Максим Козлов: Правила не должны меняться
Рыбаки свыклись с тем, что правила, регулирующие деятельность отрасли, чаще пишут не они. Пускай так, но для рыбохозяйственных предприятий самое главное, чтобы эти правила были постоянны, понятны и выполнимы, считает президент Ассоциации рыбопромышленных предприятий Сахалинской области (АРСО) Максим Козлов.
НЕСТАНДАРТНАЯ ПУТИНА
— Максим Георгиевич, прокомментируйте, пожалуйста, итоги лососевой путины на Сахалине в этом году.
— Путина была необычной. Традиционно для всех дальневосточных регионов ежегодно разрабатываются стратегии промысла лососей. Но в этом году на Сахалине путина развивалась совсем не так, как было предусмотрено.
На начальном этапе вообще обсуждалось возможное закрытие промысла на всем восточном побережье Сахалина. Однако траловые съемки показали, что в дальнейшем рыбы может подойти больше, чем предполагалось. Изначально для промышленного освоения на восточном побережье Сахалина планировалось выделить всего 1,2 тыс. тонн, но в итоге мы добыли здесь почти 10 тыс. тонн.
Изменившаяся ситуация вынудила оперативно принимать решения по регулированию промысла. Разумеется, без нервотрепки не обошлось. Скажу для примера, что комиссия по анадромным Сахалинской области провела в этом году более 60 заседаний, то есть больше, чем любая другая региональная комиссия. Это очень много, особенно при сравнительно небольших объемах рыбы. Так что мы вынуждены были работать «с колес».
Мы неоднократно говорили руководителю Росрыболовства Илье Шестакову о необходимости проведения многих совещаний для принятия решений. Он дал необходимые поручения, и к концу путины мы вошли в рабочий режим, что позволило нам освоить объемы по горбуше.
В целом добыто 27,5 тыс. тонн горбуши — упомянутые уловы с востока Сахалина плюс остальное добрали на Курильских островах. Этот небольшой (по сравнению с Камчаткой) объем все-таки поддержал наши предприятия.
УЖЕСТОЧАТЬ ОХРАНУ
— Как обстояли дела с браконьерством на «красной» путине?
— По-разному. Выделю несколько факторов. Что касается морских вод, то нужно отметить результативную работу пограничных органов. Предприятия нашей ассоциации отмечают, что в этом году в период промысла кеты пограничники организовали надлежащую охрану ресурсов и борьбу с браконьерством. Благодаря этому на море было намного меньше дрифтерного флота, который у нас из года в год ведет промысел на кетовой путине. От лица наших предприятий хочу поблагодарить пограничников.
Теперь о внутренних водоемах. Традиционно на реках, где расположены лососевые рыбоводные заводы, пользователи сами организуют охрану. Там ситуация более-менее контролировалась. Однако в целом в начале хода горбуши активизировалось браконьерство. При небольших подходах, когда нерестилища пустые, любые факты браконьерства выглядят цинично и вызывающе.
Очевидна нехватка сил и средств для охраны внутренних водоемов. Реки, особенно на юге Сахалина, легкодоступны, и это подталкивает людей к браконьерству. Нужно усиливать ответственность — и административную, и уголовную. Согласно УК, наказывается только незаконная добыча водных биоресурсов, но нужно ставить вопрос об уголовной ответственности и за транспортировку, хранение, переработку и сбыт водных биоресурсов, добытых браконьерами.
Более того, мы считаем, что при наличии подтвержденных фактов скупки браконьерской рыбы (под видом предоставления предприятием своего разрешения на лов) нужно вообще ставить вопрос о праве такого предприятия на пользование рыболовными участками.
ПРАВИЛА НЕ ДОЛЖНЫ МЕНЯТЬСЯ
— Вы участвовали в совместном заседании общественных советов Росрыболовства и ФАС. С учетом заметной роли ФАС в регулировании отрасли понятна ли дальнейшая позиция этого ведомства по предоставлению квот и каково мнение АРСО об этом?
— Хочется поблагодарить коллег из Общественного совета при ФАС и самой Федеральной антимонопольный службы за организацию такого совещания. Представители рыбацкой общественности на встрече обратили внимание на проблемы с инвестированием и прогнозами развития в нынешних условиях, когда не понятны правила игры.
