Алексей Буглак: Будущее — в развитии российской рыбопереработки
Минтаевая отрасль продолжает испытывать трудности из-за китайского локдауна, на ослабление карантинных мер рыбаки не рассчитывают. О ситуации на внешнем и внутреннем рынках, насущных проблемах и актуальных задачах рыбопромышленников в новых реалиях Fishnews побеседовал с президентом Ассоциации добытчиков минтая Алексеем Буглаком. Также глава АДМ поделился своим взглядом на второй этап программы инвестквот и рассказал, как на отрасль повлияет решение о сокращении общего допустимого улова минтая.
КОРОНАВИРУС И РЫНКИ
— Алексей Витальевич, в апрельском интервью Fishnews вы сказали, что 2021 год войдет в историю рыбной отрасли. Чему, по вашему мнению, научил рыбаков этот год и с какими результатами минтайщики его завершают?
— Если говорить о предварительных итогах, то в этом году вылов минтая сократится на 6%, до 1,67 млн тонн. Как мы и прогнозировали в начале года, значительно вырос объем выпуска продукции глубокой переработки — производство филе, фарша и сурими минтая морской заморозки приблизилось к 120 тыс. тонн. Около 20 тыс. тонн филе и сурими добавят береговые заводы.
На работу рыбодобывающих компаний сильно повлияла пандемия. Уже больше года вся рыбная логистика, все дистрибуционные каналы продаж, прежде всего экспортные, которые выстраивались годами, вынужденно перестраиваются из-за антиковидных мер, введенных в Китае. Отправки рыбопродукции «контейнеризируются», что требует дополнительных работ — выгрузки в порту, помещения на хранение, дезинфекции продукции и упаковки, перетарки в контейнеры и отправки. Ситуация осложнена нехваткой свободных емкостей для хранения на холодильниках и дефицитом рефрижераторных контейнеров в порту Владивосток. В результате дисбаланса на мировом рынке рефперевозок стоимость фрахта рефконтейнеров выросла кратно.
Сложная ситуация и с транзитом через Пусан. Так как с мая текущего года Китай не принимает сертификаты здоровья, выданные российской стороной при транзите продукции через Пусан, сейчас предприятия вынуждены оформлять эту продукцию в Корее как импорт, а потом — как экспорт из Кореи в Китай. Это также влечет дополнительные расходы.
Издержки, которые понес бизнес из-за изменения логистики, не были компенсированы ценой на минтай. Фактически мы видим, что его стоимость в течение года держалась на довольно низком уровне, поэтому все дополнительные расходы — это бремя самих рыбопромышленных компаний.
По нашим расчетам, потери минтаевого сектора от пандемии вследствие вынужденной перестройки логистики, снижения цен, выпадения выручки из-за вынужденного сокращения производства только за первые шесть месяцев текущего года составили 260 млн долларов. Очевидно, что финансовый результат отрасли по итогам 2021 года будет значительно хуже, чем в предыдущем году.
И к сожалению, пока все обстоятельства показывают, что 2022 год будет еще более сложным в плане логистики продукции.
— Если говорить о глобальном рынке — предполагают, что на него повлияет и сокращение добычи минтая Соединенными Штатами. По оценкам профильного ведомства США, приемлемый биологический улов на следующий год составляет 1,1 млн тонн, итоговый лимит для рыбаков, скорее всего, будет еще меньше. Это действительно еще сильнее обострит ситуацию?
— Общий допустимый улов минтая в восточной части Берингова моря на 2022 год снижен на 19% по сравнению с этим годом. Впервые за долгие годы в результате сокращения биомассы «управленческий» ОДУ установлен на уровне «научного». Снижение вылова в США, безусловно, повлияет на рынок.
Мировой рынок филе минтая оценивается в 450–500 тыс. тонн в год. Китай обеспечивает половину этого объема — 260 тыс. тонн. А теперь представим себе, что 100–120 тыс. тонн филе второй заморозки просто нет, потому что китайцы их не произвели. Это приведет к дисбалансу спроса и предложения. Будет расти спрос на филе морской заморозки из Америки и России. А если еще часть американской продукции выпадет с рынка из-за снижения объемов производства в США, то, конечно, это станет дополнительным фактором влияния на рынок.
— Возвращаясь к проблемам отечественной отрасли — есть ли вообще надежда, что ситуация с поставками изменится?
— Я не вижу каких-то значительных позитивных сдвигов в ситуации с Китаем. Вы знаете, что в начале ноября из-за очередной вспышки коронавируса был полностью закрыт Далянь — все предприятия холодовой цепи, включая перерабатывающие заводы, холодильники, порты. Эти ограничения называют временными, но мы должны понимать, что проблемы с логистикой продукции в КНР — и с оформлением, и с дополнительными антикоронавирусными мерами — сохранятся как минимум до середины февраля, окончания китайского Нового года и зимних Олимпийских игр в Пекине. Это первое.
