с точки зрения запасов и общих уловов. Что у нас было до недавнего времени? В нечетные годы наблюдалось много горбуши в Охотском море, в четные — в Татарском проливе и в Амуре. В настоящее время наблюдаются небольшие перестройки. Нынешний год, по идее, должен быть многочисленным по горбуше Амура и подзоны Приморье. Но неожиданно в нашей части Охотского моря также два года подряд наблюдаются высокочисленные поколения горбуши. То есть текущий год обещает быть для Хабаровского края очень хорошим с точки зрения объемов добычи.
Если для всего Дальнего Востока прогноз вылова почти в два раза уступает объемам, добытым в прошлом году, то Хабаровский край в 2023 году поймал чуть меньше 30 тыс. тонн, а в текущем году, я думаю, результат составит около 50 тыс. тонн. Доля региона в общем вылове по Дальнему Востоку будет выше именно за счет того, что высокоурожайные поколения горбуши будут и в Японском, и в Охотском морях.
Мы рассчитывали, что в Амуре тоже будет высокочисленное поколение горбуши, но пока эти ожидания не сбылись: 3,5 тыс. тонн было предусмотрено, видимо, этот прогноз не оправдается. Будем мониторить. Но ситуация с летней кетой оказалась более радужная. Прогноз ее вылова полностью оправдывается, а значит, тенденции восстановления ее запасов нами прогнозируются верно.
Хочется отметить, что Амур сегодня не исключительно рыбопромысловая река, а место осуществления социально значимых видов рыболовства: люди традиционно селились в основном на берегах рек. Достаточно сказать, что в последние два года мы около половины всех прогнозируемых для освоения объемов выделяем для организации любительской рыбалки и традиционного лова коренных малочисленных народов. Это существенная величина.
Ограничения, направленные на сохранение и восстановление лососевых запасов Амура, коснулись в основном промысла, в последние три года он остался в приустьевой части реки — это 10–15% от всей протяженности Амура — и в лимане. То есть, повторюсь, это больше река для осуществления социально значимых видов рыболовства. И я думаю, так должно оставаться и в дальнейшем.
— Вы уже упомянули проект на острове Заячий. Расскажите, пожалуйста, о нем подробнее. На какой стадии реализация проекта?
— В рамках основной цели Большой амурской ихтиологической экспедиции мы должны нарастить объем исследований по различным направлениям — как по классическим, так и по новым. Выйти на более высокий уровень и удерживать его. Для чего необходимо расширение нашей материально-технической базы. Это и новое, современное научно-исследовательское судно, и биологическая станция, которая позволит создать несколько лабораторий.
Мы уже получили земельный участок, оформили акваторию для стоянки судов. И продолжаем работу, связанную с включением двух проектов — по научно-исследовательской станции и научно-исследовательскому судну — в федеральный проект «Вода России». Его курирует Министерство природных ресурсов и экологии РФ, идет формирование перечня проектов для включения. Насколько я знаю, с высокой долей вероятности наши проекты попадут в список. Пока мы тоже не стоим на месте: работы, связанные с проектированием, градостроительным анализом, предпроектной подготовкой, ведем за счет собственных средств.
— Весной состоялся визит делегации ВНИРО в Китай — эта поездка была названа самой масштабной за всю современную историю института. Какие договоренности достигнуты в части Хабаровского филиала ВНИРО?
— Для начала отмечу, что делегация института действительно была очень представительной: Китай посетили директор Всероссийского НИИ рыбного хозяйства и океанографии Кирилл Колончин и его заместители.
Что значимо для Хабаровского края? Бассейн Амура в основном расположен на территории двух стран — России и КНР. Чуть больше 40% бассейна — это Китай. Безусловно, у нас должны быть совместные исследования по сохранению запасов этой реки.
Мы посетили два научных учреждения Китая. Побывали в Северо-Восточном сельскохозяйственном университете в Харбине, это очень большая организация, входит в пятерку крупнейших университетов Китая. На кафедре аквакультуры мы познакомились с работой китайских коллег. Также посетили Хейлунзянский НИИ речного рыбного хозяйства.
Со всеми этими учреждениями достигнуты соглашения о сотрудничестве. Мы создаем рабочие группы, которые будут готовить конкретные предложения о взаимодействии. В состав этих групп войдут сотрудники центрального института, Тихоокеанского филиала ВНИРО, Хабаровского филиала, специалисты по разным перспективным направлениям.
В каких сферах может осуществляться сотрудничество, в общем-то, и сейчас понятно. Это совместные исследования запасов, выработка стратегий их эксплуатации, аквакультура, селекция и генетика, корма (китайские коллеги заинтересованы в том числе в технологиях производства кормов, у них такая продукция несколько иная, по большей части создана для выращивания южных видов рыб). Это технологии переработки и хранения рыбной продукции.
Направлений множество, и практически к каждому из них есть интерес у китайской стороны. А вот правовая основа для такой работы должна быть заложена на межправительственном уровне, потому что речь идет об интеллектуальной собственности и стратегических интересах нашей страны.
Вообще сейчас во всех сферах экономики российско-китайские отношения находятся, наверное, на самом высоком уровне за всю современную историю. И рыбохозяйственная наука старается быть в тренде. Кирилл Викторович Колончин уже дал несколько поручений и центральному аппарату ВНИРО, и филиалам по выработке программ, дорожной карты. То есть деятельность в ближайшие годы будет развернута очень активная.
Маргарита КРЮЧКОВА , газета «Fishnews Дайджест»
Август 2024 г.