Мы уже приняли, что они будут не совсем такие, как мы хотели бы. Но в любом случае нам нужно понимать, какие изменения ожидаются в ближайшие 10-15 лет, к чему мы идем. Предприятия должны иметь возможность делать прогнозы и рассчитывать свои силы. Неопределенности с аукционами, с инвестиционными квотами, со сроками реализации проектов — все это не способствует инвестированию в собственное производство.
Отдельно остановились на вопросе донаделения квотами судов, заложенных и построенных в рамках первого этапа инвестквот. Раздаются призывы со стороны некоторых компаний, включая РРПК, добавить им инвестиционных квот до 100% производственных мощностей.
Это вызывает большое волнение у рыбацкой общественности, потому что, если подобные решения примут, они будут нарушать нормы и требования антимонопольного законодательства. Мы расцениваем это как недобросовестную конкуренцию, ведь нарушаются первоначальные условия выделения этих инвестиционных квот.
Сама идея инвестквот заключалась в том, чтобы за их счет стимулировать пользователей к строительству новых судов, а не в том, чтобы кто-то построил суда за счет этих объемов. Если бы пользователи знали, что, заявившись на инвестквоты и заложив суда, они смогут потом получить дополнительные инвестквоты — просто так, в рамках донаделения до 100%, то вели бы себя иначе.
И кроме того, 15-летний период эксплуатации квот, выделенных через донаделение, будет означать выпадение из рыбохозяйственного комплекса порядка 1 трлн рублей, которые перейдут в одни руки. Это недопустимо.
— Известна ли позиция ФАС по этому вопросу?
— Нас заверили, что понимают и поддерживают. Нам сказали, что условия выделения инвестиционных квот первого этапа не должны меняться задним числом.
СУДА vs ЗАВОДЫ
— Как вы относитесь к планам на вторую волну инвестквот, в том числе к дискуссии об акцентах: направлять их на суда или береговые заводы?
— Эту дискуссию можно рассматривать как продолжение истории с донаделением квот. Премьер-министр Михаил Мишустин, посетив Курилы и встретившись с рыбаками, сказал, что решения по первому этапу были приняты правильные. Он считает, что нужно продолжать. Но пока окончательное решение не принято. Мы надеемся, что пожелания рыбаков будут услышаны.
Хочу повторить, что такого рода разговоры в рыбацкой среде вызывают определенную нервозность. Многие считают, что если бы можно было обойтись без изъятия квот на инвестиционные аукционы, то это больше бы простимулировало отрасль. Но, судя по всему, в ближайшее время будет решаться вопрос о выделении еще одной партии инвестиционных квот.
На каких условиях? Мы хотим отметить, что по итогам первой волны инвестквот к настоящему времени больше запущено заводов по береговой переработке.
В рамках программы инвестквот и по результатам крабовых аукционов суммарно инвесторы обязались построить порядка 70 судов. Из них спущены на воду и находятся на промысле — чуть более 10. В то время как все береговые заводы уже построены и в полном объеме функционируют.
Мы всегда приводим в пример завод, который запустили на Шикотане. В 2020 году предприятие переработало 100 тыс. тонн, в 2021 году ожидаем более 120 тыс. тонн. На этом заводе изготавливается продукция глубокой переработки с высокой добавленной стоимостью, востребованная на рынках. Она экспортируется в Европу, и нет никакой необходимости в дополнительной переработке ее на китайских заводах. Рядом с предприятием строятся большие холодильники, что позволяет безболезненно решать логистические задачи даже в нынешний сложный период, связанный с закрытием китайских границ для российской рыбы. Поэтому строительство береговых заводов станет возможным спасением для отрасли.
Причем одно такое большое производство заменяет пять крупнотоннажных судов — по количеству работников, и по объемам переработки. Да и уровень зарплат на таком заводе очень высокий. Это градообразующие предприятия, которые дают жизнь поселкам и городам. Вокруг завода вырастает целая инфраструктура. Благодаря мультипликативному эффекту каждое рабочее место на таком предприятии создает два-три рабочих места в других отраслях. Это совсем не то, что судно, на котором 100 человек трудятся сами по себе, далеко в море.
Поэтому если решение о втором этапе инвестквот будет принято, то целесообразно эти квоты направлять на развитие береговой переработки. Что же касается судов, то пока не реализована судостроительная составляющая первой волны инвестквот, говорить о ее продолжении – преждевременно. Когда вся программа будет выполнена и будут подведены итоги, тогда можно будет ставить вопрос и о дополнительном выделении квот под строительство судов. А пока рано.