Второе — ситуацию осложняют новые требования по маркировке замороженных продуктов питания, (в том числе рыбопродукции), импортируемых в Китай, эти правила вводятся с января. На маркировке необходимо будет указывать не только все реквизиты производителя, но и транспортное средство, на котором продукция перевозилась, склад и холодильники, где она хранилась. Эти требования выполнить в принципе невозможно, ведь при производстве продукции предприятие-изготовитель не располагает данными о том, на каком транспорте товар будет перевозиться и где храниться.
Остается неясным требование по двойной маркировке: на транспортном мешке и внутренней упаковке. На переговорах, которые прошли в начале декабря, китайская сторона заявила, что эти требования будет касаться только потребительской продукции, но пока официальных документов в подтверждение этой позиции нет.
Чтобы выполнить требования, установленные соответствующим приказом Главного таможенного управления КНР, потребуется перемаркировка всей продукции. Например, в 2020 году в Китай было экспортировано 27 млн мешков мороженого минтая. Перемаркировка каждого места повлечет затраты в общей сумме на 40 млн долларов. А если взять вообще всю мороженую рыбу из России, не только минтай, то расходы оцениваются в 70 млн долларов.
Ассоциация добытчиков минтая направила соответствующие обращения министру сельского хозяйства РФ, руководителю Росрыболовства, в торгпредство России в Китае. Мы видим, что ведомства занимаются этой проблемой. «Рыбная тема» несколько раз звучала в ходе серии межправительственных переговоров в рамках 25-й регулярной встречи глав правительств России и Китая.
— С начала китайского локдауна АДМ находилась в тесном контакте с профильными ведомствами по вопросам упрощения процедур экспорта. Правильно ли я понял, что эта работа государственных органов не принесла существенных результатов?
— Действительно, «коронавирусная» ситуация стала для всех вызовом, в том числе и при оформлении экспорта в целом. Много усилий прикладывают и Минсельхоз, и Росрыболовство, и Россельхознадзор. Подвижки действительно есть.
В частности, мы благодарны Россельхознадзору за то, что удалось упростить процедуру оформления сертификатов здоровья при транзите продукции в третьи страны через Пусан и Японию. Это существенное подспорье для ускорения и упрощения экспорта.
Важно понимать, что в этой ситуации не все зависит от российских регуляторов, ведь речь идет о межгосударственных вопросах.
— А как обстоят дела с открытием новых рынков сбыта? В начале года Россельхознадзор сообщал, что в списке государств — импортеров российской рыбы прибавилось африканских стран. Возможно ли в принципе с помощью новых каналов экспорта заместить Китай?
— Полностью заместить рынок КНР, во всяком случае в ближайшие несколько лет, будет довольно сложно. Во-первых, Китай импортировал очень значительный объем продукции — 500-600 тыс. тонн мороженого минтая. Во-вторых, китайские предприятия закупали минтай не только для внутреннего потребления, а главным образом для дальнейшей переработки и реэкспорта. Если мы говорим о развитии рынков потребления, то такой объем мороженого минтая довольно сложно пристроить.
Но работа по развитию новых рынков идет — прежде всего, в странах Юго-Восточной Азии с развитой рыбопереработкой. Например, в Таиланде довольно мощный сектор по переработке лососевых, Вьетнам специализируется на переработке трески. Эти рынки российские предприятия активно осваивали на протяжении 2021 года, взаимодействовали с покупателями, и объемы поставок туда увеличились. Но там тоже не все так просто, есть сложности с качеством продукции, есть вопросы с логистикой. В течение всего года отмечаем спрос на минтай со стороны африканских стран. Самой верной стратегией в этой ситуации должно стать развитие собственной переработки.
МИНТАЙ НА РОДНОМ БЕРЕГУ
— Давайте поговорим про внутренний рынок. В этом году власти задействовали ряд мер для повышения спроса на минтай — субсидии на перевозку по железной дороге, увеличение госзакупок. Какие из этих мер оказались наиболее действенными и что еще, по-вашему, можно предпринять?
— Субсидия на перевозку — это действительно хорошая идея. К сожалению, в нынешнем году по минтаю она не сработала в полную силу по двум причинам. Во-первых, это двукратный рост стоимости перевозки по железной дороге, который попросту «съел» 6 рублей субсидии. Во-вторых, минтай включили в перечень субсидируемых грузов в конце июля, но предусмотренные на эту программу финансовые лимиты были уже потрачены. Дополнительное финансирование в размере 600 млн рублей выделили только к середине октября. Таким образом, временное окно для грузоотправителей оказалось очень сильно ограничено. Фактически на осуществление перевозки было два месяца — со второй половины октября по начало декабря. Кроме того, основную часть продукции отгрузили на внутренний рынок в первом полугодии. Надеемся, что минтаевая субсидия будет продлена на 2022 год.
Что касается стимулирования институционального спроса — это существенная мера поддержки. Если посмотреть на мировой опыт, то, например, американцы активно поддерживают свою рыбную отрасль именно через госзакупки. Думаю, что нужно развивать программу школьного и дошкольного питания и другие похожие направления. Ведь минтай — это хороший продукт: недорогой и качественный белок.
— Считаете ли вы, что спрос на минтай в потребительском сегменте сдерживает цена? Насколько, на ваш взгляд, допустим контроль цен по всей цепочке поставок?
— Я не сторонник искусственного контроля цен. Считаю, что ни к чему хорошему это не приводит. Если провести аналогии с другими секторами, другими видами продукции на внутреннем рынке — все решения по контролю цен носят очень краткосрочный характер. И потом, когда период регулирования заканчивается, стоимость вырастает еще значительней, чем предполагалось изначально.
Но важно четко понимать, где, как и насколько формируется итоговая розничная цена по всей цепи поставок. Сейчас потребитель приходит в магазины, видит дорогую рыбу и все свои претензии адресует рыбакам. Но если сравнить отпускную цену от самих рыбаков и стоимость этой же продукцию в рознице, мы увидим разницу в два, а то и в три раза. Наценка формируется не рыбаками.
Цена на минтай в этом году была на рекордно низком уровне. В начале года в период охотоморской минтаевой экспедиции она падала ниже 60 рублей за килограмм. Это было связано в том числе и с коронавирусной ситуацией, проблемами экспорта, и с увеличением объема поставок на внутренний рынок. Но розничные цены оторваны от оптовых. Оптовая отпускная цена уменьшилась со 110 до 60 рублей — почти вдвое, но в рознице такого же значимого снижения не случилось. Именно в этом основная проблема.
Конечно, есть объективные причины. Например, рост стоимости перевозки в текущем году. В том числе поэтому субсидия, о которой мы говорили выше, не сработала в полную меру. Если в начале года стоимость перевозки составляла 12-13 рублей за килограмм, то осенью она доходила до 27 рублей. Если взять минтай, килограмм которого условно стоит 65 рублей, то плюс 25 рублей к этой цене — это треть от стоимости!
Очевидно, что вопрос ценообразования очень сложный и болезненный и добиться результата тут можно только с помощью открытого диалога со всеми звеньями цепочки — рыбаками, трейдерами, переработчиками, ретейлерами.
— А если говорить не про контроль стоимости продукции, а про государственное регулирование тарифов на перевозку? Ведь неоднократно отмечалось: как только начинается лососевая или минтаевая путина, цены на доставку растут и в результате рыба дорожает.
— Я считаю, что нужно развивать конкуренцию в транспортном секторе. Не менее важно создавать полноценную инфраструктуру на Дальнем Востоке, в том числе холодильную, чтобы дать возможность нивелировать пиковые сезоны. Тогда не будет необходимости срочно перевезти весь лосось в августе-сентябре. Продукция будет спокойно храниться, даже если она уже продана, и вывозиться в центральные регионы по мере необходимости. Думаю, эти меры будут более действенными.
— Готовы ли россияне есть больше минтая? Как сейчас обстоят дела с внутренним потреблением?
— Внутренний рынок сейчас потребляет 120-130 тыс. тонн мороженого минтая и филе. По моему мнению, это очень существенный объем. Половина приходится на институциональный сектор — госзакупки, армия, система ФСИН, больницы и т.д.
Если посмотреть на потребление минтая на душу населения, то у нас довольно высокий уровень — больше, чем в Соединенных Штатах и в среднем по Европе, но меньше, чем, например, в Германии или в азиатских странах. Так что на российском рынке с минтаем проблем нет.
С учетом номенклатуры продукции, которую мы сегодня производим, существующих ограничений в дистрибуционных каналах, механизма формирования цены, в том числе розничной, думаю, взрывного роста объемов потребления пока не стоит ожидать. Но потенциал для роста, безусловно, имеется.
Изменить ситуацию возможно только развивая переработку. Минтай — отличное сырье для производства различных полуфабрикатов — это большой рынок. Нужно расширять товарный ряд, создавать новые виды продукции, наращивать выпуск потребительской продукции. Важно также повышать эффективность дистрибуционных каналов, что приведет к более адекватной розничной цене.
— Нужны ли механизмы продвижения минтая на внутреннем рынке? Участвует ли в этом АДМ?