СПЕШИТЬ НЕ НАДО
— Уже можно начинать комментировать промежуточные итоги первой волны крабовых аукционов. Нужна ли вторая волна?
— Как и по инвестквотам, большинство судов первой волны крабовых аукционов еще не построены. Непонятно, когда освободятся верфи, которые смогут строить пароходы под вторую волну (если она состоится). Сами судостроители говорят, что ввод в эксплуатацию заложенных на верфях краболовов состоится на два-три года позднее запланированного срока. На этом фоне говорить о начале реализации второго этапа – рано. Ведь непонятно, сколько судов мы сможем заказать и когда эти краболовы могут быть построены.
Кроме того, я присоединяюсь к мнению коллег о том, что покупателям крабовых аукционов целесообразно предоставлять квоты только после завершения строительства судов. Это стимулирует их не тянуть с постройкой, а поскорее получить квоту и выйти на промысел.
Например, мы на первом этапе наблюдаем покупку квот глубоководных крабов, которые долгое время не были востребованы. Сейчас у них появился пользователь, а вот судна, которое он обязался построить, пока не видно. Поэтому мне и кажется важным в случае второй волны крабовых аукционов установить требование: квота только по завершении строительства.
– Как вы думаете, возможно ли выручить во вторую волну столько же денег для бюджета, сколько получили от первой?
— Сложно прогнозировать. Помните, как организаторы первой волны утверждали, что она поспособствует притоку в рыбохозяйственный комплекс новых инвесторов, а не тех, кто давно уже в этом бизнесе. Однако по итогам торгов мы видим, что «инвесторы со стороны» в отрасли почти не появились. Есть несколько новых игроков, но в целом принципиальных изменений не произошло. Соответственно, инвестициями стали деньги, которые ранее и так крутились в отрасли. А кроме того, предприятия залезли в долги и привлекли заемные средства банков.
Судя по первой, каждая новая волна инвестиционных и крабовых аукционов будет вынуждать уже присутствующих в отрасли игроков к концентрации своих финансов для участия в следующих этапах. Поэтому я еще раз подчеркну: нужно дождаться реализации всех проектов первого этапа, дать инвесторам возможность как-то закрепиться на этих позициях и только потом уже переходить к следующим этапам.
НОРМЫ НЕВЫПОЛНИМЫ
— Прокомментируйте проблему с необходимостью проводить ветеринарно-санитарную экспертизу уловов перед тем, как отправлять их на переработку.
— Об этой проблеме мы говорим уже с десяток лет. Но, к сожалению, пока не видим понимания со стороны коллег из ветеринарной службы. Действующая нормативно-правовая база требует каждый улов перед отправкой на переработку подвергать ветеринарно-санитарной экспертизе. В настоящий момент разработаны новые правила ветсанэкспертизы. Мы же, в свою очередь, обращаем внимание, что технически невозможно обеспечить каждое рыбопромысловое судно и каждый рыбопромысловый участок (или хотя бы группу участков) уполномоченным ветеринарным врачом. Значит, такого рода требования просто невыполнимы и рыбака изначально делают нарушителем.
Притом мы обращаем внимание, что заведомым нарушителем здесь являются не только рыбаки, но и государство. Ведь именно оно обязано обеспечить отрасль требуемым количеством должностных лиц — а это тысячи сотрудников, которых просто нет.
Мы видим решение в существующем требовании по освидетельствованию районов промысла. Если тот или иной район признан безопасным, то уловы и продукция, доставленные из него, не должны подвергаться ветеринарно-санитарной экспертизе.
Отдельная большая боль рыбаков — система «Меркурий». Ее предназначение — оградить граждан от оборота некачественной продукции, браконьерских уловов, контрафакта. Однако на практике мы сталкиваемся с тем, что, напротив, браконьеры научились использовать систему для легализации своих уловов. Получается, что все требования нормативно-правовой базы, предназначенные для законопослушного рыбака, только им и исполняются. Тогда как браконьер обходит все эти нормы и требования. Думаю, что представителям отраслевого сообщества нужно где-то обсудить состояние дел — и по системе «Меркурий», и по ветеринарным правилам.
Андрей ДЕМЕНТЬЕВ, журнал «Fishnews — Новости рыболовства»
Декабрь 2021 г.