— Конечно, внутренним рынком необходимо заниматься. В прошлом году АДМ проводила масштабное маркетинговое исследование внутреннего рынка, были организованы фокус-группы в городах России. Отдельные тезисы, которые мы изначально для себя вывели, подтвердились, другие — нет. С уверенностью можно сказать одно: с потребителем нужно вести работу, рассказывать о преимуществах минтая и в принципе о рыбе как таковой.
Необходимо развеивать мифы, которые формируются у людей из-за получения неверной или искаженной информации. Нужно бороться и с некачественными товарами и контрафактом на внутреннем рынке — они тоже негативно сказываются на отношении потребителей ко всей рыбе в целом. Это комплексная работа, в которой должны участвовать и государство, и бизнес — рыбаки, переработчики и ретейл.
ПРИОРИТЕТЫ ИНВЕСТКВОТ
— Другая тема 2021 года — вторая волна инвестквот. Какова позиция АДМ по законопроекту и будущему программы в целом? Как вы оцениваете результаты первой волны?
— Оценивать результаты первого этапа программы инвестиционных квот преждевременно. На текущий момент просто невозможно как проанализировать влияние инвестквот на всю отрасль, так и посчитать финансово-экономические последствия для отдельных предприятий.
Заявленная инвестпрограмма по строительству флота выполнена всего на 9% — из 65 отобранных проектов построено только шесть судов, на Дальнем Востоке из 30 построено три судна. Практически по всем судам фиксируется срыв графика строительства — от шести месяцев до двух лет. Ясно, что в дальнейшем это отставание будет только нарастать. Минпромторг прогнозирует завершение строительства подписанных проектов не ранее 2026 года.
Запускать второй этап по строительству судов в этих условиях рискованно. Очевидно, что экстенсивное наращивание портфеля заказов без соответствующего производственного, технологического и кадрового обеспечения судостроительной отрасли приведет только к взрывному росту стоимости строительства рыбопромыслового флота. Нужно дать верфям спокойно в плановом объеме завершить проекты и заказы, которые они на себя уже взяли, и только после этого приступать к новому этапу сбора заявок на строительство судов.
Позиция ассоциации в том, что второй этап инвестквот в отношении строительства судов целесообразно начинать не ранее 2026 года. В целом же позиция АДМ, одобренная советом ассоциации, поддерживает распределение мер поддержки поровну между берегом и флотом. При этом мы считаем правильным подойти дифференцированно по срокам начала реализации второго этапа.
— В начале интервью мы говорили о возможном снижении вылова минтая рыбаками США. В России тоже сокращен общий допустимый улов на будущий год. По вашему мнению, правильно ли принято это решение? Нужны ли меры дополнительного регулирования промысла?
— Когда разговор заходит о новых судах, об их строительстве, нужно помнить, что этому флоту нужно что-то ловить. Последние несколько лет мы живем в условиях «природного благоденствия», имея без малого 2,5 млн тонн минтая и сельди. Конечно, хотелось бы, чтобы так было всегда, но у природы свои законы. Ресурс волатильный, у него естественная динамика, сейчас запасы снижаются. Начиная с 2014 года в Охотском море не было ни одного годового пополнения, которое бы превышало среднемноголетний уровень. Поэтому решение по уменьшению ОДУ, которое было принято еще весной, — абсолютно верное, оно отражает динамику запаса, снижение и общей, и нерестовой биомассы.
Кстати, научные съемки, выполненные весной этого года, подтвердили тренд на снижение биомассы и численности охотоморского минтая. Только нерестовая биомасса — заметьте, не всего минтая, а только нерестовой группы — уменьшилась на 5%, это существенно. Доля крупного минтая стала больше, а мелкого — снизилась, ведь в последние годы не было обильного пополнения.
Повторюсь, в уменьшении ОДУ нет никакой трагедии. Наблюдаемое снижение запаса — это не обвал, не перелов, а естественное возвращение на среднемноголетний уровень.
Что касается дополнительных мер регулирования — конечно, они нужны. В прошлом году одной из таких мер стало закрытие для промысла района на Западной Камчатке, где традиционно наблюдался повышенный прилов молоди.
Мы, со своей стороны, особое внимание уделяем вопросам селективности промысла. Уже несколько лет АДМ ведет эту работу, по нашему заказу Полярный филиал ВНИРО выполнил научные исследования и разработал селективную решетку в полужестком каркасе. Она должна обеспечить повышенную селективность промысла и снизить прилов неполовозрелого минтая.
Первый этап — теоретический — завершен, сейчас нужно протестировать предложенное решение на практике. Планируем совместно с дальневосточными филиалами ВНИРО заниматься этой работой в следующем году.
Алексей СЕРЕДА, Fishnews
Декабрь 2021 г.
